Роберт Джордан - Восходящая тень

— Ты пойми, — продолжал Гавин, — я места себе не нахожу, все думаю: где она, что с ней? А тут еще известие, что в Тире объявился Лжедракон. А что если она окажется в центре такого же пожара, какой устроил Логайн в Гэалдане?

— А что если Дракон в Тире не ложный? — осторожно спросила Мин.

— Ты так говоришь оттого, что все твердят, будто он овладел Твердыней? Но ведь это только слухи. Я не поверю в это, пока не увижу собственными глазами, да и то не знаю. Возможно, меня не убедит и падение Твердыни. О Свет, мне все кажется, что Илэйн и Эгвейн уже не в Тире, и именно неизвестность терзает меня. Если с ней что-то случилось…

Мин не знала, кого из девушек он имел в виду, и подозревала, что этого не знал и сам Гавин. Ей было от души жаль юношу, несмотря на все его ехидные проделки, но она ничем не могла ему помочь.

— Гавин, послушайся меня…

— Я знаю. Ты просишь верить Амерлин, — вздохнул юноша. — Верить! А ты знаешь, что Галад водит компанию с Белоплащниками. Пьет с ними вино по тавернам. В город через мосты пускают всех, кто идет с миром. Пускают даже этих проклятых Детей Света!

— Галад? — недоверчиво переспросила Мин. — Пьет? По тавернам?

— Ну, пьет-то он немного, чашу-другую, в этом я уверен. Больше он не стал бы пить и на собственных именинах. — Гавин нахмурился, будто задумавшись, похвалой или порицанием Галаду прозвучали его слова. — Дело в том, что он все время проводит в разговорах с Белоплащниками. А теперь еще эта книга. Она надписана: «С верой в то, что ты найдешь истинный путь. Эамон Валда». Понимаешь, ее подарил ему сам Эамон Валда, тот самый, что командует теми Белоплащниками, за рекой. А неизвестность терзает Галада не меньше, чем меня. Вот еще наслушается Белоплащников… И если с сестрой или с Эгвейн что-то случится… — Гавин покачал головой. — Мин, ты знаешь, где они? А если бы знала, сказала бы мне? Почему ты молчишь?

— Потому что никак не могу выбрать между двумя поклонниками, которых свела с ума своей красотой, — язвительно промолвила девушка.

Гавин горестно вздохнул, но тут же заставил себя усмехнуться:

— Ладно, в это я, пожалуй, могу и поверить. — Он усмехнулся и легонько погладил ее по щеке:

— Ты ведь прехорошенькая барышня, прехорошенькая и умненькая, Элминдреда.

Мин сжала кулак и попыталась было засветить ему в глаз, но Гавин играючи увернулся, а она наступила на собственный подол и чуть не упала.

— Обормот несчастный! — вскричала она. — Дубина безмозглая!

— О, какое грациозное движение, госпожа Элминдреда, — рассмеялся Гавин, — а какой сладкий голосок. С ним не сравнятся ни трели соловья, ни воркование горлицы на закате. У какого мужчины не загорятся глаза при виде прекрасной Элминдреды. — Насмешливость пропала, и голос его зазвучал серьезно:

— Мин, если хоть что-нибудь узнаешь, скажи мне, прошу тебя. Умоляю тебя. Мин.

— Я скажу тебе, — пообещала она. Если это не повредит им. О Свет! До чего я ненавижу это проклятое место! Почему мне нельзя вернуться к Ранду?

Мин рассталась с Гавином и в Башню, как и следовало, вошла одна. Ей приходилось опасаться любознательности Айз Седай и Принятых, которые вполне могли поинтересоваться, с какой стати горожанка поднимается наверх без приглашения. Но новость о Логайне была слишком важна, чтобы отложить ее до якобы случайной встречи с Амерлин. Обычно такие встречи происходили ближе к вечеру. Во всяком случае. Мин уверяла себя, что дело не терпит отлагательства. Сама она чуть не лопалась от нетерпения.

Она увидела впереди нескольких Айз Седай, но те или сворачивали в боковые коридоры, или заходили в комнаты, так и не заметив девушку, что было ей на руку. Трудно было бы объяснить, почему она без вызова направляется в покои Амерлин. Правда, по дороге ей попалось несколько служанок, но те были заняты своей работой и, мельком глянув на нее, ограничились торопливыми реверансами.

Подходя к передней Амерлин, девушка уже имела наготове вполне правдоподобную историю на тот случай, если Лиане будет не одна и придется объяснять свое появление, но передняя оказалась пуста. Мин подбежала к внутренней двери, приоткрыла ее и просунула голову. Амерлин и Хранительница сидели друг против друга за столом, усыпанным ворохом бумаг. Обе подняли головы и сердито уставились на Мин.

— А ты что здесь делаешь? — возмутилась Амерлин. — Забыла, что выдаешь себя за легкомысленную красотку, а не за мою закадычную подругу? Все наши встречи должны выглядеть случайными, и если ты не в состоянии усвоить такие простые вещи, мне придется попросить Ларас приглядывать за тобой как за малым дитем. Ручаюсь, ей это придется по вкусу, а вот тебе — едва ли.

Представив такую перспективу. Мин поежилась. Ей вдруг подумалось, что она, наверное, зря запаниковала из-за этого Логайна. Маловероятно, чтобы он стяжал ожидающую его славу в ближайшие дни. На самом деле Логайн был только предлогом, но отступать уже поздно. Закрыв за собой дверь, она единым духом выпалила, что видела и что означало это видение, чувствуя неловкость из-за того, что делает это в присутствии Лиане.

Суан выслушала ее и устало покачала головой:

— Только этого не хватало, будто у нас и без того мало неприятностей. В Кайриэне голод. В Тарабоне бесследно пропала одна из сестер. В Порубежье участились набеги троллоков. Этот безумец, именующий себя Пророком, пытается сеять смуту в Гэалдане и утверждает, что Дракон уже возродился в образе шайнарского лорда. Куда ни глянь, всюду плохо: салдэйская торговля расстроилась из-за войны в Арад Домане, а в результате в Марадоне зреют голодные бунты и Тенобия может даже лишиться трона. Единственная добрая весть, что вроде бы почему-то отступило Запустение. Зелень появилась даже за две-три мили за линией пограничных камней. Вдоль всей границы — от Салдэйи до Шайнара — земля вновь становится плодородной. Такого на моей памяти еще не было. Однако на всякую добрую весть найдется и худая. Коли лодка качнулась в одну сторону, качнется и в другую. По мне, и то ничего, лишь бы дурные вести не перевесили, а то лодке и опрокинуться недолго. Лиане, прикажи усилить наблюдение за Логайном. Не представляю, каких неприятностей можно ожидать от него сейчас, но не хочу, чтобы они свалились на меня как снег на голову. Но все-таки чего ради ты влетела сюда точно перепуганная чайка? Логайн мог бы малость и подождать, сомневаюсь, чтобы он вернул себе могущество и славу до заката.

Амерлин словно читала ее мысли, и Мин смутилась под ее пронзительным взором.

— Я знаю, — промолвила она. Лиане предупреждающе приподняла брови, и Мин торопливо добавила уважительное:

— Мать. — Хранительница Летописей одобрительно кивнула.

— Так почему же ты тогда явилась, дитя? — спросила Суан.