Роберт Джордан - Восходящая тень

— Я постараюсь не поворачиваться спиной, — сухо отозвался Ранд. В легендах и преданиях люди всегда встречали исполнение пророчеств с благоговением и восторгом, но в жизни, похоже, все обстояло несколько иначе.

Когда они все-таки забрались в палатку, Мэт, успевший уже сбросить кафтан и рубаху, сидел на украшенной золотыми кистями подушке. Женщина в белом одеянии с капюшоном как раз закончила смывать кровь с его лица и принялась очищать раны на груди. Эмис, зажав между коленями каменную ступку, растирала в ней пестиком какое-то снадобье, тогда как Бэйр и Сеана склонились над горшком, где в кипящей воде заваривались травы. При виде Руарка и Лана Мелэйн скривилась и взглянула на Ранда холодными зелеными глазами.

— Обнажись до пояса, — отрывисто сказала она. — Раны на голове не кажутся мне слишком опасными, но выглядишь ты худо. Дай-ка взглянуть, что это тебя так скрутило.

Она ударила в маленький гонг, и в палатку нырнула еще одна одетая в белое женщина. Она несла серебряный таз, а через ее руку было перекинуто несколько лоскутков материи.

Ранд опустился на подушку, изо всех сил стараясь держаться прямо.

— Не стоит беспокоиться, — пробормотал он.

Женщина в белом грациозно опустилась на колени, намочив тряпицу, выжала ее над тазом и, хотя Ранд и попытался возразить, принялась обтирать ему лицо. Интересно, подумал юноша, кто она такая. По виду вроде айильской крови, но держится совсем не так, как принято у здешних. В ее серых глазах застыла какая-то особая вызывающая покорность.

— Это старая рана, — промолвила Эгвейн, обращаясь к Мелэйн. — Морейн так и не смогла до конца ее Исцелить. — Девушка бросила на Ранда многозначительный взгляд, давая молодому человеку понять, что ему не мешало бы из простой вежливости рассказать побольше, но по взглядам, которыми обменялись Хранительницы, он понял, что и сказанного более чем достаточно. Они явно были озадачены, узнав, что его рана не поддается искусству Айз Седай. Морейн знала о Ранде больше, чем он сам, и потому с ней ему приходилось непросто. Может быть, с Хранительницами, для которых он загадка, будет полегче?

Эмис принялась втирать мазь в порезы на груди Мэта, и тот сморщился.

Если это снадобье столь же жгучее, сколь и вонючее, решил Ранд, v Мэта есть все основания кривить физиономию.

Бэйр вручила Мэту серебряную чашу и сказала:

— Ну-ка, юноша, выпей вот это. Это отвар корня тимсин и серебряного листа, лучшее средство от головной боли.

Мэт не колеблясь осушил чашу, но тут же дернулся и скривился пуще прежнего. Ну и гадость, было написано на его лице, такого и внутри моих сапог не наскребешь. Однако при этом он, сидя на месте, ухитрился отвесить такой церемонный поклон, какого не устыдился бы и житель Тира, если, конечно, закрыть глаза на то, что Мэт был голым по пояс и по его физиономии гуляла не слишком почтительная ухмылка.

— Благодарю тебя, о Хранительница Мудрости. Благодарю и не спрашиваю, что ты намешала в это питье, дабы придать ему столь… незабываемый вкус.

Бэйр и Сеана тихонько рассмеялись — видать, Мэт, может быть, сам о том не подозревая, нашел способ расположить к себе Хранительниц. Даже Мелэйн одарила его мимолетной улыбкой.

— Руарк, — обратился Ранд к вождю, — раз Куладин вознамерился доставить мне неприятности, я должен опередить его. Как мне поскорее заявить о себе вождям кланов и показать им вот это? — Он поднял помеченные драконами запястья.

Облаченная в белое женщина, очищавшая рану на голове Ранда, опустила глаза, стараясь не смотреть на эти знаки.

— У нас нет на сей счет определенных правил, да и откуда им взяться, — ответил вождь. — Но когда вождям требуется что-то обсудить, они встречаются в определенных местах, где действует нечто вроде Мира Руидина. Из таких мест ближе всего к Холодным Скалам и Руидину находится Алкайр Дал. Там ты мог бы объявить вождям кланов и родов, кто ты такой, и предъявить доказательство.

— Алкай? Дал? — переспросил Мэт. В его устах это слово звучало несколько иначе, чем у Руарка. — Золотая Чаша?

Руарк кивнул:

— Да, это круглый каньон, и вправду похожий на чашу, хотя никакого золота там нет и в помине. Зато на одном склоне есть уступ, с которого человек может говорить, не повышая голоса, и слова его будут слышны во всем каньоне.

Ранд хмуро взглянул на свои запястья. Не на нем одном пребывание в Руидине оставило след. Взять хотя бы Мэта — он больше не бормочет на Древнем Наречии сам не зная что. Похоже, вернувшись из Руидина, он стал понимать этот язык, хотя, наверное, пока даже не осознал этого. Эгвейн не сводила с Мэта задумчивого взгляда. Все-таки она слишком много времени провела среди Айз Седай.

— Руарк, а ты можешь оповестить вождей? — спросил Ранд. — Сколько времени потребуется, чтобы пригласить их в Алкайр Дал? И как добиться, чтобы они пришли?

— У посыльных уйдет не одна неделя, чтобы доставить известия, а собираться вожди будут еще дольше. — Руарк обвел взглядом Хранительниц и продолжил:

— Но вот они умеют говорить с вождями во снах, причем так, чтобы было ясно, что это не простые сны. Думаю, они сумеют оповестить всех за одну ночь.

— Приятно слышать, что ты считаешь нас способными двигать горы, о прохлада моего сердца, — усмехнулась Эмис, присаживаясь рядом с Рандом со своей мазью, — но, увы, это не так. Чтобы сделать то, о чем ты говоришь, потребуется не одна ночь, причем без отдыха.

Она собралась смазать раны Ранда едким пахучим снадобьем, но юноша удержал ее руку:

— Но ты сделаешь это?

— А тебе что, так не терпится нас уничтожить? — спросила Эмис и тут же прикусила язык, заметив, как встрепенулась женщина в белом.

Мелэйн хлопнула в ладоши.

— Оставьте нас, — приказала она, и одетая в белое женщина, подхватив свой таз и тряпицы, с поклонами попятилась к выходу.

— Ты подгоняешь меня, словно овечьей колючкой, — с упреком сказала Эмис Ранду. — И говоришь лишнее при посторонних. Теперь эти женщины будут толковать о том, чего им знать не положено. — Она резко высвободила руку и принялась втирать мазь с куда большей силой, чем требовалось. Щипало это снадобье еще хуже, чем пахло.

— Я не хочу тебя подгонять, Эмис, — промолвил Ранд, — но у меня совсем нет времени. Отрекшиеся на воле, и если они прознают, где я и что замыслил…

Хранительницы не выказали удивления услышанным. Неужто они уже знают?

— …девять Отрекшихся живы и свободны, — продолжал Ранд. — Девять — это слишком много. Большинство из них хочет просто убить меня, но некоторые намереваются использовать в своих целях. У меня нет времени. Если бы я знал способ немедленно собрать всех вождей и побудить их признать меня, то непременно бы им воспользовался.