Владислав Гусев - Судьба по контракту

… Ильм заставил себя отвлечься от совсем некстати нахлынувших воспоминаний и тяжело вздохнул. Кстати о проклятии. Это вообще какая-то глупость. По идее ему уже с десяток раз положено было копыта отбросить, а с него как с гуся вода. Такое ощущение, что не к проклятому артефакту он прикоснулся, а к амулету удачи… Теперь его, наверное и не найти… Небось все из комнаты растащили… Наплевать. Он возьмет подорожную, выберется из города, откопает свой кошелек, отложенный на всякий случай и начнет все с чистого листа. А сейчас не грех и помыться…

Дни добровольного затворничества пролетели незаметно. Наутро пятого дня Ильм вдруг отчетливо осознал, что его организм окончательно восстановился. Тело вновь стало послушным и легким, голова ясной. Магическая аура налилась прежним объемом, и произошло это само собой, без всякого постороннего вмешательства. Еда больше не разжигала внутри дикие, первобытные инстинкты. Вино перестало радовать игрой рубиновых бликов в бокале. Кровать и постель категорически отказывались вызывать томительную негу и приводили в раздражение от полной невозможности найти себе какое-либо другое занятие. Книжный шкаф — единственная надежда на спасение от безделья, тоже не оправдал возложенных на него ожиданий. Его полки оказались плотно набиты низкосортными любовными романами.

В общем, Ильм проснулся с томящейся душой и твердым намерением поставить жирную точку на прожитом отрезке своей жизни. Для этого оставалось дождаться Гора, получить подорожную и вежливо откланяться. Если, конечно, не возникнет каких либо дополнительных щекотливых обстоятельств…

Ночной мастер соизволил явиться в тот момент, когда некромант собирался постучать в дверь и напомнить своим "нянькам" о том, что наступило время обеда.

Дверь широко распахнулась, и не менее широко улыбающийся Гор шумно ввалился в комнату. Все бы ничего, но при всем этом в глазах помощника Жана Рубаки читалось тщательно скрываемое напряжение.

— Как себя чувствуешь? — он кинул на кровать ворох одежды.

— Готов уйти.

— Это хорошо, — Гор виновато прикрыл рот ладонью, — то есть я не это хотел сказать. Ты ведь меня понял правильно, так?

— Да все я понял, — отмахнулся Ильм, — всякому гостеприимству есть границы. Младенцу понятно, что я тут место занимаю. Люди опять же твои при мне состоят. Задницы попусту просиживают. Их, небось, более важные дела ждут. Мне действительно пора уходить.

Гор расстегнул дорогой камзол и достал из-за пазухи бумажный сверток.

— Вот твоя подорожная. Проверяй — все честь по чести. А рядом с тобой одежда. Можешь с чистым сердцем собираться.

— Мне бы побриться. Ненавижу бороду. Здесь почему-то для этого дела ничего не оказалось…

— Тебе и так хорошо. Зато совершенно не узнать. Не испытывай зря удачу. Из Турова выберешься, а там поступай, как знаешь.

— Жаль, но ты прав.

— Я тоже так думаю.

Ильм откинул одеяло и начал вдумчиво одеваться. Вещи не казались новыми, но отстираны были на совесть. Узкие шерстяные штаны темно-коричневого цвета, шерстяная туника и длиннополый камзол с четырьмя накладными карманами. Также обнаружился кожаный ремень и плотно сложенный зимний плащ.

Гор задумчиво наблюдал за его действиями, и на лице его играла задумчивая улыбка. Когда процесс облачения подошел к концу он громко щелкнул пальцами.

Из коридора образовался похожий на драного лесного волка головорез, сжимающий в руках сапоги. Ровно отглаженные портянки висели у него согнутой руке как полотенце. Уважительно глянув в сторону Гора, он поставил обувь перед некромантом и тут же исчез.

— Вышколены у тебя парни, — заметил Ильм.

— На том и стоим. И стоять будем. Как сапоги? Я их навскидку брал. Почти наугад.

Некромант натянул обновку и прошелся по комнате, чутко прислушиваясь к мнению собственных ног. Обувь дело серьезное. Особенно в дальней дороге. Лишние мозоли могут очень дорого стоить, если придется бодро скакать с мечом или быстро бегать…

— Вроде ничего. Ну, что будем прощаться? — он протянул руку бандиту.

— Не спеши, некромант. Давай присядем на дорожку, а я заодно расскажу тебе одну любопытную историю. Тебе понравиться.

— Что ж, — Ильм уселся на самый край кровати, — я слушаю. Знаешь, Гор, я почему то был уверен, что без такого вот прощального слова нам с тобой не разойтись.

— Ты умный человек. Значит, моя задача немного упрощается. Твою голову выгодно продали. И знаешь кто? Твой дорогой Ульрих и иже с ним…

— Он не мой и не дорогой, — довольно резко отсек Ильм.

— Извини, — Гор досадливо поморщился, словно сказал глупость не к месту и не ко времени, — как бы тебе понятно все объяснить… Словом ты являешься официальным, так сказать, убийцей лейтенанта Кейта. Кейт у нас дворянских кровей был и, как оказалось достаточно древних. Это почтенное семейство, оказывается, имеет владения по всему королевству. В списке и замки есть и деревни. Но это лирика. Проза в том, что из всего этого вытекает дремучая и очень вредная для всего живого традиция под названием кровная месть. Руку на отсечение даю, что весь этот благородный сброд узнав о смерти одного из своих отпрысков дружно схватился за холодное оружие и страстно воспылал желанием испить крови обидчика. Очень неприятно при этом узнать, что виновник всего этого торжества уже казнен. И тут некто скидывает всеми уважаемому семейству весть о том, ты жив. Дальше начинаются тайные переговоры и ожесточенная торговля за право приблизиться к твоему трепетному телу. Общаются, понятно с городским головой и самыми доверенными его соратниками. Побеждает золотой телец. Дальше ты можешь достроить картинку сам…

— Ты хочешь сказать, что за мной приходили?

— Приходили, — подтвердил Гор, — и ничего кроме пустого каменного мешка не обнаружили.

— Значит, меня ищут.

— Не без того. Причем гарнизон почти не шевелиться. Согласно всем бумагам ты казнен, а искать оживший труп, или того хуже сознаться в умышленной подтасовке не хочет никто. Честь мундира, теплое насиженное место и все такое… По городу рыскает толпа разгоряченных неудачей дальних родственников Кейта и жаждет тебя убить. Я имел честь лично их видеть. Слава богам издалека. Таким под горячую руку лучше не попадать. Я думаю, что им сейчас уже больше обидно за то, что они выложили немалые деньги за то, чтобы их до тебя допустили…

— В таком большом городе они меня не поймают.

— Ха, — усмехнулся Гор, — они это поняли несколько дней назад.

— Несколько дней? — перебил его Ильм,

— Да, разве я непонятно выразился?

— Понятно. Продолжай, пожалуйста, дальше.

— Так вот, — ночной мастер потер переносицу, собираясь с мыслями, — стало быть, они свели разговор с ночными гильдиями.