Роберт Джордан - Корона мечей

Так, распевая, Мошейн Шайдо мчались вперед, чтобы станцевать со смертью.

Нахмурившись, Грендаль наблюдала, как проход закрылся за последним Джумей Шайдо и множеством Хранительниц Мудрости. Во всех остальных случаях Саммаэль просто сплетал и закреплял паутину так, чтобы она со временем распалась сама. Здесь он явно действовал иначе. Она допускала, что сейчас он удерживал ее до последнего; иначе то, что проход закрылся сразу за последними людьми в коричнево-серой одежде, было бы слишком неправдоподобно. Смеясь, Саммаэль отшвырнул мешок, в котором все еще лежало несколько этих бесполезных камней. Собственный пустой мешок она выбросила давно. Солнце садилось за горами на западе, виднелась только половина пылающего красного шара.

– Когда-нибудь, – сухо сказала Грендаль, – ты сам себя перехитришь. Зачем тебе понадобились все эти перемещатели, Саммаэль? А если бы кто-нибудь из них понял?

– Никто же не понял, – только и сказал он, потирая ладони и глядя на то место, где был проход. Или на что-то за ним. Он все еще удерживал Маску Зеркал, созданная иллюзия увеличивала его рост. Свою Грендаль сбросила, как только закрылся проход.

– Ну, как бы то ни было, тебе удалось нагнать на них страху. – Вокруг было сколько угодно доказательств этого: несколько низких палаток, которые так и остались стоять, одеяла, кухонные котлы, тряпичная кукла и куча всяких отбросов валялись, где брошены. – Куда ты отправил их? Туда, где их встретит армия ал’Тора, надо думать?

– Что-то в этом роде, – рассеянно ответил он. – Достаточно близко к нему. – Внезапно Саммаэль отвел взгляд от горизонта, его маскировка тоже исчезла. Шрам, пересекавший лицо, выглядел сейчас синевато-багровым. – Достаточно близко, чтобы они заставили его поволноваться, особенно с этими их Хранительницами Мудрости, способными направлять, но не настолько близко, чтобы заподозрили меня. Остальные разбросаны от Иллиана до Гэалдана. А что до вопросов как и почему... Может, это дело рук ал’Тора, мало ли какие у него на то причины. Ведь будь это моя работа, я бы не стал так разбрасываться? – Саммаэль опять засмеялся, явно восхищенный своей находчивостью.

Грендаль принялась поправлять платье, пытаясь скрыть дрожь. Глупейший способ справиться с волнением, не раз говорила она себе, но неизбежно прибегала к нему. В высшей степени глупо, к тому же она перестаралась, и корсаж съехал в сторону, и все равно дрожь не унялась. Саммаэль не знал, что Севанна взяла с собой всех женщин Шайдо, способных направлять. Может, сейчас самое время покинуть его? Если она отдастся на милость Демандреда...

Будто прочтя ее мысли, Саммаэль сказал:

– Видишь мой пояс, Грендаль? Ты связана со мной так же прочно, как он. – Открылся проход, за ним виднелись его личные апартаменты в Иллиане. – Истина как таковая больше не имеет значения, если она вообще когда-нибудь была важна. Ты возвысишься или падешь со мной. Великий Повелитель вознаграждает успех, и его совершенно не волнует, как он достигнут.

– Как скажешь, – ответила она. Милость Демандреда. Разве она существует? И Семираг... – Я возвышусь или паду с тобой. – Вообще-то тут есть над чем подумать. Великий Повелитель вознаграждает успех, но, если Саммаэль падет, это вовсе не означает, что и ее ждет та же участь. Она открыла проход в свой дворец в Арад Домане, в длинную комнату с колоннами, и увидела, как резвятся в бассейне ее любимцы. – Но вдруг ал’Тор сам разыщет тебя? Что тогда?

– Ал’Тор никого не собирается разыскивать, – засмеялся Саммаэль. – От меня требуется только ждать.

Все еще смеясь, он шагнул сквозь свой проход и за-крыл его.

Мурддраал вышел из глубокой тени и только тогда стал видимым. Для его зрения от всех проходов остались следы – три пятна светящейся дымки. Он не смог бы объяснить, чем один поток отличается от другого, но умел отличать саидин от саидар по запаху. Саидин пахла точно лезвие ножа, острое лезвие. Саидар пахла мягче, но чем больше было оказываемое на нее давление, тем тверже она становилась. Никакой другой Мурддраал не мог по запаху определить это различие. Шайдар Харан очень отличался от других Мурддраалов.

Подняв брошенное копье, Шайдар Харан перевернул с его помощью мешок, оставленный Саммаэлем, и пошевелил выпавшие оттуда камни. Многое шло не по плану. Способны ли эти случайности вспенить хаос, или...

Яростные черные язычки пламени устремились вниз по древку копья от руки Шайдара Харана, руки Десницы Тени. Деревянное древко мгновенно обуглилось и искривилось, наконечник копья отвалился. Мурддраал выронил почерневшую палку и очистил от сажи ладонь. Если Саммаэль служит хаосу, все хорошо. Если нет...

Внезапно в затылке возникла боль, обморочная слабость охватила тело. Слишком долго он пробыл вдали от Шайол Гул. Эту связь необходимо разорвать. С рычанием он повернулся, разыскивая тень, без которой не мог существовать. Этот день близится. Он скоро настанет.

Ранд беспокойно метался по постели, ему снились беспорядочные, тревожные сны. То он спорил с Перрином и умолял Мэта разыскать Илэйн, то на него обрушивались огненные вспышки, не создающие четких образов, то Падан Фейн выпрыгивал из тьмы со сверкающим кинжалом в руке, а иногда ему казалось, что он слышит голос, оплакивающий гибель женщины, которую поглотила мгла. В этих снах он пытался объясниться с Илэйн, с Авиендой, с Мин, а иногда со всеми тремя сразу, и даже Мин смотрела на него с презрением.

– ...не о чем беспокоиться! – Голос Кадсуане. Часть сна?

Этот голос пугал его; во сне он громко звал Льюса Тэрина, и его зов эхом катился сквозь густой туман, в котором двигались непонятные фигуры, с криками гибли люди и кони, туман, в котором Кадсуане неумолимо преследовала его, а он, задыхаясь, убегал. Аланна пыталась успокоить его, но она и сама боялась Кадсуане – он ощущал ее страх так же сильно, как собственный. Болела голова. И бок – старый шрам горел огнем. Ранд ощущал саидин . Кто-то удерживал саидин . Может, он сам? Он не знал. Он изо всех сил старался проснуться.

– Ты убьешь его! – закричала Мин. – Я не позволю тебе убить его!

Ранд открыл глаза и увидел совсем рядом ее лицо. Она обвивала его голову руками, но смотрела на кого-то стоящего рядом с постелью. Глаза у девушки были красные – она недавно плакала. Да, он лежал в собственной постели, в своей комнате в Солнечном Дворце. Ему был виден тяжелый прямоугольный кроватный столбик, инкрустированный резной костью, обработанной в виде клиньев. Мин, в шелковой кремовой рубашке, лежала поверх льняной простыни, которой он был укрыт до самой шеи, и обнимала его, точно защищая. Явно испуганная Аланна стояла рядом, страх трепетал в глубине ее сознания. Она боялась за него – Ранд был уверен в этом.