Владислав Гусев - Судьба по контракту

— Видел, видел, — вяло скривился Ильм, — ко мне метнулся, как упырь на свежее мясо. Чуть с ног не сбил, желая угодить. Я его с лошадью в конюшню отослал.

— Правильно сделал. Может, там какой-нибудь добрый человек запряжет его стойла чистить. Ему там самое место. Да… Так вот. Кейт походил, посмотрел еще раз как у нас с порядком, словно в первый раз не насмотрелся, а потом подходит ко мне и говорит, что планы поменялись и тебе следует отправляться на ночь старшим на восточные ворота. Там, мол, сержант приболел.

— А откуда он узнал… Впрочем, я ж как раз в обед через башню прошел.

— Само собой. Ты прошел, а я доложил, что ты прошел. Кто ж знал… Ильм, все равно тебя бы осчастливили восточной башней. Не я, так другие…

— Дела, — Ильм задумчиво побарабанил пальцами по столу, — у меня такое ощущение, что за всю мою службу начальство только тем и занимается, что всякие разные прорехи мной затыкает. Мастер, а не пойдете ли вы сюда, мастер, а пойдете ли вы туда… Знаешь, Сан, коли такое дело, мне и правда надо идти. Подготовится, собраться.

— Да сядь ты, не мельтеши. Не торопись, без тебя не начнут. Такое, значит, дело. Либо я перебрал лишнего, либо чересчур сомнительный стал, либо не знаю…

— Не понял.

— Здесь и понимать нечего. Если бы я сам понимал…, - Санти задумчиво почесал коленку, — понимаешь, у нас конечно местами служба похожа на бродячий цирк, но всему есть пределы. Не принято у нас приказ отдавать, а потом почти сразу все переигрывать.

— Ты о Кейте?

— О нем, родимом. Кейт у нас на северном секторе командир. Он мне, Виле Быку, Дану, да и еще многим другим приказывать может. Либо тебе. Ты у нас такой колдун один и к сожалению, хоть и сам на лейтенантской должности, но любой из этих прохиндеев тобой распорядиться может. И прикроется при этом интересами города. При чем здесь восточные ворота? Там Левий Сарх стражникам отец и мать в одном лице. Что он не смог у себя подмену найти? Мог. Причем здесь Кейт? Да пошлют его там подальше и субординацию в одно место засунут. В общем, ничего не понимаю…

— Так ты советуешь мне туда не ходить?

— Как это не ходить? Очень даже ходить. Мы ж в армии, а не в публичном доме. К тому ж он мне штатное расписание постов на сегодня показал. Там все чин по чину. Восточные ворота и ты. В одном порыве. Как храм Единого и небеса. Короче, держи ухо востро. Там многих клинками до смерти защекотали.

— Попробую…

— И еще…,- сержант слегка покачнулся, поднялся из-за стола и взял с оружейной полки средних размеров сверток, — это тебе. От меня. Все таскаю с собой и ни как не отдам.

Ильм протянул руку и от неожиданности подался вперед.

— Ух, ты, тяжелый какой.

— А ты разверни, разверни, не стесняйся.

Не очень крепко завязанная тесьма упала на пол, тряпка раскрылась, обнажив вороненое полотно кольчужного плетения.

— Черепа и кости, — просипел Ильм, — ты, что, Сан? Это же каких денег стоит…

— Ага, — довольно улыбаясь, подтвердил сержант, — полный кольчужный хауберк. Смотри, на торсе двойное плетение, рукава до кистей, подол до колен, боковые разрезы по бедрам. Все края с кожаной окантовкой. Правда, без украшений всяких, но тебе в ней не королю на прием ходить.

— Но…

— Ильм, это за маму… Она, конечно карга старая, и голову мне пропилила насквозь, и мозг сожрала, и кровь отравила своими нравоучениями, но… но она у меня одна… и люблю я ее… Так и думал, что цветы на могилке тыкать буду, если бы не ты. Так, что бери. Это железо твое по праву, а то хлам, который выдали тебе наши скупердяи, больше похож на рыбацкую сеть.

— Но…

— Ильм, вот что я тебе скажу, чтобы ты не мучился угрызениями совести. Мне этот доспех ничего не стоил, и к тому же у меня еще один такой припасен. Слушай, еще вот что попросить тебя хотел по-свойски… Как мужик мужика…,- сержант заметно засмущался и упер свои бесстыжие глаза в пол, — ты это… ну… в общем, нет там у тебя в сумке ничего для поднятия мужеской силы, а? Так, чтоб удивить…

— Нет.

— Как же так? Ты колдун, маг…учился.

— С собой нет. Готовить надо.

— А так чтобы сейчас? — совсем расстроился командир башни.

Ильм не сдержался и расплылся в широкой улыбке. Хоть сержант и был неутомим как бык, но удивить дешевую уличную проститутку чем-то новым было задачей практически невыполнимой. Но товарищ по службе, есть товарищ по службе, и помочь попытаться нужно. Тем более, после такого щедрого подарка.

— Мня вообще — то учили мертвецов поднимать, а не мужское достоинство. Но, пожалуй, я возьмусь… Плесни-ка вина. И дай мне кинжал, — Ильм недвусмысленно покосился на ширинку сержантских штанов.

Санти испуганно прикрыл рукой самое дорогое после мамы.

— Зачем?

Ильм со вздохом достал из сумки корневище, ухватил пальцами за самый хвостик, и демонстративно покачал в воздухе.

— Я его должен своим мечом рубить?

— Так бы и сказал.

Острый стилет покорно перекочевал из ножен в некромантские руки. Ильм повертел его в руке и подозрительно понюхал лезвие.

— Крови на нем нет?

— Чистый он. Дней двадцать, как не в деле. И мыл я его. А вчера резал балык. Свиной.

— Балык — делу не помеха.

Ильм ловко надрезал ценный ингредиент и выдавил несколько капель мутного сока в кубок. Потом провел над ним ладонью, шепча формулу заклинания. Вино зашипело, поднялось, как убегающее молоко, и сразу опало.

— Пей.

— Я?

— Ну не я же. У тебя девка в кладовке томится.

Страждущий принял эликсир с видом мученика, обреченного опробовать новый сорт яда. Осторожно понюхал и залпом осушил.

— Ох, твою за ногу…Гадость-то какая, — лицо Санти страдальчески скривилось, глаза сошлись к переносице… — и что, вот это поможет?

— Поможет. Все, что надо, будет до утра как шпиль кафедрального собора.

— Ой…

— Утром будешь смену сдавать, бери щит, чтобы прикрыться.

— Да я…

— Шутка, — Ильм примиряюще выставил руки ладонями вперед, — шутка. Меня здесь уже нет.

Санти протянул ему ладонь, жесткую от ежедневных тренировок с оружием.

— Бывай, мастер. Приходи завтра ужинать в «Слепую Сову», дельце есть, и без тебя никак.

— Договорились.

Над городом незаметно сгустились сумерки. Улицы быстро опустели и затаились до рассвета. С уличным освещением дело как всегда было, мягко говоря, не очень. Если быть совсем откровенным, то немногочисленные фонари, одиноко висящие на тронутых ржавчиной цепях, не горели вообще.

Ильм шел широким шагом, осторожный, подтянутый, как кот на охоте, стараясь не поскользнуться впотьмах на грязной мостовой. Искусство передвижения в таких условиях далось ему далеко не сразу, и было обильно окроплено содержимым не одного ночного горшка. После такого «омовения», возвращение в комнатушку, которую он из экономии делил еще с четырьмя такими же бедолагами студентами, было сродни эпическому подвигу. Запах не мысли. Его скрыть сложно. Да и товарищи-некроманты особым человеколюбием не страдали. В общем, что было, то было… Каждый в Турове, да и в любом другом городе не один раз в жизни испытал на себе неземной восторг от падающих на голову нечистот.