Роберт Джордан - Грядущая буря

- Зачем ты рассказала мне это? - спросила Суан. - Как всем известно, я - лакей Лилейн.

Шарина подняла брови.

- Пожалуйста, Суан Седай. Эти глаза не слепы, и они видят женщину, изо всех сил старающуюся, чтобы враги Амерлин были чем-то заняты.

- Хорошо, - сказала Суан. - Но ты всё же подвергаешь себя опасности за слишком малую награду.

- Малую награду? - переспросила Шарина. - Простите, Суан Седай, но как вы полагаете, какова будет моя судьба, если Амерлин не вернется? Не важно, что Лилейн Седай говорит сейчас, но мы чувствуем, что она на самом деле думает.

Суан задумалась. Пускай сейчас Лилейн играла роль верной сторонницы Эгвейн, но еще недавно она, как и прочие, была недовольна староватыми послушницами. Немногим нравилось, когда менялись традиции.

Теперь же, когда новые послушницы были вписаны в Книгу Послушниц, будет весьма сложно выгнать их из Башни. Но это не означает, что Айз Седай и дальше будут принимать женщин постарше. Кроме того, был неплохой шанс, что Лилейн - или кто-то еще, кто окажется на Престоле Амерлин - найдет способ препятствовать или откладывать продвижение женщин, которые были приняты вопреки традициям. Это, определенно, затронуло бы и Шарину.

- Я расскажу Амерлин о твоем содействии, - сказал Суан. - Ты будешь награждена.

- Моей наградой будет возвращение Эгвейн Седай, Суан Седай. Молюсь, чтобы это случилось поскорей. Она сплела наши судьбы со своей в тот момент, когда приняла нас. После всего того, что я увидела и почувствовала, я не имею ни малейшего желания прекращать обучение, - женщина подняла корзину. - Полагаю, вы бы хотели, чтобы всё это было выстирано и возвращено вам?

- Да, спасибо.

- Я послушница, Суан Седай. Это и обязанность, и удовольствие для меня.

Пожилая женщина поклонилась в знак уважения и продолжила путь дальше по дорожке, шагая так, будто сбросила с себя часть груза лет.

Суан понаблюдала, как она уходит, а затем остановила другую послушницу. Нужен еще один гонец к Брину. На всякий случай. «Поторопись, девочка, - мысленно обратилась Суан к Эгвейн, глядя на шпиль Белой Башни. - Шарина не единственная, чья судьба туго сплетена с твоей. Ты всех нас вплела в свою сеть».

Хаос. Весь мир охвачен хаосом. Сложив руки за спиной, Туон стояла на балконе своего зала для приемов в эбударском дворце. На дворцовой площади, плиты которой были отмыты добела, как и почти всё в городе, отряд алтарцев в золотой с черным форме практиковал построения под бдительным взором пары ее офицеров. Вдалеке над ними возвышались городские здания; по стенам высоких, белых башен бежали разноцветные полосы, обрамляющие купола.

Порядок. Здесь, в Эбу Дар, и даже на территории вокруг города, уставленной повозками и палатками, был порядок. Шончанские солдаты занимались патрулированием и следили за соблюдением законов. В будущем надо еще вычистить Рахад. Бедность - это не причина, да и не оправдание жизни в беззаконии.

Но этот город был лишь небольшим островком спокойствия в бушующем мире. С тех пор как умерла Императрица, в Шончан разгорелась гражданская война. Коринне продолжалось, но из-за Возрожденного Дракона на востоке и армий Домани на севере возвращение земель Артура Ястребиное Крыло продвигалось медленно.

Она все еще ждала новостей о Лейтенанте-Генерале Туране, хотя приметы не предвещали ничего хорошего. Галган утверждал, что они, возможно, будут приятно удивлены результатом, но в час, когда Туон была извещена о затруднительном положении Турана, она видела черного голубя. Знамение было недвусмысленным. Живым он не вернется.

Хаос. Прошел уже день, как Туон вернулась в Эбу Дар. Немного в стороне от нее стоял верный Карид в тяжелой броне, покрытой алым и темно-зеленым, почти черным лаком. Это был высокий человек с квадратным, твердым, почти как его собственные доспехи, лицом. Вместе с ним было две дюжины Стражей Последнего Часа, не считая шести Садовников-огир. Сейчас они выстроились по обе стороны комнаты с белыми колоннами, поддерживающими высокий потолок. Карид тоже ощущал хаос, и намеревался не допустить повторного похищения Туон. Хаос наиболее смертельно опасен тогда, когда делаешь предположения о том, на что он может повлиять, а на что нет. Здесь, в Эбу Дар это проявилось в намерении лишить жизни Туон.

Она успешно избегала покушения на свою жизнь с тех самых пор, как научилась ходить. Она ожидала их. В некотором смысле, они помогали ей взрослеть. Как понять, насколько ты влиятельна, пока кто-нибудь не подошлет к тебе наемных убийц?

Однако предательство Сюрот… Несомненно, это проявление хаоса, когда сам лидер Предвестников оказывается предателем. Восстановление порядка в мире становится делом очень, очень сложным. Практически невозможным.

Туон выпрямила спину. Она считала, что еще не скоро наступит время, когда она станет Императрицей. Но она исполнит свой долг.

Она развернулась и прошла обратно в приемную ко всем собравшимся. Как и у всех Высокородных, у нее на щеках темнели полоски пепла - знак скорби по Императрице. У Туон никогда не было сильной привязанности к матери, но императрице не нужна чья-либо привязанность. Она обеспечивает порядок и стабильность. Туон начала понимать важность таких вещей, только когда ей на плечи взвалилась эта ноша.

Просторный прямоугольный зал освещало пламя канделябров, расположенных между колонн, а сквозь широкий балкон пробивался лучистый солнечный свет. Туон приказала убрать ковры, предпочитая им яркие белые плиты. Стены комнаты были окрашены в мягкий лазурный цвет. На потолке можно было увидеть фреску, изображающую рыбаков в море, над ними в чистом небе кружили чайки. Справа от Туон, прямо перед светильниками, на коленях стояло десять да’ковале в тонких одеждах, ожидающие приказаний. Сюрот среди них не было. Стражи Последнего Часа будут следить за ней по меньшей мере до той поры, пока у нее не отрастут волосы.

Как только Туон вошла в зал, все простолюдины встали на колени, коснувшись лбами пола. Высокородные преклонили колени и опустили головы.

Напротив да’ковале, на другом конце зала на коленях стояли Ланелле и Мелитене. Как и положено сул’дам, они носили платья с изображением серебряных молний на красных вставках в юбках. Их обузданные дамани также стояли на коленях, лица смотрели в пол. Для некоторых дамани похищение Туон стало настоящим потрясением, и они безутешно рыдали в её отсутствие.

Ее кресло для аудиенций было сравнительно простым: деревянное сидение с отделанными черным бархатом подлокотниками и спинкой. Туон села, белая накидка на ее темно-синем плиссированном платье слегка подернулась от движения. Сразу же после этого, все, кроме да’ковале поднялись. Селусия встала и подошла к креслу, на котором сидела Туон. Левая половина головы была полностью выбрита, а оставшиеся золотистые волосы были заплетены в косу, свисавшую справа. Поскольку она не была Высокородной, то пепла на ее щеках не было, хотя белая повязка на руке указывала, что она, как и вся Империя, скорбела по Императрице.