Роберт Джордан - Нож сновидений

«Это верно», – Плетение, которое она наложила на его пояс, сапоги и одежду было сродни плетению уз Стража, но не такое сложное. Спустя пару недель оно исчезнет без следа, в лучшем случае Искатель сумеет надолго, возможно, навсегда, закрепиться на металле. – «Я только что наложила на вас плетение, мастер Харк. Теперь вас можно будет отыскать даже на краю света, где бы вы ни спрятались». – По правде, только она была в состоянии его отыскать, так как Искатель настраивался на того, кто накладывает плетение, но об этом не стоило ему говорить. – «Просто, чтобы убедиться в вашей истинной преданности».

Улыбка Харка примерзла к лицу. На его лбу крупным бисером выступила испарина. Когда Бергитте сходила к дверям, чтобы позвать Хэнсарда и дать ему инструкции, куда отвести Харка и как держать подальше от любопытных глаз, Харк все еще стоял истуканом, и упал бы, не подхвати его рослый гвардеец.

«Боюсь, мы только что выбрали очередную жертву Меллара», – тихо произнесла Илэйн. – «Он едва ли сумеет проследить за своей тенью, не споткнувшись о собственные сапоги». – Не то, чтобы она сильно жалела бы о гибели Харка. Его наверняка ждала бы виселица. – «Я хочу знать, кто прислал этого проклятого мужчину в мой Дворец. Я хочу это знать до боли в зубах!» – Дворец был пронизан шпионами. Рин раскрыла свыше дюжины, помимо Скеллита, и хотя она считала, что нашла всех, но Меллар был худшим из всех остальных, вне зависимости от того, отправили его с заданием шпионить или помогать в ее похищении. Он или подстроил смерть подельщиков, или просто убивал, чтобы получить место во Дворце. И не важно, что его подельщики считали, что должны были убить ее, а не похищать. Убийство оставалось убийством.

«Поверьте, миледи», – произнес мастер Норри, царапнув пальцем щеку рядом с длинным носом. – «Карманники… гм… пронырливы по натуре, хотя им редко удается действовать долго. Рано или поздно, они срезают кошелек у кого-то более ловкого, чем они, и кто не станет дожидаться стражников». – Он сделал быстрый жест, словно бил кого-то ножом. – «Харку удавалось действовать почти двадцать лет. В его… гм… коллекции попадается много кошельков с вышитыми молитвами о завершении Айильской войны. А они очень быстро вышли из моды, насколько я помню».

Бергитте присела на подлокотник соседнего стула, сложив руки на груди: «Я могу арестовать Меллара», – сказала она спокойно, – «и заставить разговориться. Тогда отпадет надобность в Харке».

«Плохая шутка, миледи, если можно так сказать», – натянуто вставила госпожа Харфор, а мастер Норри добавил: «Это будет… гм… противозаконно, миледи».

Бергитте поднялась на ноги, возмущение прямо-таки затопило узы: «Кровь и проклятый пепел! Мы знаем, что парень гнилой, как прошлогодняя рыба!»

«Нет», – вздохнула Илэйн, сражаясь с нахлынувшим чувством, чтобы ему не поддаться. – «У нас есть только подозрения, но не доказательства. Те пятеро, возможно, и в самом деле столкнулись с бандитами. Закон предельно ясен – кого можно арестовывать и допрашивать, а кого нельзя, и одних подозрений для этого не достаточно. Моя мать часто повторяла: «Королева должна следовать тем законам, которые устанавливает, иначе это будет беззаконие». И я не собираюсь начинать с нарушения закона». – Узы отвечали каким-то… упрямством. Она спокойно посмотрела на Бергитте: – «И вы тоже. Вы поняли меня, Бергитте Трагелион? И вы – тоже!»

К ее удивлению, упрямство моментально сменилось чем-то вроде досады. – «Это было просто предложение», – вяло попыталась оправдаться Бергитте.

Илэйн задумалась, как это у нее вышло, и как действовать, чтобы получалось и впредь, когда Бергитте порой захлестывали сомнения в том, кто из них главный. В это мгновение в комнату вошла Дени Колфорд и кашлем привлекла к себе внимание. Длинная, окованная металлом дубинка на талии рослой женщины, уравновешивала пояс с мечом. Дени стала лучше управляться с мечом, но по-прежнему предпочитала привычную дубинку, которой пользовалась, чтобы усмирять разбушевавшихся возниц фургонов в таверне. – «Пришел слуга с сообщением о прибытии леди Дайлин. Она будет к вашим услугам, как только освежится».

«Отправьте посыльного передать леди Дайлин, что я встречусь с ней в Зале Карт». – Илэйн почувствовала прилив надежды. Возможно, наконец-то она услышит действительно хорошие новости.

Покинув Госпожу Харфор и Мастера Норри, Илэйн нетерпеливо зашагала в Зал Карт, все еще удерживая саидар. Нетерпеливо, однако неспешно. Перед ней шагала Дени и еще три женщины-гвардейца, их головы поворачивались по сторонам, не переставая высматривать возможные угрозы, еще четверо шли позади. Она сомневалась, что Дайлин, приводя себя в порядок, задержится надолго, какие бы новости она ни привезла – хорошие или нет. Во имя Света, только бы хорошие!. Насупившаяся Бергитте, сцепив за спиной руки, пока они шли хранила полное молчание, однако и она тоже осматривала каждый коридор, словно ожидая оттуда нападения. Узы по-прежнему доносили беспокойство. И усталость. Не успев сдержаться, Илэйн зевнула, чуть не вывихнув себе челюсть.

Нежелание вызвать сплетни было не единственной причиной ее неторопливости. Теперь в коридорах встречались не только одни слуги. Любезность требовала от нее предоставить комнаты во дворце для тех вельмож, кому удалось добраться в город вместе со своими ополченцами, которых было тяжело сосчитать. Некоторые были хорошо обучены и ежедневно упражнялись с мечами, другие, до призыва на службу к своему лорду или леди, ходили за плугом, и многим она оказала гостеприимство. Главным образом тем, у кого не было совсем никакого жилья в Кэймлине или, как она подозревала, кто просто не хотел раскошеливаться. Возможно, фермерам и ремесленникам кажется, что знать куда богаче их, но если начать сравнивать, когда дело доходило до расходов, причитающихся в их положении, они становились столь же скупы, как фермерские жены. Она уже не знала, что же ей теперь делать с новоприбывшими. Там, где были достаточно широкие кровати, вельможи итак спали втроем, а то и вчетвером. На всех, кроме самых узких, спали по двое. Многие женщины из Родни уже спали на полу на тюфяках в комнатах для прислуги – хвала Свету, весной это было возможно.

Казалось, что большинство из ее благородных гостей как раз вышли прогуляться, и когда они приветствовали ее, ей приходилось останавливаться, чтобы произнести им хоть пару слов. Сергас Гилбирн, невысокая и худенькая, чьи темные волосы были слегка тронуты сединой, была одета в зеленое платье для верховой езды. Она привела с собой двадцать ополченцев. Пожилой Келвин Джейнвор казавшийся довольно крепким для своих лет, в аккуратно заштопанном синем шерстяном кафтане, привел десятерых и в знак благодарности получил столь же теплый прием, как и долговязый Лэнки Барэль и тучная Антелле Шарплин. Все они являлись Верховными Опорами, хотя и младших Домов. Все приехали поддержать ее, приведя с собой всех, кого смогли собрать, и ни один не был отослан назад. Впрочем, сегодня многие выглядели встревожено. Вслух не было сказано ни слова по этому поводу, – все они были полны добрых ожиданий, надеясь на быструю коронацию, и были верны своему решению последовать за ней, – однако на их лицах было написано беспокойство. Арилинда Брадстром – обычно столь энергичная особа, что можно было подумать, она в самом деле верит, будто ее пятьдесят ополченцев способны изменить расклад в пользу Илэйн, была не единственной женщиной, покусывавшей губы, и Лаэрид Трайхэнд, коренастый молчаливый и обычно бесстрастный как скала, был не единственным мужчиной с нахмуренными бровями. Даже известие о Гайбоне и подкреплении, прибывшем с ним, вызывало лишь мимолетные улыбки, поспешно проглатываемые от плохо скрытого облегчения.