Роберт Джордан - Восходящая тень

Руарк настороженно оглядел комнату, словно подозревая, что за драпировками и опрокинутыми стульями могут скрываться враги. Вождь клана Таардад не имел при себе иного оружия, кроме висевшего на поясе ножа с массивным клинком, — главным оружием его были властность, спокойствие и уверенность. К тому же на плечи вождя была наброшена шуфа, а стало быть, его стоило опасаться — это понимал всякий, кто хоть что-то знал о жителях Пустыни.

— Этот тирский дурень, что караулит за дверью, дал знать своему командиру, что здесь что-то случилось, — сообщил Руарк, — и теперь слухи разнеслись по всей Твердыне. Всякое болтают — начиная с того, что Белая Башня организовала покушение на Лорда Дракона, и кончая тем, что Последняя Битва уже идет, причем как раз в этих покоях.

Перрин открыл было рот, но Руарк предостерегающе поднял руку:

— Я случайно встретил Берелейн, и вид у нее был такой, будто она узнала час своей смерти. Она мне рассказала обо всем, что приключилось на самом деле. Поначалу я не очень-то ей поверил, но теперь вижу, что она не солгала.

— Я послал за Морейн, — вставил Перрин. Руарк кивнул — видно, Девы уже сказали ему об этом.

Ранд горько усмехнулся:

— Я ведь велел ей держать язык за зубами. Похоже, Лорд Дракон уже не властен над Майеном.

— У меня есть дочки, причем постарше этой девицы, — заявил Руарк, — так что мне не впервой выведывать девичьи секреты. Уверен, что Берелейн будет помалкивать. Ей наверняка хочется поскорее забыть обо всем, что произошло этой ночью.

— А вот я хочу знать, что случилось, — промолвила Морейн, входя в комнату. Она была легкой и хрупкой — Руарк и сопровождавший ее Страж Лан возвышались рядом как башни, — но она была Айз Седай, и авторитет ее здесь был непререкаем. Скорее всего, ей пришлось бежать всю дорогу, иначе она не смогла бы так скоро оказаться в покоях Ранда, однако выглядела Морейн невозмутимо, словно скованное льдом озеро. Поколебать ее спокойствие было непросто. Морейн была облачена в синее шелковое одеяние с высоким кружевным воротником и рукавами, отделанными черным бархатом, но духота, царившая в Твердыне, казалось, была бессильна перед Айз Седай. Ее темные волосы были перехвачены тонкой золотой цепочкой, с которой на лоб свисал маленький голубой камешек. Поблескивая на свету, он подчеркивал отсутствие малейших признаков пота.

Всякий раз при встрече взгляды Лана и Руарка скрещивались, высекая искры. Кожаная, плетенная косичкой лента поддерживала темные с проседью на висках волосы Лана. Лицо его было словно высечено из камня. Казалось, воинственный Страж и на свет родился с мечом, свисавшим с его пояса. Перрин терялся в догадках, кто из этих двоих более опасен, — впрочем, гадать можно было до скончания века.

Страж перевел глаза на Ранда:

— Я-то думал, что ты уже научился бриться без посторонней помощи.

По лицу Руарка скользнула улыбка — Перрин приметил, что вождь улыбнулся первый раз с момента появления Лана.

— Успеет еще научиться — он ведь так молод. Лан глянул на айильца, и губы его тоже тронула едва заметная улыбка. Морейн смерила обоих мужчин уничтожающим взглядом и, придерживая юбки, направилась к Ранду. Казалось, она ступала наугад, не выбирая пути, но ни один осколок стекла не хрустнул под ее туфельками. Глаза ее между тем скользили по комнате, не упуская — в этом Перрин был убежден — ничего. На миг взор ее остановился на Перрине, и юноша постарался не встречаться с ней глазами — Морейн слишком хорошо его знала, чтобы получать удовольствие от такой игры в гляделки. Но Айз Седай не задержала на нем взгляда — словно лавина, холодная и непреклонная, она нависла над Рандом. Перрин убрал руку, которой поддерживал повязку на боку друга, но пропитавшаяся кровью тряпица присохла к ране и не отпала. Бесчисленные порезы и потеки крови, покрывавшие Ранда с головы до пят, тоже подсохли и почернели. И во многих ранах поблескивали на свету впившиеся осколки стекла. Морейн осторожно потрогала окровавленную ткань кончиками пальцев, — может быть, она и собиралась заглянуть под повязку, но явно передумала. Перрин дивился, как она может без содрогания смотреть на Ранда, но лицо ее не отражало никаких чувств. От нее слегка попахивало розовым мылом.

— Во всяком случае, ты жив, — холодно произнесла Айз Седай, и в ее мелодичном голосе прозвучали нотки гнева. — С рассказом о том, что случилось, можно и подождать. А сейчас постарайся коснуться Истинного Источника.

— Зачем? — недоверчиво спросил Ранд. — Я ведь не умею Исцелять себя сам. Я даже не знаю, как это делается. И никому это не под силу — я точно знаю!

Казалось, Морейн вот-вот вспылит — воистину это было бы невиданное дело, — однако в следующее мгновение к ней вернулось глубокое и неколебимое спокойствие.

— Исцеление — дело не только целителя, но и исцеляемого. Если ты коснешься Источника, твоя Сила сможет помочь мне в Исцелении. А не то, боюсь, тебе придется день-другой проваляться в постели, прежде чем ты оправишься. Попробуй коснуться Источника, черпай из него Силу и просто удерживай ее, не пытаясь ничего с ней делать. Постарайся, чтобы у тебя вышло.

Ранд отодвинул меч подальше от Морейн и, с трудом сдерживая смех, произнес:

— Просто удерживай, говорите. Ладно, попробую. Перрин внимательно следил за Рандом, ожидая, что же произойдет, но так ничего и не заметил. Обессиленный до предела, Ранд беспомощно взирал на Морейн. Та вперила в него взор, непроизвольно потирая руки. Наконец Ранд со вздохом признался:

— Я не могу даже погрузиться в Ничто. Похоже, я не в силах сконцентрироваться. — Лицо его исказила горькая усмешка, отчего засохшие порезы полопались и выступила свежая кровь. — В чем тут дело — в толк не возьму.

— Ну раз так, придется мне заняться этим самой, — промолвила Морейн и обхватила голову Ранда руками, не обращая внимания на то, что пальцы ее тут же окрасились кровью.

Хрипло вскрикнув, как будто выдохнув из легких весь воздух. Ранд вскочил на ноги и изогнулся, чуть было не вырвавшись из рук Морейн. Одна рука с неестественно растопыренными и выгнутыми пальцами — казалось, они вот-вот сломаются — откинулась назад, другой он неистово сжимал рукоять Калландора, да так, что мышцы вздулись узлами. Юноша затрепетал, точно полотнище на ветру, и черные засохшие струпья отпали и посыпались с его тела. Следом попадали осколки стекла, выталкиваемые из ран, затягивавшихся на глазах.

Перрин поежился, словно эта буря трепала его самого. Ему уже случалось наблюдать Исцеление, и не раз, но он никак не мог привыкнуть к зрелищу использования Силы, ибо знал, что ею можно воспользоваться и в иных целях. Страшные истории про Айз Седай, что рассказывали возчики и купеческие охранники, засели у него в памяти с детства, задолго до того, как он повстречал Морейн. Перрин уловил запах беспокойства, исходивший от Руарка. Зато для Лана это было обычным делом, как, впрочем, и для Морейн.