Роберт Джордан - Око Мира

Эта деревня была солидней многих, попадавшихся ребятам на пути, но все равно она оставалась просто пыльным местечком, пусть даже и с претенциозным названием — Четыре Короля. Как обычно, Кэймлинский Тракт проходил через центр селения, но на юге с ним сливался наезженный большак. Едва ли не все деревни представляли собой рынки и места, где собирались окрестные фермеры, но тут фермеров было немного. Четыре Короля были перевалочным пунктом для купеческих обозов на пути между Кэймлином и городками рудокопов в Горах Тумана за Байрлоном — как и прочие деревни на пути к нему. Но по южной дороге, кроме того, шла торговля Лугарда с рудниками на западе, в Кэймлин лугардские купцы добирались более коротким маршрутом. В округе было несколько ферм, которые с трудом могли прокормить сами себя и село, и все тут крутилось вокруг купцов и их фургонов, вокруг людей, что управляли фургонами, и рабочих, занятых погрузкой товаров.

Участки голой земли, вытоптанные в пыль, усеивали все село, заставленное фургонами, теснящимися колесо к колесу под надзором немногих скучающих охранников. Вдоль широких — чтобы могли разъехаться фургоны, — с глубокими колеями, выбитыми неисчислимым множеством колес, улиц тянулись ряды конюшен и коновязей. Обычной для других деревень зеленой лужайки здесь не было, и ребятишки играли среди глубоких колдобин, увертываясь от фургонов и проклятий возниц. Деревенские женщины с замотанными в шарфы головами быстро шагали, потупив взоры, сопровождаемые порой замечаниями возчиков, от которых у Ранда пылали уши; от некоторых слов вздрагивал даже Мэт. У заборов не было заметно деревенских сплетниц. Однообразно серые деревянные дома стояли тесно рядом друг с другом, разделенные лишь узкими переулками, а побелка — там, где хозяева позаботились побелить потемневшие доски, — с них сошла, словно бы ее не обновляли годами. Тяжелые ставни на окнах не открывались так долго, что петли их превратились в сплошные наросты ржавчины. И надо всем висел шум: звон от кузниц, крики возниц и фургонщиков, хриплый смех из гостиниц.

Когда купеческий фургон с брезентовой крышей поравнялся с крикливо раскрашенной в желтый и зеленый цвета гостиницей, которая издалека бросалась в глаза среди свинцово-серых домов, Ранд спрыгнул с задка фургона. Вереница фургонов продолжила движение. Ни один из возчиков, по-видимому, даже не заметил, что попутчики сошли на ходу; сгущались сумерки, и в мыслях фургонщиков было, похоже, одно: побыстрее распрячь лошадей и оказаться под гостиничной крышей. Ранд споткнулся в колее, потом ему пришлось быстро отпрыгнуть в сторону, чтобы не угодить под тяжело груженный фургон, прогрохотавший вплотную к нему. Возчик разразился проклятиями, когда фургон прокатил мимо. Деревенская женщина обошла юношу и заторопилась дальше, даже не подняв на него глаз.

— Ничего не понимаю здесь, — произнес Ранд. Ему послышалась в этом шуме и гаме музыка, но откуда она доносилась, он определить не мог. Может быть, из гостиницы, но полной уверенности у него не было. — Но мне тут не нравится. Может, на этот раз стоит пойти дальше.

Мэт бросил на друга насмешливый взгляд, затем поднял глаза к небу. Там собирались темные тучи.

— И ночевать под забором? В такую погоду? Я как-то опять привык к кровати. — Он склонил голову, прислушиваясь, затем хмыкнул. — Может, в одном из этих заведений музыкантов и нет. В любом случае, бьюсь об заклад, жонглера у них точно нет.

Мэт повесил лук через плечо и двинулся к ярко-желтой двери, глядя на все вокруг слегка прищурившись. Ранд, полный сомнений, последовал за ним.

В этой гостинице музыканты были, звуки цитры и барабана совсем утонули в хриплом смехе и пьяных криках. Искать хозяина Ранду и в голову не пришло. В двух следующих гостиницах тоже играли музыканты и гремела такая же оглушительная какофония. По залу шатались и тесно сидели за столами просто одетые мужчины, они размахивали кружками и пытались одарить грубыми ласками девушек-служанок, которые с трудом от них уворачивались, на лицах у девушек застыли, будто приклеенные, многострадальные улыбки. Строения дрожали от воплей, а стойкая вонь прокисшего вина смешивалась с запахом немытых тел. Купцов, в шелках, бархате, кружевах, и следа тут не было — предназначенные лишь для них отдельные кабинеты, расположенные наверху, оберегали их слух и обоняние. Ранд с Мэтом лишь совали головы в дверь гостиницы и сразу же отходили. Ранд начал было думать, что иного выбора, кроме как идти дальше, у них, видимо, нет.

Четвертая гостиница, «Пляшущий Возчик», стояла притихшая.

Она была так же безвкусно размалевана, как и другие: желтый цвет чередовался с ярко-красным и желчно-зеленым, от которого глазам было больно, но здесь краска потрескалась и облупилась. Ранд и Мэт шагнули через порог. За столами в общей зале сидело всего с полдюжины мужчин, сгорбившихся над кружками, каждый наедине со своими мрачными мыслями. Дела у здешнего владельца явно шли не блестяще, но заведение знавало и лучшие времена. По зале суетилось столько же служанок, сколько сидело посетителей. Работы для них хватало с избытком — корка грязи на полу, в углах потолка висит паутина, — но большинство девушек не делало вообще ничего, а лишь изображало занятость, только бы их не заметили стоящими без дела.

Когда парни вошли в дверь, к ним повернулся и хмуро уставился на них костлявый мужчина с длинными, до плеч, немытыми волосами. По Четырем Королям прогромыхал первый, еще неторопливый раскат грома.

— Чего надо? — Мужчина вытирал руки о засаленный фартук, доходящий ему до самых лодыжек. У Ранда мелькнула мысль: где же теперь стало больше грязи — на фартуке или на руках мужчины? Из всех хозяев гостиниц, которых видел Ранд, этот первый оказался худым. — Ну? Говорите, покупайте выпивку или проваливайте! Я что вам, кукольный театр?

Вспыхнув, Ранд пустился в объяснения, которые он с успехом применял до этого в других гостиницах.

— Я играю на флейте, а мой друг жонглирует, и мастеров лучше нас двоих вы за год не увидите. За приличную комнату и хороший ужин мы битком забьем вашу эту вот общую залу! — Ему припомнились другие переполненные гостями общие комнаты, что он уже перевидал за сегодняшний вечер, особенно ярко перед его глазами встала сцена в последней из них, когда какого-то мужчину вырвало прямо перед ним. Тогда Ранду пришлось живо отскочить в сторону, чтобы ему не забрызгало сапоги. Юноша запнулся, но спохватился и продолжил: — Мы заполним вашу гостиницу людьми, которые заплатят за еду и выпивку самое меньшее в двадцать раз больше, чем мы вам обойдемся. Почему бы...

— У меня есть человек, который играет на цимбалах, — сердито произнес кабатчик.