Роберт Джордан - Око Мира

— А проснешься ли ты?

Ранд судорожно дернулся во тьме, руки сжали ткань. Одеяло. Бледный лунный свет лился через единственное окошко. Смутные очертания двух других кроватей. С одной из них раздается храп, словно рвущийся холст: Том Меррилин. В золе камина мерцают красным несколько угольков. Значит, это был сон, как тот кошмар в гостинице «Винный Ручей» в день Бэл Тайн, — все, что он слышал и что он делал, смешалось со старыми преданиями и всякими невесть откуда взявшимися вздорными россказнями. Ранд подтянул одеяло повыше, на плечи, но дрожал-то он совсем не от холода. К тому же ужасно болела голова. Может, Морейн удастся сделать что-нибудь, чтобы эти сны прекратились? Она говорила, что может помочь, если будут кошмары.

Вздохнув, Ранд лег обратно на постель. Неужели эти сны такие уж плохие, чтобы кинуться с просьбой о помощи к Айз Седай? С другой стороны, разве все, что он уже сделал, не втянуло его во что-то еще более таинственное? Он покинул Двуречье, ушел с Айз Седай. Но ведь тогда не было иного выбора. Так есть ли какой другой выбор, кроме как довериться ей? Айз Седай? Подумать о таком так же страшно, как и видеть эти сны. Ранд свернулся калачиком под одеялом, стараясь обрести душевный покой тем способом, какому его научил Тэм, но сон вернулся не скоро.

Солнечная полоска наползла на узкую кровать и в конце концов пробудила Ранда от глубокого, но беспокойного сна. Он сунул голову под подушку, солнца от этого меньше не стало, да и спать-то больше не хотелось. За тем, первым сном приходили и другие. Припомнить их не удавалось, но и первого Ранду хватило, так что других и даром не нужно было.

Со вздохом Ранд отпихнул подушку и сел, с хрустом потянувшись. Тупая боль, которая, как он полагал, исчезла после купания, вернулась. И голова болела по-прежнему. Последнее не удивляло. Одного того сна с лишком бы хватило, чтобы у любого была головная боль на неделю. Прочие сны уже изгладились из памяти, но не этот.

На других кроватях никого не было. Солнечные лучи круто падали через окошко в комнату — солнце поднялось над горизонтом уже высоко. В такой час дома, на ферме, Ранд бы давно приготовил себе перекусить и уже с головой окунулся в дневные заботы. Сердито ворча, Ранд вылез из постели. Надо еще на этот город посмотреть, а его разбудить не удосужились. Ладно хоть кто-то позаботился налить воды в кувшин для умывания, и она еще теплая.

Ранд быстро умылся и оделся, помедлив немного с мечом Тэма в руках. Лан и Том, разумеется, оставили в комнате свои переметные сумы и скатки одеял, но меча Стража нигде не было заметно. Лан расхаживал по Эмондову Лугу с мечом задолго до первых признаков беды. Ранду подумалось, что не худо последовать примеру более опытного человека. Твердя себе, что это не из простого тщеславия, не из-за частых мечтаний о том, чтобы пройтись по улицам настоящего города с мечом на боку, он застегнул пояс и перебросил плащ через плечо, будто мешок.

Прыгая через две ступеньки, Ранд торопливо спустился в кухню. Наверняка это именно то местечко, где можно наскоро перекусить, а в свой единственный день в Байрлоне нет смысла тратить время попусту — и так уже сколько потерял. Кровь и пепел, могли, бы меня и разбудить.

На кухне мастер Фитч препирался с толстой женщиной, чьи руки были по локоть в пшеничной муке, — явно повариха. Хотя, скорее, это она отчитывала его, грозно размахивая пальцем у него под носом. Прислуживающие девушки, судомойки и мальчишки-поварята носились по своим делам, старательно не обращая внимания на происходящее рядом.

— ...мой Усатик — хороший кот, — колко говорила повариха, — и я не стану слушать других слов, понятно вам? Жаловаться на то, что он делает свою работу чересчур добросовестно, — вот как называется то, с чем вы явились ко мне, если у меня спросить.

— А у меня жалобы, — ухитрился вставить мастер Фитч. — Жалобы, сударыня. Половина гостей...

— Не хочу и слышать об этом! Просто не стану слушать. Если им вздумалось жаловаться на моего котика, то пусть они и стряпают. Мой бедный старый котик, который просто честно делает свою работу, и я, мы пойдем туда, где нас будут ценить, раз уж не ценят тут. — Женщина развязала фартук и начала снимать его через голову.

— Нет! — взвизгнул мастер Фитч и кинулся останавливать ее. Они закружились, словно в танце: повариха, пытающаяся снять передник, и содержатель гостиницы, старающийся надеть его обратно на нее.

— Нет, Сара, — пыхтел мастер Фитч. — Не нужно этого. Не нужно, я говорю! Что я стану без тебя делать? Усатик — славный кот. Превосходный кот. Он самый лучший кот в Байрлоне. Если кто-то еще станет жаловаться, то я скажу ему, что он должен быть благодарен коту, раз тот делает свою работу. Да-да, благодарен. Не надо уходить. Сара? Сара!

Повариха остановила их кружение и высвободила передник из рук хозяина гостиницы.

— Тогда ладно. Хорошо. — Сжимая передник в руках, она все еще не завязывала его. — Но если вы надеетесь, что у меня что-то будет готово к полудню, лучше вам убраться отсюда и дать мне заняться делом. Гостиница, может, и ваша, но уж кухня — моя. Если только вы сами не хотите заняться стряпней? — Она сделала движение, словно вручая передник мастеру Фитчу.

Тот, широко разведя руки, попятился. Он открыл было рот, затем остановился и в первый раз оглянулся вокруг. Кухонная прислуга усердно не замечала повариху и хозяина, а Ранд принялся усиленно шарить по карманам, хотя, не считая той монеты, что ему дала Морейн, в них почти ничего не было: несколько медяков и разная мелочь. Карманный нож и точило. Две запасные тетивы и моток бечевки, которая, как он считал, может пригодиться.

— Я уверен, Сара, — сказал мастер Фитч, тщательно подбирая слова, — что все будет приготовлено с твоим обычным совершенством.

С этими словами он в последний раз обвел кухонную прислугу подозрительным взглядом и удалился затем с таким достоинством, какое сумел напустить на себя.

Сара подождала, пока тот не ушел, и быстро затянула завязки передника, потом посмотрела на Ранда.

— Думаю, тебе хочется чего-нибудь поесть, а? Что ж, давай, заходи, — она усмехнулась. — Да не кусаюсь я, не кусаюсь, неважно, что ты видел то, чего не следовало. Циэль, дай-ка пареньку хлеба, сыра и молока. Это все, что сейчас есть. Садись-ка, парень. Твои друзья все ушли, кроме одного, который, как я понимаю, неважно себя чувствует, и, сдается мне, ты тоже не прочь пойти прогуляться.

Одна из служанок, пока Ранд устраивался у стола на табурете, принесла поднос. Юноша занялся едой, и повариха вновь принялась месить тесто для хлеба, но разговора не оставила.

— Не бери в голову то, что ты сейчас тут видел. Мастер Фитч — вполне достойный мужчина, хотя и лучший из вас — не самый сговорчивый. Этот народ жалуется, словно делать ему больше нечего, вот он и раздражен, а из-за чего весь сыр-бор? Им что, хочется вместо дохлой крысы найти пять живых? Хотя на Усатика не похоже — оставлять за собой свою работенку неприбранной. Да еще и больше дюжины? Усатик бы столько крыс в гостиницу ни за что бы не впустил, да никогда! К тому же тут опрятно, все время убирают, чего этим-то тварям сюда рваться? Да еще все с переломанными хребтами. — Она покачала головой, удивляясь всем этим странным делам.