Софья Ролдугина - Все кошки возвращаются домой

К слову, об интригах.

Князь опять что-то задумал. У него ни одно действие не обходилось без двойного, а то и тройного дна, да еще и с запасными путями отступления. Как тогда, три года назад, на Пути королев он расчетливо подталкивал меня к первой влюбленности, к осознанию чувств, хотя и не знал, решится ли провести ритуал. А игра была настолько искренней, что я и подумать не могла, что все это ложь.

А сейчас? Он действительно волновался или таким образом создавал рычаг давления на меня?

Очнулась я от раздумий только тогда, когда в дверь робко поскреблась Феникс и спросила, все ли в порядке.

Вслух я ответила «Да», но подумала:

«Нет. Все не в порядке».

Перед сном я вышла на балкон, подышать свежим воздухом. Не самое разумное действие, учитывая мокрую голову и распарено-разнеженное состояние после душа. Но иначе, боюсь, мне было не заснуть. Слишком много впечатлений, чувств и эмоций — и далеко не все приятные.

Дверь негромко скрипнула. Я обернулась, ожидая увидеть Максимилиана — и замерла, встретившись глазами с Шинтаром.

Бывший секретарь, расслабленный и вялый, в светлой одежде для сна, напоминающей спортивный костюм, только из шелка, медленно расчесывал волосы. Золотистые пряди струились, как жидкое золото.

— Привет, — буркнул он, опираясь спиной на высокие перила. — Не замерзнешь?

— Ну, я ненадолго.

— Понятно, — Шинтар кинул на меня взгляд искоса. Щетка продолжала скользить по волосам. Эх, никаких проблем с запутавшимися прядями… Как у Дэриэлла раньше. — Ты правда навещала мать?

Я вгляделась в небо, затянутое тучами. Оно должно было становиться черным ночью, но в такую вот дурную погоду приобретало грязноватый коричнево-оранжевый оттенок, отражая свет фонарей.

— Да. Зачем бы мне врать?

Шинтар вздохнул.

— Ты не думай, я тебя не осуждаю, — он повертел в руках щетку и, придирчиво осмотрев ее, снял один длинный волосок, сопровождая его таким взглядом, словно потерял как минимум половину шевелюры. — Это все понятно. Да и Дэйру не так уж сильно досталось… физически, я имею в виду. А морально, конечно, это форменное убийство было.

Пальцы мои до боли вцепились в поручень.

— Что Ксиль натворил?

Шинтар оглянулся на меня, потом быстро посмотрел через балконную дверь в комнату и только тогда, не обнаружив там князя, заговорил:

— Не пустил на охоту. Мы задержались почти на сутки. Дэйри отсиживался в дальней комнате и на все просьбы выйти только огрызался. Потом я невовремя попался князю под руку и оказался наедине с голодным шакаи-ар. Чуть не сдох от страха. Дэйр, который точит зубы на мою шею — убийственное ощущение.

— Поверю на слово, — пробормотала я, отворачиваясь. Желтоватые окна дальних домов едва были видны сквозь туман. Как другой мир…

— Ты не думай, долго это не протянулось, — успокоил меня Шинтар. — Как только Дэйри начал слетать с катушек, Максимилиан вышвырнул меня, а сам остался. Уж не знаю, что там наш гуманный целитель делал с князем, но тот орал таким дурным голосом, будто его на кусочки резали. И смеялся. Корделия сказала, что он «кормит» Дэйра эмоциями. Я не стал уточнять, какими, уж прости.

У меня перед глазами возникла картинка-воспоминание: безымянный город, заброшенная спортивная площадка и люди, немыми тенями мечущиеся среди снарядов… Страх, страсть и боль — вот три любимых блюда шакаи-ар.

Я не сомневалась, что Ксиль угощал Дэйра последним деликатесом.

А целитель наверняка себя потом винил.

В итоге Максимилиан сумел получить двойную пользу от моего побега. Во-первых, получил рычаг давления — за Дэйра я все-таки вправду боялась. А во-вторых, целитель прошел через очередную ломку на пути перестройки сознания по образу и подобию шакаи-ар.

— Спасибо за рассказ, — вздохнула я, поднимая воротник халата. — Пойду, пожалуй, не хватало еще простудиться.

— Доброй ночи, — донеслось мне вдогонку пожелание Шинтара.

К счастью, оно сбылось. Меня обошли стороной и пророческие кошмары, и сладкие сны, от которых не хочется пробуждаться. Просто темнота — и отдых от эмоций на восемь коротких часов.

Утро началось обнадеживающе. Небо наконец-то расчистилось, и туман, словно испугавшись нахальных солнечных лучей, сначала забился в глухие подворотни, а потом и вовсе растаял. С кухни тянуло запахом кофе и поджаренного хлеба. Через стену можно было разлить тихий смех Айне, веселую скороговорку Феникс, в шутку бранящейся с Ками, и скептические замечания Этны.

«Праздник, — внезапно подумала я и даже зажмурилась от удовольствия. — Сегодня мой день рождения!»

Пусть вчера все складывалось не очень, но сейчас судьба просто обязана пойти мне навстречу. Раз в году-то можно!

Быстро натянув джинсы и первый попавшийся свитер, я сунула ноги в тапочки и, улыбаясь до ушей, пошлепала на кухню.

— Ой, проснулась! — еще с порога встретила меня радостным визгом Феникс и стиснула в таких объятьях, что я охнула. — С праздничком! — меня расцеловали в обе щеки. — Счастья, здоровья, ну… и чтобы Ксиль у тебя был, как шелковый, — подмигнула огненная мастерица, вгоняя меня в смущение.

— С днем рождения, Нэй, — улыбнулась Айне. — Садись за стол, только на еду особенно не налегай — мы сейчас перехватим что-нибудь и пойдем отмечать в кафе. Помнишь, там, где мороженое подают?

— Еще бы не помнить! — я просияла, чувствуя себя так, будто внутри у меня разгорается солнышко — даже ярче, чем за окном. — Три шарика по цене двух…

— Никуда ты не пойдешь.

«Солнышко» окунули в загнивающий пруд.

— Доброе утро, — обернулась я к Максимилиану. Князь стоял в коридоре — руки сложены на груди, подбородок вздернут, глаза — осколки синего льда. — Ты опять не в настроении, что ли? Давай хоть на денек перемирие объявим…

— Перемирие? — с убийственной серьезностью переспросил Ксиль и хмыкнул. — Ну, да, конечно. А инквизиция, разумеется, постоит в сторонке, чтобы не портить тебе праздник.

Я сжала руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Получалось плохо.

— Все не так уж страшно, — попыталась спасти положение Айне. — Мы просто посидим часок в кафе и вернемся. Вряд ли четырем эстаминиэль следует опасаться одного Древнего.

Ксиль сощурился.

— Когда-то я уже доверил Найту Дэриэллу. И что же? Она тут же сбежала в Замок. Может, захотелось повторить? — издевательски поинтересовался он. — Или ты идешь со мной, Найта, или не идешь вообще.

Глаза у меня защипало. Ну почему именно сегодня? Неужели нельзя один день вести себя не так… колко?

— Это традиция, — глухо проговорила я, глядя в сторону. В груди словно проворачивали штопор. — Мы всегда празднуем мой день рождения впятером. В одном и том же кафе.

На сей раз ответ князя не запоздал ни на секунду.