Роберт Джордан - Восходящая тень

Перрину показалось, что все это стало меньше, чем прежде, будто ужалось. Перед камином стояли стулья с высокими спинками — здесь заседали члены Совета Деревни. Напротив камина, на полке, стояли книги Бранделвина ал'Вира. Когда-то Перрин и представить себе не мог, что в одном месте может быть собрано больше книг, чем эти несколько дюжин потрепанных томов. Вдоль третьей стены чинно выстроились бочонки и баклаги с вином и элем. На одном из них, растянувшись, спал желтый гостиничный кот Царапч.

В помещении не было никого, кроме самого Брана ал'Вира и его жены Марин, сидевших за столом и чистивших серебряную и оловянную посуду. Мастер ал'Вир был полным, коренастым человеком с венчиком редких седых волос вокруг лысины. Госпожа ал'Вир, стройная женщина с перекинутой через плечо толстой седеющей косой, выглядела по-матерински уютно. Перрин знал их как людей приветливых и веселых, но сейчас они явно были не в духе. Мэр сердито хмурился.

— Мастер ал'Вир! — Юноша распахнул дверь и вошел. — Госпожа ал'Вир! Это я, Перрин.

Муж и жена вскочили на ноги, оттолкнув стулья так, что те полетели на пол. Госпожа ал'Вир прижала ладони ко рту. Оба в изумлении таращились то на него, то на Гаула. Перрину стало неловко, он замялся, не зная, куда девать лук, и начал перекладывать его из руки в руку. Еще больше он смутился, когда Бран с поразительной для его возраста и комплекции ловкостью бросился к окну и, отодвинув занавеску, выглянул на улицу, словно ожидал увидеть там целую толпу айильцев. — Перрин? — недоверчиво повторила госпожа ал'Вир. — Это и впрямь ты? Я тебя еле узнала — бородой оброс, да еще и щека порезана. Где это ты… А Эгвейн с тобой?

Перрин коснулся наполовину затянувшегося шрама, пожалев, что не умылся или хотя бы не оставил лук и топор на кухне. Он и не подумал о том, что своим видом может их напугать.

— Нет-нет, — зачастил он. — Эгвейн к этому отношения не имеет. Она сейчас в безопасности.

Может, безопаснее было бы отправиться в Тар Валон, чем оставаться в Тире с Рандом, но в любом случае сейчас ей ничто не угрожает. Желая успокоить мать девушки, он добавил:

— Она учится на Айз Седай. И Найнив тоже.

— Я знаю, — спокойно отозвалась госпожа ал'Вир. — Она прислала мне три письма из Тар Валона. Из них я поняла, что отправлено было больше, да и Найнив написала по крайней мере одно, но дошли только эти три. Эгвейн кое-что поведала о своем учении. Как я поняла, порядки у них там очень и очень строгие.

— Она сама этого хотела. — Три письма? Перрин виновато пожал плечами. Сам-то он не написал никому, если не считать записок, оставленных для родителей и мастера Лухана в ту ночь, когда Морейн увезла его из Эмондова Луга. Ни одного письмеца.

— Но все-таки, — продолжала госпожа ал'Вир, — это не та судьба, которой я для нее хотела. О таком ведь не станешь рассказывать соседкам, верно? Она пишет, что познакомилась там со славными девушками — Илэйн и Мин…

— Да, я их тоже знаю. Они и вправду славные.

Много ли рассказала Эгвейн матери в этих письмах? Скорее всего, нет. Ну да ладно, он тоже не будет распускать язык и зря пугать почтенную женщину. Что было, то было, а сейчас Эгвейн в безопасности.

Спохватившись, Перрин представил хозяевам своего спутника. Услышав, что Гаул — айилец. Бран заморгал, хмуро поглядывая на копья и свисавшую на грудь черную вуаль. Жена его, однако же, просто и радушно сказала:

— Добро пожаловать в Эмондов Луг и в нашу гостиницу, мастер Гаул.

— Да будет у тебя вода и прохлада, хозяйка крова, — церемонно промолвил Гаул. — Позволь мне защищать твой кров и очаг. Видно было, что достойная хозяйка не сразу нашлась, что ответить. И то сказать, такое не каждый день услышишь.

— Благодарю за любезное предложение, — промолвила она наконец, — надеюсь, однако, что мне самой будет позволено решать, когда это потребуется.

— Как скажешь, хозяйка крова. Твоя честь — моя честь. — Гаул вынул из-за пазухи золотую солонку — лев, на спине которого стояла маленькая чаша, — и протянул ей:

— Я предлагаю этот маленький дар твоему очагу.

Марин ал'Вир приняла подарок, не выказывая удивления, хотя, как подумал Перрин, во всем Двуречье едва ли сыщется вторая столь же дорогая вещица. Ведь это золото! В здешних краях и монеты-то золотые попадались нечасто, а о безделушках и говорить нечего. Перрин надеялся, что хозяйка никогда не узнает, что этот подарок — из сокровищницы Тира. Сам он готов был биться в том об заклад.

— Сынок, — промолвил Бран, — может быть, правильнее было бы прежде всего сказать «добро пожаловать домой», но я все же спрошу — почему ты вернулся?

— Я прослышал о Белоплащниках, — просто ответил Перрин.

Мэр и его жена обменялись хмурыми взглядами.

— И все-таки, почему ты вернулся? Ты не в силах ничему помешать, сынок, и не можешь ничего изменить. Лучше тебе уехать. Если у тебя нет лошади, возьми мою. А если есть, садись-ка в седло и скачи на север. Я думал, что Белоплащники караулят Таренский Перевоз… Это они тебе физиономию разукрасили?

— Нет, это…

— Неважно. Коли ты смог незаметно для них пробраться сюда, сумеешь и уехать. Их главный лагерь в Сторожевом Холме, но разъезды они рассылают повсюду. Уезжай, сынок.

— Не мешкай, — тихо, но твердо добавила госпожа ал Вир. Когда она говорила таким тоном, люди обычно делали, что сказано. — Не задерживайся даже на час. Я соберу тебе припасов в дорогу — хлеба, сыра, ветчины, жареного мяса и соленых огурчиков. Уезжай, Перрин.

Они ничего не сказали по поводу его глаз, даже не спросили, уж не болен ли он. Госпожа ал'Вир явно не была удивлена. Они знали.

— Если я им сдамся, кое-что изменится. Я смогу уберечь свою семью…

Он подпрыгнул, когда дверь со стуком распахнулась и вошла Фэйли, а следом за ней Байн и Чиад.

Мастер ал'Вир провел ладонью по взмокшей лысине.

По одежде Дев он сообразил, что они одного племени с Гаулом, и, кажется, был лишь слегка удивлен тем, что эти воительницы — женщины. Скорее он был раздосадован неожиданным вторжением.

Царапч встрепенулся, сел и с подозрением уставился на чужаков. Интересно, подумал Перрин, он и меня принимает за чужака? И еще любопытно — как они меня нашли и где сейчас Лойал? Он готов был размышлять о чем угодно, только не о том, как управиться с Фэйли.

Но она и не оставила ему времени на размышление. Вызывающе подбоченясь, Фэйли остановилась перед ним. Каким-то образом — такое умеют только женщины — Фэйли, когда сердилась, становилась выше ростом.

— Сдаться задумал! Сдаться! Ты это с самого начала замыслил? Так или нет?! Ты полный идиот! У тебя мозги вконец усохли, Перрин Айбара. И раньше-то умом не блистал — одни мускулы да шерсть, а нынче и вконец спятил. Раз Белоплащники охотятся за тобой, то как только ты им сдашься, они тебя и вздернут. И вообще, с какой стати они тебя ищут?