Роберт Джордан - Нож сновидений

«Как я и сказала, здесь я сделала все, что могла. Полагаю, что сумею лучше соблюсти свою присягу вам в ином месте, поэтому забираю Томаса и ухожу, чтобы об этом позаботиться. В конце концов, имеется много способов действовать вам во благо. И столько еще необходимо сделать. Убеждена, что вы можете доверять Кадсуане, и, конечно, нужно прислушиваться к ее советам. Но опасайтесь остальных сестер, не исключая тех, кто дал вам клятву верности. Подобная клятва ничего не значит для Черной сестры, и даже те, кто идут в Свете, могут истолковывать ее таким способом, который вы бы не одобрили. Вам уже известно, что лишь некоторые считают, что их клятва означает абсолютное повиновение в каждой детали. Кое-кто постарается найти и другие бреши. Так что в не зависимости оттого станете вы или нет следовать советам Кадсуане, а я повторяю, что вы должны, последуйте моему. Будьте крайне осторожны».

И простая подпись – Верин.

Он кисло хмыкнул. Оказывается, кто-то из сестер считает, что клятва означает абсолютное повиновение? Скорее, полное неповиновение. О, разумеется, они подчинялись. Обычно. Но буква далеко не всегда соответствовала духу. Взять хоть саму Верин. Она предупреждала его на счет других, творящих вещи, которые он бы не одобрил, а сама не сообщала куда направлялась, и что намеревалась там делать. Боялась, что он не одобрит? Хотя, возможно, это обычная скрытность Айз Седай. Стремиться сохранять таинственность для Сестер также естественно, как дышать.

Когда Ранд передал письмо Кадсуане, ее левая бровь слегка дернулась. Вероятно, Зеленая на самом деле поражена, раз показала так много эмоций. Тем не менее, письмо она приняла и поместила так, что бы на него падал свет фонаря.

«Женщина с множеством личин», – сказала, наконец, Кадсуане, возвращая листок, – «но она дает хороший совет».

Что она подразумевает под «личинами»? Он собирался спросить об этом, когда в дверях внезапно появились Лойал и Старейшина Хаман. У обоих на плечах лежали топоры с длинными топорищами и с богатой гравировкой. Заканчивающиеся кисточками уши седого Огир прижимались назад. На лице застыло мрачное выражение. Уши Лойала подрагивали. От волнения, предположил Ранд. Хотя точнее сказать было трудно.

«Надеюсь, мы не помешали?» – спросил Старейшина Хаман. Его уши поднялись, когда он с печалью оглядывал линию тел.

«Нисколько», – ответил Ранд, убирая письмо обратно в карман. – «Сожалею, что не смогу посетить твою свадьбу Лойал, но…»

«О, она уже состоялась, Ранд», – ответил Лойал. Он, вероятно, был очень возбужден – вмешиваться, когда говорят другие, было не в его привычках. – «Моя мать настояла. Для свадебного банкета не будет много времени, а возможно вообще никакого, из-за Пня и того, что мне необходимо…», – старший Огир коснулся руки молодого. – «Что?» – очнулся Лойал, оглядываясь. «О! Да. Конечно. Хорошо». – И он заскреб своими напоминающими толстые сосиски пальцами по поросли под широким носом.

Чуть было о чем-то не проговорился? Оказывается, даже у Огир имелись тайны. Ранд дотронулся до письма в своем кармане. Впрочем, как и у каждого.

«Обещаю тебе, Ранд», – произнес Лойал. – «Чтобы не произошло, в Тармон Гай’дон я буду рядом. Чтобы не произошло».

«Мой мальчик», – пробормотал Старейшина Хаман, – «Не думаю, что тебе следует…» – Он затих, качая головой и что-то невнятно бубня про себя. Звучало подобно гулу отдаленного землетрясения.

Ранд в три шага пересек разделяющее их расстояние и предложил свою правую руку. Широко улыбаясь, а когда дело касалось Огир, то была по настоящему широкая улыбка, Лойал взял ее в свою руку, где она и утонула. Находясь так близко, Ранд был вынужден высоко задрать голову, чтобы заглянуть в лицо своего друга. – «Спасибо, Лойал. Не могу отыскать слов, сколько твое обещание значит для меня. Но я нуждаюсь в тебе прежде того времени».

«Ты… нуждаешься во мне?»

«Лойал, я запечатал те Путевые Врата, о которых знал – в Кэймлине, Кайриэне, Иллиане и Тире. Я устроил чрезвычайно неприятную ловушку для того, кто попробует открыть врата у Фал Дара, но так и не смог отыскать врат Фар Мэддинга. Даже когда я точно знаю, что рядом с городом существуют Врата, я не умею обнаружить их самостоятельно. А есть еще все те города, которые больше не существуют. Лойал, я нуждаюсь в тебе, чтобы отыскать их всех. Иначе Троллоки будут способны в мгновение ока затопить любую страну. Никто даже не заподозрит об их приближении, пока они не объявятся в центре Андора или Кайриэна».

Улыбка Лойала исчезла. Его уши дрожали, а брови опустились так, что их кончики коснулись щек. – «Я не могу, Ранд», – скорбно сказал он. «Я должен отправиться в путь самое позднее завтрашним утром, и я не знаю, когда буду способен выбраться Наружу снова».

«Я знаю, Лойал, что ты уже долгое время находишься вне стеддинга», – Ранд попробовал смягчить голос, но давалось это с трудом. Мягкость казалась отдаленной памятью. – «Я поговорю с твоей матерью. Попробую убедить ее позволить тебе уйти после краткого отдыха».

«Ему необходимо куда больше, чем краткий отдых», – Старейшина Хаман опустив свое оружие на пол, и оперев о секиру обе руки, строго посмотрел на Ранда. Огир – мирный народ, но сейчас Старейшина таким совсем не выглядел. – «Он находился Снаружи более пяти лет. Это слишком долго. Ему необходим отдых в стеддинге, по крайней мере, в течении нескольких недель. А лучше, нескольких месяцев».

«Моя мать уже не принимает подобных решений, Ранд. Хотя, сказать по правде, я думаю, она сама пока этому удивляется. Теперь это право Эрит. Моей жены», – его громыхающий голос вместил в последнее слово столько гордости, что, казалось, Лойал может от нее лопнуть. Грудь молодого Огир широко развернулась, а улыбка расколола лицо пополам.

«А я даже тебя не поздравил», – сказал Ранд, хлопая Огир по плечу. Попытка быть искренним и сердечным показалась фальшивой даже для собственных ушей, но это было лучшее, на что он был способен. – «Если тебе требуются месяцы, значит столько и надо отдыхать. Но мне все равно нужны Огир для поиска Путевых Врат. Утром я сам доставлю вас всех в стеддинг Шангтай. Возможно, мне удастся убедить кого-нибудь в нем взяться за эту работу».

Старейшина Хаман переместил хмурый взгляд на свои руки, сжимающие рукоять секиры и снова начал раскатисто бубнить, но так глухо, что различить слова не представлялось возможным. Словно шмель размером с огромного мастиффа жужжал внутри гигантского кувшина, стоящего в соседней комнате. Казалось, он спорит сам с собой.

«Это может занять немало времени», – с сомнением произнес Лойал. – «Ты знаешь – мы не любим поспешных решений. Я даже не уверен, что они позволят человеку войти в стеддинг из-за Пня. Ранд? Если я не смогу вернуться перед Последней Битвой… Ты ответишь мне на вопросы о том, что произошло, пока я был в стеддинге, не так ли? Я подразумеваю, мне не понадобится вытягивать их клещами?»