Даниил Аксенов - Технократ

— Сад-то, может, и твой, — прервал собеседника Аррал, с заметным презрением оглядывая тусклую синюю куртку, ношеные штаны и домашние шлепанцы Ундеарта, — но небо над ним чье? Твое, скажешь?! Что? Нет? Нет! Небо общее. А значит, каждый человек имеет право с этого неба упасть и приземлиться не в кусты, а на нормальную лужайку! Да я на тебя подам в императорский суд. Кто мне заплатит за халат? Я кровью и потом зарабатываю деньги, в то время как другие прохлаждаются и не делают ничего, чтобы помочь своей стране и императору!

— С-с кем имею честь? — От несусветной наглости пришельца узкое и холеное лицо великого ишиба пошло красными пятнами. — Стой! Не ходи туда! Там же растут глиацинты!

— Какие еще глиацинты? — Аррал с нехорошей усмешкой посмотрел на ровные грядки розовых цветов. — Вот эти недоростки — глиацинты? Эти цветочки стоят того, чтобы говорить о них, отвлекая полномочного посланника императорского совета от порученного ему задания? Да в своем ли ты уме, уважаемый Ундеарт? Или замышляешь что? Нет, ты скажи лучше прямо. Вот так и скажи — замышляю! И вопросов у меня больше не будет. Может, ты на стороне Уларата? Что глазки забегали? Я слышал, что их главный шпион еще не пойман. Может, ты он и есть?

Учитель Михаила нисколько не преувеличивал своей значимости. Его действительно опрометчиво отрядили для переговоров два советника императора, которые подпали в свое время под влияние Анелии.

— Какой посланник?! — взвился великий ишиб. — Какого совета?! Мне нет дела до совета! Как ты смееешь так со мной разговаривать?! Вон из моего дома! Немедленно!

Аррал упрямо поджал губы, и вдоль земли синей змейкой громыхнула молния, которая подожгла пару деревьев и выжгла черную просеку в зарослях небольшой камышеподобной травы. Старик также не забыл в приступе раздражения подпрыгнуть, и так неудачно, что несчастная ивета потеряла один из сохранившихся стволов.

— Изменник! — тонко, но грозно закричал Аррал, потрясая сухоньким кулаком. — Я тебя насквозь вижу! Притаился тут под кустами!

— Тушите деревья! — с ужасом воскликнул Ундеарт, хватаясь за свои густые коричневые волосы. — Да что же это такое?! Все сюда, скорее! Тушите!

Сад тут же наполнился людьми. Ишибы вызывали ветер, кто-то использовал лед, и пожар был ликвидирован в кратчайшие сроки. Аррал наблюдал за действом тяжелым взглядом из-под бровей.

— Быстро потушили, молодцы, — буркнул старик, когда от деревьев вверх поднимался только легкий белый дым. — Сразу видна уларатская выучка. Раскрыл я тебя, Ундеарт. Все думали, что ты — приличный, уважаемый человек, а оказывается ты — враг Фегрида и его жителей. Все слышите?! Люди! Вот он — ваш враг!

Крючковатый палец Аррала показывал прямо в грудь хозяина дома.

— Чего тебе надо? — На лице Ундеарта застыла смесь из двух выражений: гнева и отчаяния. — Ты кто такой?.. Хотя я знаю, кто ты такой. Ты — Аррал! Великий ишиб-убийца!

Ундеарт твердо знал, что секретом молний владели только двое — король Ранига и его учитель. Очевидно, для короля гость вел себя чересчур безобразно, поэтому оставался лишь один вариант.

— Да, я — великий ишиб, — с достоинством подтвердил Аррал. — Это видно даже по халату, который ты испортил. А что мне надо, я уже сказал: пришел как посланник, чтобы ты хоть раз в жизни проявил добрую волю и послужил на благо Фегриду. Не ожидал я, что окажусь в рассаднике кустов и шпионов!

— Я не шпион! — заорал Ундеарт, теряя остатки самообладания. — Да как ты смеешь?! Я подам жалобу императору! Об этом узнают все! Никто не имеет права приказывать мне! Прочь отсюда!

— Какому императору? — мягко осведомился Аррал. — Тому, кто лежит при смерти благодаря бездействию таких, как ты? Хочешь, чтобы я ушел? Изволь! Я уйду, но скоро вернусь. Когда ты приведешь себя в человеческий вид и научишься вежливо разговаривать.

Старик осуждающе покачал головой и пошел. Прямо по глиацинтам.

— Стой! — выдохнул Ундеарт. — Не двигайся!

— Уже передумал? Хочешь, чтобы я остался? Молодец. В тебе еще сохранились зерна разумности. Теперь выслушаешь мое предложение? То-то же!

В то самое время король также вел непростые переговоры. И его собеседником был не кто иной, как глава школы имис могущественный советник Шенкер.

Дело происходило во дворце советника. Король лично нанес визит своему боевому соратнику, что вызвало немалое удивление последнего.

— Скажи-ка, советник, а как лично ты относишься к происходящему? — Михаил сидел на террасе под сенью широких тополей и пил из прозрачного бокала легкое красное вино. Вино искрилось в редких лучах солнца, пробивающихся сквозь шевелящиеся на ветру кроны, и королю казалось, что он вновь очутился в Грузии времен своей молодости. Когда ему было лет шестнадцать, Михаил побывал в нескольких грузинских деревнях, включая Киндзмараули. Это место запомнилось солнечным светом, тенистыми деревьями и, конечно, вином. Вино выпивалось подростками втихаря, чтобы никто не видел, но память о ложбине, где рос большой тополь, навсегда осталась с Михаилом и прочно связалась со вкусом вина. Король даже хотел закрыть глаза, чтобы не видеть внимательного взгляда Шенкера, его скупого на эмоции лица, серого камзола и меча с простой рукоятью.

— Твое величество имеет в виду, как я отношусь к возможной смене власти? — Даже негромкий и скрипучий голос советника не мог разрушить воспоминаний о детских годах.

— Меня интересует не столько это, сколько вялые военные действия, — заметил король. — Несмотря на все мои старания, ситуация застопорилась. Уларат не атакует, ты знаешь, что он не может атаковать, но и Фегрид оказался в точно таком же положении. В обеих странах идет борьба за власть. А у меня, между прочим, в собственном государстве очень много дел. Буду откровенен: я бы даже вышел из союза и отправился восвояси, если бы не боялся Олеана с его идеями и доступом к шахтам.

Михаил слегка лукавил — он опасался не только этого, но Шенкеру обо всем не следовало знать.

— Я понимаю, твое величество, — кивнул советник. — Ситуация сложная. Но что можно сделать? Император еще жив. Я сохраняю верность ему, даже если это идет во вред фегридской политике.

Король сразу же понял, что хотел сказать Шенкер, — что глава школы имис с радостью бы помог восстановить нормальную власть, но был связан по рукам и ногам клятвой недееспособному императору. Впрочем, Михаила это устраивало как нельзя лучше.

— И, пожалуйста, не нужно спрашивать меня, кого бы я поддержал в случае смерти императора — мою воспитанницу Иланию или Цурента, — добавил советник. — Император еще жив, и я не хочу делать этого выбора.

— Мне самому не хотелось об этом спрашивать… — Король старался придать своему голосу максимум искренности. — Наоборот, я бы предложил обсудить все возможности по спасению императора.