Роберт Джордан - Огни Небес

Он поднял на нее неожиданно тяжелый взор, потом вновь вперил глаза в ковер:

— Моя королева, простите меня, но я удивлен, что вы остались тут. Ведь пришли такие известия…

— Что за известия? — Хорошо бы узнать что-нибудь, сплетни Алтеймы о дворе Тира несколько наскучили. Иногда у Моргейз появлялось ощущение, что ей хотелось спросить Алтейму о чем-то еще, о чем-то другом, но все разговоры вертелись исключительно вокруг слухов, которых Моргейз не могла припомнить. А Гейбрилу, похоже, доставляло удовольствие слушать их — он обычно сидел в высоком кресле перед камином, скрестив вытянутые ноги и довольно улыбаясь. Алтейма же наряжалась во все более откровенные платья — надо бы указать ей на недостойное поведение. Моргейз смутно почудилось, что она уже думала об этом. Что за чушь! Если б я так подумала, то непременно бы сказала. Моргейз покачала головой, поняв, что мыслями уже далека от молодого офицера, который начал было говорить и умолк, заметив, что его не слушают — Повтори. Я отвлеклась. И встань.

Талланвор поднялся с сердитым лицом, глянул на нее горящими глазами и вновь опустил взор. Моргейз проследила за его взглядом и вспыхнула: у ее платья был очень глубокий вырез. Но ведь Гейбрилу нравилось, когда она носила такие платья… После этой мысли она перестала тревожиться, что предстала чуть ли не обнаженной перед каким-то из своих офицеров.

— Покороче, — обронила Моргейз. Как он смеет так на меня смотреть?! Велеть бы его выпороть. — Что это за известия, раз ты вздумал вломиться в мою гостиную, будто в какую таверну?

Офицер побагровел, Моргейз не поняла отчего: от должного смущения или от нарастающего гнева. Как он вообще смеет сердиться на свою королеву? Неужели считает, что мне больше нечего делать, как его доклады выслушивать?

— Мятеж, моя королева, — произнес лейтенант ровным тоном, и все мысли Моргейз о ее гневе и его непозволительно сердитых взглядах улетучились.

— Где?

— В Двуречье, моя королева. Кто-то поднял древнее знамя Манетерена. Стяг Красного Орла. Этим утром из Беломостья прибыл гонец.

Моргейз побарабанила пальцами по книге, в голове ее слегка прояснилось — словно рассеялся очень давно наползший туман. В памяти зашевелились какие-то воспоминания о Двуречье, затлела какая-то искра, которую никак не удавалось раздуть. Двуречье… Эту область вряд ли можно вообще назвать частью Андора, и ситуация оставалась таковой уже несколько поколений. И она сама, и три предыдущие королевы с превеликим трудом сохраняли какую-то видимость своей власти над рудознатцами Гор Тумана, и даже эти крохи контроля были бы утрачены, существуй возможность вывозить добываемый там металл по дорогам, не проходящим через Андор. Что следует удержать в руках шахты и копи с золотом, железом и другими рудами или двуреченские табак и шерсть, — было очевидно. Но если не подавить восстание, пусть оно и вспыхнуло в той части королевства, которой она правит лишь на карте, бунт распространится точно лесной пожар — туда, где ее власть реальна. И в памяти некоторых все еще не померкли воспоминания о Манетерене — стране, уничтоженной во времена Троллоковых Войн, о Манетерене из легенд и сказаний. Кроме того, Двуречье ведь в самом деле принадлежит ей. Пусть народ там уже слишком давно живет по своему усмотрению, но этот край остается частью ее королевства.

— Лорду Гейбрилу сообщили? — спросила Моргейз.

Разумеется, не сообщили. С такими новостями он бы обязательно явился к ней — с предложениями, как погасить пламя вспыхнувшего мятежа. Его предложения всегда правильны. Предложения? Моргейз почему-то почудилось, будто он указывал ей, что делать; казалось, она помнит это. Разумеется, ничего подобного не могло быть.

— Он извещен, моя королева. — Голос Талланвора по-прежнему был учтив, однако на лице офицера разгорался гнев. — Он посмеялся. Заявил, что, по-видимому, Двуречье — вечный источник всяческих треволнений и что когда-нибудь он с ним разберется. Сказал, что эта незначительная помеха подождет своей очереди — есть дела и заботы много важнее.

Книга упала на пол — королева вскочила с места. Когда она проходила мимо офицера, ей показалось, что по лицу Талланвора промелькнула улыбка мрачного удовлетворения. Служанка сказала Моргейз, где найти Гейбрила, и королева решительно направилась прямиком в окруженный колоннадой дворик. В облицованном мрамором бассейне, где плавали листья лилий и плескались рыбки, журчал фонтан. Во дворике, благодаря небольшой тени, было немного прохладней.

Гейбрил сидел на широком белом бортике фонтана, вокруг него толпились лорды и леди. Моргейз узнала много меньше половины из них. Смуглый, с квадратным лицом Джарид из Дома Саранд и его сварливая жена Эления с волосами цвета меда. Вот эта — жеманница Аримилла из Дома Марне; ее блестящие карие глаза вечно широко раскрыты в притворном интересе. Костлявый, козлолицый Насин из Дома Кирен, готовый зажать в укромном уголке всякую женщину, какую удастся, хотя волосы у него редкие и совсем седые. Ниан из Дома Араун — на ее лице, как обычно, портящая его бледную красоту печать презрения ко всему и всем. Лир из Дома Бэрин, самодур, каких мир мало видел, да еще и с мечом на перевязи — подумать только! Каринд из Дома Аншар, у которой такой равнодушный взгляд, — она, как поговаривали, трех мужей в могилу свела. Остальных Моргейз вовсе не знала, что само по себе было странно, но этих она бы и на порог дворца не пускала, за исключением официальных государственных мероприятий. Во время Наследования все они боролись против нее, а Эления и Ниан сами жаждали заполучить Львиный Трон. О чем вообще думал Гейбрил, приведя их сюда?

Моргейз приблизилась к бассейну и услышала, что говорила, склонившись к Гейбрилу, Аримилла:

— …размеров наших поместий в Кайриэне, милорд.

На королеву никто из присутствующих больше раза и не взглянул. Будто она служанка, принесшая им вино!

— Гейбрил, мне необходимо поговорить с тобой о Двуречье. Наедине.

— Это будет улажено, дорогая, — с ленцой отозвался тот, играя пальцами в воде. — Сейчас меня волнуют иные дела. Мне казалось, ты собиралась почитать, пока не спадет дневная жара. Тебе лучше вернуться к себе, подождать вечерней прохлады.

Дорогая. Он назвал ее дорогой перед всеми этими наглецами! Когда Моргейз слышала этот тон, оставшись с Гейбрилом наедине, ее охватывал трепет…

Эления прикрыла рот ладонью.

— Я так не думаю, лорд Гейбрил, — холодно промолвила Моргейз. — Ты немедленно пойдешь со мной. А когда я вернусь, чтобы духу всех этих во дворце не было, иначе я навсегда изгоню их из Кэймлина.

Гейбрил вдруг поднялся во весь свой внушительный рост, нависая над Моргейз точно башня. Она же могла смотреть только в его темные глаза. По спине побежали мурашки — будто по дворику пронесся порыв ледяного ветра.