Роберт Джордан - Перекрестки сумерек

– Так скоро, как только я смогу устроить, – ответил ему Пер-рин. Торговцы уже спешили по улице, опустив головы и не глядя вокруг. Берелейн и Анноура ухитрялись поспевать за ними, не выглядя при этом спешащими, они двигались плавно, одна не менее собранная, чем другая; две высокопоставленные дамы, вышедшие на прогулку и не обращающие внимания на грязь под ногами, или на зловоние в воздухе, или на грязных людей, вздрагивающих при виде их и только что не убегающих со всех ног. Галленне наконец натянул свой шлем и, не скрываясь, держался за эфес обеими руками, готовый вытащить меч в любую минуту. Кирейин одной рукой придерживал свой шлем у бедра, другая была занята кружкой с вином. Презрительно поглядывая на грязнолицых людей, спешащих мимо, он нюхал вино, словно это был ароматический шарик, призванный отогнать зловоние города.

Склады располагались между двумя городскими стенами на мощенной камнем улице, ширины которой едва хватало, чтобы проехала подвода. Воздух здесь был чище, поскольку река находилась рядом, но выметенная ветром улица была пуста, не считая Перрина с его спутниками. Не видно было даже бродячих собак. Собаки исчезают, когда в город приходит голод, но откуда может взяться голод там, где зерна хватает даже на продажу? Перрин наугад ткнул пальцем в двухэтажное хранилище, ничем не отличавшееся от соседних, – лишенное окон здание с широкими двойными деревянными воротами, заложенными деревянным брусом, который сгодился бы на потолочную балку в «Золотой Барке».

Купцы внезапно вспомнили, что забыли привести с собой людей, чтобы поднять засовы. Они предложили вернуться за ними. Леди Берелейн и Анноура Седай смогут отдохнуть у камина в «Золотой Барке», пока приведут рабочих. Наверняка госпожа Вадере уже разложила огонь. Но слова замерли у них на языке, когда Перрин просунул руку под толстый брус и потянул его вверх, вынимая из скоб. Брус был тяжелым, но Перрин попятился, держа его на плече, освобождая себе место, чтобы развернуться и с размаху бросить его на землю. Торговцы смотрели на него с изумлением. Должно быть, в первый раз в своей жизни они видели человека в шелковой куртке, делающего что-то, что можно назвать работой. Кирейин выпучил на него глаза и снова понюхал свое вино.

– Светильники, – слабым голосом произнесла госпожа Ар-нор. – Нам нужны будут светильники или факелы. Если…

Шар света возник над головой Анноуры; его сияние было настолько ярким по сравнению с серым утренним светом, что на мостовой и стенах возникли бледные тени. Некоторые из купцов подняли руки, заслоняя глаза. Через мгновение мастер Кроссин потянул одну из дверей за железное кольцо.

Запах внутри хранилища был знакомым острым запахом ячменя, настолько сильным, что он почти перебивал зловоние города, но здесь было что-то еще. Маленькие неясные тени метнулись, прячась от света шара Анноуры. Без него Перрин мог бы лучше разглядеть их или, по крайней мере, глубже видеть в темных углах. Сияющий шар отбрасывал вокруг себя широкое озеро света, отгораживая то, что находилось за его пределами. Перрин чувствовал запах кошки, скорее дикой, чем домашней. А еще запах крыс. Внезапный писк в темной глубине склада, так же внезапно прервавшийся, говорил о том, что кошка нашла крысу. В амбарах всегда были крысы и всегда были кошки, охотящиеся за ними. Это было нормально, это успокаивало. Этого было почти достаточно, чтобы смягчить его нервозность. Почти. Он ощущал здесь еще какой-то запах, запах, который он должен был знать. Яростный вой, донесшийся из глубины хранилища, превратился в мучительные вопли, затем резко оборвавшиеся. По-видимому, крысы Со Хабо-ра иногда охотились на своих охотников. Волосы на загривке Пер-рина опять зашевелились; но что здесь было такого, за чем понадобилось бы шпионить Темному? Большинство крыс были просто крысами.

Не было нужды идти далеко. Мешки из грубой холстины рядами уходили в темноту, сложенные друг на друга высокими крутобокими штабелями, на низких деревянных платформах, чтобы мешки не лежали на каменном полу. Ряды и ряды мешков, наваленных почти до потолка; по-видимому, этажом выше их ожидает та же картина. А даже если и нет, в этом здании уже достаточно зерна, чтобы прокормить их людей на протяжении недель. Подойдя к ближайшему мешку, Перрин вытащил из-за пояса нож, воткнул в коричневую мешковину и провел наискось, разрезая крепкие джутовые волокна. Водопад ячменя хлынул наружу. В ослепительном сиянии шара Анноуры среди зерен были ясно видны извивающиеся черные точки. Долгоносики! В мешке их было немногим меньше, чем зерен. Их запах был более острым, чем запах ячменя. Долгоносики. Ему очень хотелось, чтобы волосы у него на загривке перестали подниматься дыбом. Здесь было достаточно холодно, чтобы не выжили никакие долгоносики.

Одного мешка было вполне достаточно, и его нос уже узнал запах долгоносиков, но Перрин перешел к другому штабелю, затем к следующему и к следующему, каждый раз разрезая один мешок. Из каждого высыпался поток светло-коричневого ячменя, испещренного черными точками долгоносиков.

Купцы стояли у порога, сбившись в кучку, дневной свет был за их спиной, но шар Анноуры отбрасывал на их лица рельефные тени. Озабоченные лица. Отчаявшиеся лица.

– Мы будем счастливы провеять каждый мешок, который продадим вам, – нетвердым голосом проговорила госпожа Арнор. – Всего лишь за небольшую дополнительную…

– За половину той цены, которую я предлагала последней, – отрезала Берелейн. С отвращением морща нос, она приподняла юбки, чтобы уберечь их от долгоносиков, копошащихся на полу среди зерна. – Вам все равно не удастся выбрать всех.

– И никакого проса, – угрюмо сказал Перрин. Его людям нужна провизия, нужна она была и солдатам, но просяные зерна не-намногим больше долгоносиков. Как ни провеивай, они привезут с собой долгоносиков не меньше, чем проса. – Вместо проса мы возьмем еще бобов. Но их вы тоже провеете.

Внезапно с улицы послышался вопль. Это была уже не кошка и не крыса; это был человек, напуганный до потери сознания. Пер-рин даже не успел заметить, что вытащил топор, когда обнаружил его рукоять в своей руке, а себя – проталкивающимся между купцов к выходу. Они сгрудились еще плотнее, облизывая губы и даже не делая попытки посмотреть, кто кричал.

Кирейин стоял, прижавшись спиной к стене склада напротив, его ярко начищенный шлем с белым пером валялся на мостовой рядом с его кружкой. Меч гэалданца был наполовину вытащен из ножен, но он не двигался с места, словно примерз, и глядел выпученными глазами на стену того здания, из которого только что вышел Перрин. Перрин тронул его за руку, и тот подскочил.

– Тут был человек, – слабо проговорил гэалданец. – Он был прямо тут. Он посмотрел на меня, а потом… – Кирейин провел рукой по лицу. Несмотря на холод, на его лбу блестел пот. – Он прошел прямо сквозь стену. Клянусь Светом! Вы должны поверить мне.