Танит Ли - Владыка Ночи

— Здесь отличная добыча!

Вскоре появился атаман. Он отстранил разбойников, поднял Шезэль на руки и осмотрел ее. Наконец он сказал:

— Это заколдованная девушка, о которой пел менестрель.

Он осторожно посадил ее обратно, но девушка встала и пошла прочь, не обращая внимания на повозку, мертвого возницу и онемевших разбойников. Будучи людьми суеверными, они не последовали за ней. Разбойники поклонялись богу грабежа, чей алтарь находился в одной из пещер. Одна из их заповедей гласила: «На каждые пятьдесят ограбленных или убитых путников одного отпускайте. Боги не поощряют излишества».

Шезэль подошла к широкой бурной реке. Перевозчик остановил ее уже у самой кромки воды.

— Ради всех святых, не можешь же ты идти по воде! Я перевезу тебя на другой берег, а ты за это заплатишь мне, — попытался объяснить ей он, но, посмотрев в ее глаза, спохватился:

— Ой, да ты ведь та самая дева, о которой пел менестрель. Тебя я перевезу бесплатно.

Вскоре Шезэль вышла ко второй реке, на сей раз там был мост. В этих местах вдоль дороги росли фруктовые деревья и ягоды, они и поддержали силы странницы. Девушка машинально срывала их, как когда-то ее учили срывать фиги с дерева в саду ее деда.

Шезэль прошла, сама не замечая того, через пять деревень. В пятой деревне к ней подбежала женщина и сунула в руки буханку хлеба.

— Я знаю тебя, ты — дева из песни. Успеха тебе, чего бы ты ни искала, поскольку ты воистину не от мира сего.

Шезэль добралась до третьей страны, миновав горы и реки. Она шла по дороге и если бы смотрела, то увидела бы королевскую столицу, сверкавшую вдали, а в семи милях за ней снежную вершину горы, где дракон поедал людей, до того как погиб от рук Дрезэма.

Наконец Шезэль вошла в город, расположившийся на берегу большого озера. У тихой воды медленно прогуливалась пожилая дама в сопровождении своих слуг. Женщина вела на золотом поводке зеленую птицу, которая время от времени громко кричала.

— Я вижу девушку с прекрасными волосами. Еще немного — и несчастная упадет в воду. Пусть кто-нибудь из вас сходит за ней и приведет ко мне, — проговорила пожилая дама.

Шезэль подвели к даме.

— Да, как я и думала, это та самая дева из песни менестреля. Я действительно верю, что у тебя только половина души, как говорилось в песне. Может быть, ты ищешь вторую половину? Пожалуй, я дам ей лодку, чтобы она смогла переправиться через озеро. Иди, и пусть боги хранят тебя, дитя мое. Но остерегайся опасностей, таящихся в ночи.

Так Шезэль пересекла озеро и добралась до пустынной степи, где в меланхоличном гневе бродил Дрезэм.

Дрезэм жил в степи уже много месяцев. Он разбивал тяжелыми камнями головы змеям и грызунам и тут же съедал их, поскольку идея разжечь костер не приходила ему в голову. Пил он из подземных ключей, бивших в пещерах, где юноша прятался от дневной жары. От такого скудного питания Дрезэм исхудал. Его волосы посерели, потеряв былую красоту, а глаза стали большими и дикими. На сердце его лежала тяжесть, но несчастный не понимал, чем вызвана печаль, забыл, с чего все началось. Иногда ночью, под холодными звездами, юноша надрывно выл, и даже волк не смел вторить ему.

Наступила ночь, такая же как все предыдущие, черная, как эбеновое дерево. В небе серебряными капельками блестели звезды. Луна медленно передвигалась по небосводу, но, опережая ее, по степи шел человек. За его спиной развевался черный плащ. У незнакомца были черные волосы и черные глаза.

Дрезэму все люди представлялись врагами, с которыми надо драться, а потом убивать. Поэтому, завидев незнакомца, юноша, рыча, поднялся. Но черноволосый человек обратился в дым. Этот дым приблизился, окутал юношу и усыпил в нем дикого зверя. Глаза Дрезэма закрылись. Он больше не был убийцей.

— Отныне ты будешь моим сыном, и я подарю тебе счастье. Бедный мальчик, ты слишком долго жил в степи, словно шакал, — произнес черноглазый человек, прекрасный, как сама ночь.

Дрезэм поднял голову и встретился взглядом с незнакомцем. Взор черного человека, словно огонь, проник сквозь рой беспорядочных и туманных мыслей, заслонявших восприятие юноши.

— Взгляни, — приказал Азрарн, указывая на груду бесформенных глыб гранита примерно в миле от них. Дрезэм проследил взглядом за рукой князя демонов.

Даже ночь содрогнулась от такого коварства. Вся степь отозвалась, будто струны гигантской арфы, и тут с гранитной скалой, возвышавшейся посреди пустыни, произошли волшебные изменения. Теперь вместо нее возвышался дворец, настоящее чудо, созданное из блестящих черных кристаллов и полированного агата с серебряными башнями и медными крышами, окнами бирюзового и малинового цвета. Перед ними, словно ковры, раскинулись сады с черной бархатной травой, с дорожками, выложенными драгоценными камнями, с черными деревьями фантастической формы, лавандовыми фонтанами и пурпурными прудами. Соловьи пели в беседках с невыразимой сладостью, по газонам расхаживали важные черные павлины с зелеными и голубыми, будто живыми, изображениями глаз на хвостах.

— Отныне, Дрезэм, ты будешь жить по ночам, как луна. Этот дворец я дарю тебе. Теперь ты не будешь ни в чем нуждаться.

Азрарн повел молодого человека через сады во дворец, где их ждал накрытый стол и все было приготовлено для банкета. Дрезэма не требовалось приглашать к трапезе, как когда-то во дворце короля. Возможно, он заметил, что на этот раз стол оказался богаче. Когда Дрезэм насытился, Азрарн сказал:

— Есть еще кое-что. Я напомню тебе. Девушка с серебряными глазами и розовыми волосами. Не советую тебе ею пренебрегать.

Взяв глиняный кувшин, Азрарн произнес заклинание и перевернул кувшин в воздухе. Из него вылилось сияющее и ароматное облако, превратившееся в великолепную женщину.

Конечно же, это была не Шезэль. Азрарн не мог позволить однажды разделенным душам объединиться. Месть демона обычно превращается в игру. Азрарн в своем магическом зеркале Нижнего Мира увидел, как Бизунех молится в своем жалком храме, а после ее смерти следил за ее дочерью и понял, что некая роковая стихия стремится спасти ее. Азрарн решил ей помешать.

Женщина прелестного сложения, вылитая из глиняного кувшина, была одной из эшв. В этом и заключалась шутка Азрарна. Как у всех демонов, у нее были черные глаза, хотя и не серебристые, но зато серебряная тушь сверкала на ее веках. В ее волосы, такие же черные, как и у остальных демонов, было вплетено множество цветов. Но это не были безжизненные гирлянды, а настоящие цветущие растения, невидимо вырастающие из корней ее волос. Бледные желтые цветы, мелкие вечноцветущие примулы, густо усеяли черные локоны, будто роса на листьях.

У Дрезэма перехватило дыхание. Столь пленительное создание задело даже его спящие чувства.