Роберт Джордан - Корона мечей

– Николь хочет стать второй Карайган, – язвительно добавила Нисао. – Или второй Морейн. По-моему, она воображает, что в силах заставить Мирелле передать узы Лана ей. Хорошо! Теперь, когда он выходит из игры, мы, по крайней мере, можем поступить с этой парочкой так, как они заслуживают. Как бы ни сложилась моя собственная судьба, мысль о том, что им придется тяжко расплатиться за свое поведение, наполняет меня радостью.

До Суан наконец начало доходить, что происходит; на ее лице появилось оскорбленное выражение, она устремила на Эгвейн удивленный взгляд. То, что кто-то раньше нее сложил воедино разрозненные части головоломки, возмущало ее, наверно, не меньше, чем мысль о том, что Николь и Арейна шантажировали Айз Седай. А может, последнее обстоятельство ее не слишком и взволновало. В конце концов, Николь и Арейна не Айз Седай. Какой в таком случае с них спрос?

Заметив множество устремленных на нее взглядов, по большей части отнюдь не дружелюбных, Николь прижалась к стволу дуба, точно надеясь, что он укроет ее от них. Пятна на белом платье наверняка не удастся отстирать, даже если по возвращении в лагерь Николь прямо в нем сунуть в горячую воду. Арейна, все еще занятая конем Лана, даже не догадывалась, какие тучи сгустились над ее головой.

– Справедливое негодование, – согласилась Эгвейн, – но только в том случае, если вам самим не в чем упрекнуть себя.

Все тут же и думать позабыли о Николь. Мирелле и Нисао застыли точно изваяния, широко распахнув глаза. Ни одна из них не осмеливалась даже скрипнуть зубами. На лице Суан проступило жестокое удовлетворение; с ее точки зрения, они вообще не заслуживали милосердия. Любого наказания для них было бы, по ее понятиям, мало.

– Мы продолжим разговор, когда я вернусь, – сказала Эгвейн, заметив вновь появившегося Лана. Меч он пристегнул поверх распахнутой зеленой куртки, под которой виднелась расшнурованная рубашка. На плече висели туго набитые седельные сумы. Знаменитый плащ Стражей, меняющий цвет и временами почти неразличимый для взгляда, висел за спиной.

Предоставив ошеломленным сестрам вариться в собственном соку, Эгвейн направилась к Лану. Суан справится с ними, если они чересчур разойдутся.

– Я могу доставить тебя в Эбу Дар быстрее чем за месяц, – сказала она.

Он лишь нетерпеливо кивнул и сделал знак Арейне подвести Мандарба. Чувствовалось, что Лан весь как натянутая струна. А возможно, образ готовой в любой момент обрушиться лавины точнее передавал производимое им впечатление.

Эгвейн сплела небольшой проход там, где недавно стоял, размахивая мечом, Лан, и прошла сквозь него. Для Скольжения требовалось нечто вроде платформы, на которой можно стоять; и хотя в качестве нее годилось что угодно, у каждой сестры имелся свой излюбленный вариант. Эгвейн предпочитала нечто вроде небольшого деревянного плотика с прочными перилами. Если бы она упала с него, то смогла бы тут же создать другой, ниже первого, хотя еще вопрос, где бы она очутилась в итоге, но для любого, не умеющего направлять Силу, это падение оказалось бы бесконечным, как тьма, простирающаяся во всех направлениях. Единственное пятно света проглядывало в конце прохода, сквозь который виднелась лощина и все находившееся на ней – как картина в раме. Тусклый свет не мог разогнать окружающую тьму, и все же это был свет, хотя и не совсем обычный. Эгвейн, во всяком случае, он позволял видеть все совершенно ясно, как в Тел’аран’риоде . Уже не впервые у нее мелькнула мысль, что, возможно, все это и в самом деле часть Мира Снов.

Лан тотчас последовал за Эгвейн, ведя в поводу коня; его сапоги и копыта Мандарба глухо простучали по настилу плотика. Оказавшись в проходе, Лан внимательно осмотрел его, напряженно вглядываясь во тьму, но задал единственный вопрос:

– Сколько потребуется времени, чтобы добраться до Эбу Дар?

– В сам Эбу Дар я тебя доставить не смогу, – ответила она, закрывая проход. Никаких признаков движения не ощущалось, ни ветра, ни хотя бы легкого дуновения – ничего. Однако они двигались, и быстро; быстрее, чем было возможно при любом другом способе передвижения. Им предстояло покрыть расстояние в шестьсот миль или чуть больше. – Мы выйдем несколько севернее Эбу Дар, в пяти-шести днях пути от него. – Когда Найнив и Илэйн Перемещались на юг, Эгвейн сквозь проход увидела то место, где они оказались, и запомнила достаточно для Скольжения туда.

Лан кивнул, глядя прямо перед собой, будто мог увидеть то место, куда они направлялись, – стрела, неуклонно летящая к цели.

– Лан, Найнив – гостья королевы Тайлин и должна находиться во Дворце Таразин. Скорее всего, она станет отрицать, что ей грозит опасность. – Так, конечно, и будет. Не только отрицать, но и возмущаться, насколько Эгвейн ее знала. – Ты знаешь, какая она упрямая. Не заостряй на этом внимания, но и не придавай ее словам особого значения. Просто защищай ее, если понадобится, даже без ее ведома. – Лан ничего не ответил, даже не взглянул на Эгвейн. На его месте у нее возникла бы тысяча вопросов. – Лан, когда найдешь Найнив, сразу скажи ей, что Мирелле передаст твои узы ей, как только вы все трое встретитесь. – Наверно, ей следовало бы самой сообщить об этом Найнив, но очень может быть, куда лучше, если Найнив не узнает подробностей того, что произошло с Ланом. Она по нему с ума сходила, как... как... Как я по Гавину , с грустью подумала Эгвейн. Если Найнив узнает, что с ним случилось, все остальное тут же выскочит у нее из головы. Дальнейшие поиски лягут целиком на плечи Илэйн. Конечно, внешне Найнив будет продолжать заниматься ими, но что найдешь, если глаза у тебя заволокло бешенством и болью? – Ты слушаешь меня, Лан?

– Дворец Таразин, – ровным голосом повторил он, продолжая смотреть в одну точку прямо перед собой. – Найнив – гостья королевы Тайлин. Возможно, будет отрицать, что ей угрожает опасность. Упряма... Впрочем, это мне известно. – Лан перевел взгляд на Эгвейн, и она тут же почти пожалела об этом. Она была переполнена саидар , переполнена ощущением тепла, и радости, и силы, и чистой, прозрачной жизни, а в этих холодных голубых глазах металось нечто первобытное, не поддающееся контролю – и отвергающее жизнь; больше она в них не увидела ничего. – Я расскажу ей все, что нужно. Видишь, я слушаю.

Эгвейн заставила себя, не дрогнув, снова встретиться с ним взглядом, но он сразу отвернулся. И тут она заметила у него на шее синяк. Возможно – только возможно – след укуса. Наверно, следует предостеречь его... посоветовать не слишком углубляться в детали... отношений между ним и Мирелле. Эта мысль заставила Эгвейн покраснеть. Говоря себе, что не следует смотреть на синяк, она, точно завороженная, не могла отвести от него взгляда. Ладно. Как бы то ни было, глупым Лана не назовешь. Хоть от мужчины нельзя ожидать благоразумия, даже мужчина не может быть настолько легкомысленным.