Роберт Джордан - Нож сновидений

«Возможно, она считает, что вещь стоит того чтобы немного пострадать», – пробормотал он. У него заурчал живот. Блюдо из тушеных зябликов с луком, которое вчера Лопин с гордостью подал на обед, к ужасу тайренца оказалось испорчено, что означало, что у Мэта во рту с самого завтрака не было даже маковой росинки. – «Вы много чего знаете о Белой Башне».

«Что я знаю, лорд Мэт, это то, что ты сделал все возможные ошибки, какие только возможны при общении с Айз Седай, кроме, возможно, попытки убийства. И основная причина по которой я согласилась пойти с вами, а не с моим мужем, во всяком случае, половина причины, состоит в том, что я хочу помочь вам избежать других ошибок. По правде говоря, я даже не знаю, почему меня это так беспокоит, но я стараюсь, вот и все. Если ты позволишь мне направлять тебя, то они больше не будут тебе досаждать. Не стану обещать, насколько смогу восстановить твое положение, но я хочу попробовать».

Мэт покачал головой. Было только два способа общения с Айз Седай, чтобы не оказаться сожженным – позволить им поступать, как им вздумается, или держаться от них подальше. Он не мог позволить им действовать по первому варианту, и не мог позволить себе второй, поэтому нужно искать третий путь, и сомнительно, чтобы его можно было найти с помощью Сеталль. Ее совет в основном укладывался в первый вариант, хотя это и не было высказано вслух. Они обсуждали, как он мог бы приспособиться к обстоятельствам, но ни разу не обмолвились, как должны приспосабливаться Айз Седай. – «Половина причины? А какая друга…?» – он поперхнулся, словно получил удар в живот. – «Туон? Вы считаете, что мне нельзя доверить Туон?»

Госпожа Анан громко рассмеялась. – «Ты – пройдоха, лорд Мэт. Конечно, из некоторых пройдох могут получиться отличные мужья, если их немного пообтесать. Вот мой Джасфер тоже был пройдохой, каких свет не видывал, когда мы повстречались, но ты-то считаешь, что можешь отхватить кусочек тут, кусочек там, а затем потанцевать с другой».

«Больше не будет никаких танцев с другими», – хмуро покосившись в сторону фургона, ответил Мэт. В его голове перекатывались кости. – «Не для меня». – Он не был уверен, что теперь ему захочется потанцевать с кем-то другим, но даже если он захочет и пожелает это сделать, то совершенно точно будет пойман.

«Даже так?», – пробормотала она. – «О, да. Ты выбрал удачный вариант, чтобы разбить себе сердце».

«Все может быть, госпожа Анан, но на то у меня свои причины. Я должен попасть внутрь до того, как они все съедят». – он повернулся к ступенькам, но она поймала его за руку.

«Ты можешь мне показать? Я хочу только посмотреть».

Очевидно, что она имела в виду. Он поколебался, а затем выудил из-за пазухи кожаный шнурок, на котором свисал медальон. Он даже не мог объяснить почему так поступил. Он отказался даже показывать Джолин и Эдесине. Это была прекрасная вещица – серебряная лисья голова размером почти с его ладонь. Был виден только один глаз, и еще было достаточно светло, чтобы разглядеть что он был наполовину закрашен в виде древнего символа Айз Седай. Ее рука слегка дрожала, когда она провела пальцем по этому глазу. Она обещала только смотреть, но он ничего не сказал. Она глубоко вздохнула.

«Ты когда-то была Айз Седай», – спокойно заметил он, и ее рука замерла в воздухе.

Она быстро опомнилась, поэтому могло показаться, что он это все себе сам придумал. Она была величественной госпожой Сеталль Анан, хозяйкой гостиницы в Эбу Дар, с большими золотыми серьгами в виде колец в ушах, с брачным кинжалом на груди в глубоком декольте – образ столь же далекий от Айз Седай как луна от земли. – «Сестры считают, что я лгу, будто никогда не была в Башне. Они считают, что я была служанкой и наслушалась того, чего мне бы не следовало».

«Они не видели, как вы смотрите на это». – Он подкинул лисью голову в руке, перед тем как опустить ее обратно под рубашку. Она сделала вид, что она ее больше не волнует, и он постарался не заметить, насколько сильно все было наоборот.

Ее губы скривились в небольшую печальную улыбку, словно она уловила его мысли. – «Сестры заметили бы, если бы они пожелали», – констатировала она, словно рассуждала о погоде. – «но Айз Седай считают, что когда… кое-что… происходит, то женщина спокойно уберется восвояси и после этого тихо умрет. Я ушла, но Джасфер нашел меня, полумертвую от голода и болезни на улице Эбу Дар, и отвел меня к своей матери». – Она тихонько рассмеялась, как обычная женщина, рассказывающая историю своей встречи с будущим мужем. – «У него с детства привычка притаскивать домой всяких беспризорных щенков и котят. Теперь тебе известна одна из моих тайн, а я знаю кое-что из твоих. Будем держать их при себе?»

«А какие мои тайны тебе известны?» – осторожно попытался узнать он. Кое-какие из его тайн опасны для тех, кто их знает, а если тайна известна нескольким людям, то какая же это тайна?

Госпожа Анан покосилась на фургон. – «Эта девочка играет с тобой, как и ты с ней. Но ее игра совсем не такая, как у тебя. Она больше похожа на генерала, рассчитывающего предстоящее сражение, чем на женщину, за которой ухаживают. Если она узнает, что ты без ума от нее, то это даст ей преимущество, а я хочу чтобы у тебя был хотя бы шанс. Так должно быть всегда, если у женщины и мужчины есть немного ума. Ну, что – мы договорились?»

«Согласен», – ответил он горячо. – «мы договорились». – Он бы не удивился, если бы кости остановились, но они продолжали подпрыгивать и перекатываться.

Если бы зацикленность Сестер на его медальоне была его единственной проблемой, или их способность порождать всевозможные сплетни на каждой стоянке цирка, то он назвал бы свое путешествие вместе с Айз Седай сносно терпимым. Но к сожалению, после ухода из Джурадора им стало известно, что из себя представляет Туон. Не то, что она Дочь Девяти Лун, а то, что она – Верховная Леди. Иными словами, кто-то, кто имеет какую-то власть.

«Ты думаешь, я – дурак?» – запротестовал Люка, когда Мэт обвинил его в невоздержанности на язык. Он выпрямился во весь свой рост на фоне своего фургона – высокий парень полный негодования, готовый отстаивать свою невиновность и убивать взглядом. – «Это же тайна, которую я буду хранить пока не… ну… пока она не скажет, что я могу пользоваться ее защитной грамотой. А если я всем разболтаю то, что она пыталась скрыть, то в ней не будет никакого проку». – Но к концу его речи, его голос значительно потерял силу, и он на волосок отвел взгляд от глаз Мэта. Что и говорить, Люка любил хвастаться не меньше, чем любил золото. Возможно, он решил, что ничего страшного не случиться – не случится, как же! – если он расскажет Сестрам, и только сейчас до него дошло, какую кашу заварил.