Владимир Мясоедов - Искры истинной магии

— Вот оно значит как, — пробормотал я. — Значит наш мир одна большая граница…Понятно, почему у нас забыли волшебство. Интересно, что бывает с магами, которые все-таки умудряются развить свои способности до заметной величины? Рекрутируют?

— Очень может быть, — печально подтвердил Алколит. — Горячая война между Адом и Раем сменилась холодной, а нашему дому выпало стать берлинской стеной. И вернуться домой на более-менее продолжительный срок нам, судя по всему, не светит.

— Это еще почему? — удивился я. — Раз мы знаем в каком направлении стоит двигаться…

— Ну, допустим, от адской таможни мы откупимся, — поморщился Ярослав. — Все-таки теперь триа находится на темной стороне силы и является потенциально союзной для демонов компанией. Или просто тихой сапой мимо них на Землю проберемся. Вариант, где силы ада отбрасывают три колдуна-самоучки, отметается как невозможный. Но! Что мы будем делать с силами Света? Если задержимся дома на долгий промежуток времени, то это обязательно случиться. Что тогда? Нас, скорее всего, просто уничтожат при обнаружении!

— А договориться? — со слабой надеждой спросил я. — Не по своей же воле мы прошли через тот ритуал… Да к тому же ты вроде бы искренне верующий…

— В войсках третьего рейха тоже были сочувствующие коммунистам, набранные мобилизацией, — отмел предположение Алколит. — Но они в Красную Армию стреляли, а наши деды стреляли им в ответ. Не прокатит. В лучшем случае, если сдадимся на месте преступления, нам сделают чуть более мягкий режим в камере. Но могут и прибить, не разбираясь и не вникая в суть.

— Хреново… — тяжко вздохнул я. Не до конца зажившие внутренности из-за печальных известий снова начали напоминать о себе. — Что ж, примем к сведению и будем искать пути решения данной проблемы…куда направимся после того как я выздоровею? Помнится, мы так и не определились с этим вопросом, за то время, которое я провел валяясь на койке ты и Ассаин уже должны были со всех сторон обмусолить этот вопрос.

— Выбор небольшой, — развел руками Алколит. — Баронства и только баронства. У гномов мы ничего не забыли, да и не рада нелюдь представителям иных рас на своей земле. Гнать не будут, но хорошо устроиться у них чужеземцу лучше и не мечтать. Империя — вотчина церкви, не с нашей магической специализацией там шастать. Во всяком случае, без подлинных документов на имена и ауры, которые должны быть заверены печатью инквизиторов. Официально, конечно, препятствий нет, но играть с огнем не хочется. В княжестве Бейхсе, где мы сейчас и находимся, задерживаться тоже не стоит. Законы тут очень уж жесткие. Магов, не имеющих титула или, по крайней мере, влиятельных покровителей из числа знати, местные дворянчики приравнивают к мещанам со всеми вытекающими последствиями вроде протягивания кнутом по спине за недостаточно низкий поклон.

— Они тут что, огнеустойчивые? — поразился я. — Их же первый же чего-то стоящий чародей превратит в шашлык!

— И превращают, — кивнул Ярослав. — Но только помогает плохо, потому как бывает это редко. Видишь ли, волшебники тоже не бессмертны и в большинстве своем предпочитают стерпеть обиду, подстраиваясь под существующие условия. На удар аристократ ответит ударом, а за его убийство — смертная казнь, причем, как правило, весьма мучительная. У эльфов устроиться еще сложнее, чем у гномов. Орки хоть и примут в свой род темного мага с распростертыми объятиями, невзирая на расу, но они ведут кочевую жизнь. И если у лежащего передо мной больного после встречи с быком не произошла смена приоритетов, то походная юрта, регулярная тряска в седле и отсутствие водных процедур не являются идеалом его жизни. До забугорного царства Кин еще черта лысого добраться получиться, да и вряд ли там лучше, чем здесь. Так что вывод очевиден. Баронства. В мутной воде хорошо не только рыбку ловить, но и прятаться, а тамошние феодалы хоть и воинственны безмерно, но редко располагают силами, большими, чем несколько десятков человек и пара тройка слабеньких из-за отсутствия систематического образования магов. А против таких сил, если что, играть уже можно будет.

Я подумал и согласился с ним. Конечно, наша компания собиралась быть тише воды, ниже травы, но, понимая нашу отличность от аборигенов, вряд ли у триа получится не выделяться и, соответственно, не вляпываться в неприятности.

Дни сменялись ночами, а я выздоравливал, хоть и медленно, но верно. Единственное что меня мучило — скука. Друзья, конечно, старались находиться со мной как можно больше, но если просыпаешься в два часа ночи потому что весь день уже провалялся в постели, то звать их поболтать становилось как-то неловко. Свободное время я решил посвятить тому, чем уже давно стоило заняться. Магии. Если честно, меня грызла зависть. Ярослав уже давно освоился с новыми способностями, пусть и на уровне примитивных манипуляций. Впасть в состояние, при котором мысль управляет не телом, а душой, было сложно…Не могу даже сказать сколько раз я просто засыпал, выбившись из сил, прежде чем добивался успеха, но провалы не могли остановить того, кто уже успел вкусить плод волшебства. И, наконец, одна из попыток увенчалась успехом. Была она не десятой и даже не сотой, но в одиночку искупила бы и тысячу неудач. Я видел успевшую надоесть до чертиков бревенчатую стену, на которую смотрели глаза и в то же время ощущал себя и окружающий мир единым целым. Да…Тонахью и Ярослав не лгали о том, что каждый предмет обладает энергетической оболочкой, теперь она является для восприятия такой же неотъемлемой характеристикой, как, скажем, форма, объем или цвет и сочетающей в себе признаки всех трех упомянутых параметров.

Деревянные стены и потолок почти не изменились, вот только теперь их вид навевал мысли о медленном разрушении, распаде, гнили. И я знал, что могу значительно ускорить этот процесс, как любой человек знает, глядя на висящее на ветке яблоко, что может его сорвать. Впрочем, почти тоже самое ощущение шло почти ото всех предметов, включая одежду, одеяло и даже еще земной ножик, который накануне достал из кармана Ассаин, чтобы нарезать хлеб на ужин, да и позабыл в моей комнате. Вот только его разрушение предоставлялось мне делом очень трудоемким.

Инородными пятнами в изменившемся мировосприятии было несколько ало-зеленых хрупких точек, замерших в неподвижности или перемещающихся по своим делам. Вот одна из них пролетела перед самым лицом и глаза поймали порхающую крыльями моль.

— Жизнь! — понял я. — Я так ощущаю жизнь!

Чтобы удостоверится, перевел взгляд на самого себя и замер, завороженной открывшейся картиной.

Само тело выглядел все также как и раньше, вот только плоть теперь состояла из множества слоев разных цветов, которые, однако, непостижимым образом просматривались друг через друга. Верхняя часть энергетической оболочки была контрастной смесью темных и бледных цветов. Не белых. А именно бледных. Как жемчуг или, скорее, свежая кость, то тут то там выглядывающая на поверхность из под кожи. Вокруг тех мест, где были эти светлые слои, чернота была куда более насыщенной и, если можно так сказать, яркой. Внутри же, почти в центре ауры, примерно там где расположены кости скелета, пульсировало алое сияние, странным образом укрытое в самой глубине, но пронизывающее своим светом всю энергетическую оболочку.