Дмитрий Колодан - Новые мифы мегаполиса

— Неохота оставлять тебя в этом дерьме, — с отеческой интонацией добавил шеф. — «Коршун» ясно обозначил свою позицию — они будут топить тебя и все равно добьются замены следователя, только, как сам понимаешь, уже с позором. А потом еще замена, и еще. Им не нужен компетентный человек — им нужен мальчик для битья на этом месте. Ну что, решился, или завтра поговорим?

Игрис, в который раз за этот длинный день, ощутил себя героем сериала. Герой, разумеется, отклонил бы сейчас предложение шефа…

— Игрис, пойми, это дело «Коршуна», они его обтяпают, как им выгодно. Либо протащат свою версию, либо объявят убийцу невменяемым. Либо еще что-то. А дураком и злодеем будет следователь прокуратуры.

— Давайте завтра вернемся к этому вопросу, — малодушно сказал Игрис.

— Тетя Елка сегодня опять горит на работе?

Агата стояла посреди кухни с заспанным ребенком на руках. Малыш (то ли Эрик, то ли Эдик, кто его разберет) глядел на Игриса с подозрением.

— Елена не придет ночевать, — подтвердил Игрис, думая о другом.

Агата вытерла салфеткой сопливый нос ребенка.

— Мальчишки спать будут, как сурки, потому что днем сегодня не заснули, хулиганили. А ты почему не ложишься?

— Уже ложусь.

Он забыл, зачем приходил на кухню. Развернулся и пошел к себе.

Что такого могла поведать высокопоставленному сотруднику «Коршуна» безвестная тетка из провинции? Зачем — дикий, нелогичный, истеричный поступок человека, прежде в истериках не замеченного?

Не лезет ни в какие рамки. Необъяснимо. Куда логичнее выглядит притянутая за уши версия Певца: Алистана подставили. Мутная волна тенденциозной, непроверенной информации поднимется выше крыш: ничего эффективнее нельзя было придумать, чтобы скомпрометировать и Алистана, и «Коршун». А тут еще дело Болотной Карги…

Игриса передернуло. Есть вещи, которых лучше не знать. Старушка устроила «пряничный домик» на болоте, в километре от междугородней трассы. За шесть лет на этой дороге без вести пропало семь легковых машин. Несчастья списывали на сложные погодные условия (туман и частые дожди), плохое покрытие (дорога быстро разрушалась, сколько ее ни ремонтировали), опасные виражи, с которых усталый или неопытный водитель запросто мог слететь прямо в трясину. Дорогу обустраивали, ограничивали скорость, ограждали опасные места, выставляли знаки, но дело завели только после того, как бесследно испарился микроавтобус с экскурсантами.

Через несколько дней на обочине подобрали полуживого, облепленного грязью, трясущегося от ужаса парнишку: он рассказал, как заглох мотор микроавтобуса, как все пассажиры и водитель один за другим отправились в сторону от трассы, но больше ничего не мог рассказать. Штатный механик психиатрической клиники, восстанавливая его пошатнувшийся рассудок, наткнулся на документальные, подлинные воспоминания и чуть не рехнулся сам.

Старушка практиковалась в магии. С жертвами она играла в «ролевые игры», которые заканчивались горячей духовкой или кипящим котлом. До сих пор все сходило ей с рук, потому что удержать в подчинении двоих-троих несчастных не составляло для нее труда. В микроавтобусе ехали семеро: парнишка, оказавшись на периферии магического воздействия, чудом вырвался и спасся…

Игрис поймал себя на том, что сидит перед выключенным компьютером и смотрит в темный экран. Певец почти насильно посвятил его в мерзкие и темные подробности дела Карги; сегодня-завтра эти детали просочатся в прессу. Алистан Каменный Берег подключился к расследованию, когда оно зашло в тупик: он первый нащупал связь между хозяйкой «пряничного домика» и респектабельной пожилой дамой, чье поместье находилось за сотни километров от «пряничного домика», в другой части страны…

Игрису не хотелось лежать без сна одному на широкой кровати, глядеть в потолок и вспоминать дело Карги. Он натянул кроссовки, тихо выбрался из дома и припустил рысцой вдоль улицы.

Старушка была настолько богата, что ее адвокаты, кажется, сами верили в ее невиновность. Они висели, как бульдоги, на каждой процедурной неточности, выискивали бюрократические поводы для повторных экспертиз, а старушка тем временем залегла в частный госпиталь и всех вокруг пыталась уверить, что вот-вот отправится к праотцам.

Сейчас дело выплывет наружу, думал Игрис. Тайна следствия будет изнасилована с особым цинизмом, причем надругаются над ней обе стороны. И это явное, предсказуемое следствие провокации с Алистаном; вот я и сам начинаю верить, что это провокация.

Но что за документы сгорели в камине? Неужели нет еще одного экземпляра, рукописного ли, электронного, ксерокопии?

Игрис вспомнил лицо мертвой женщины на полу комнаты для переговоров. Слово погибели № 5 убивает мгновенно. Среди нас ходят люди, способные прикончить любого в считаные секунды. Но мы ведь не сажаем превентивно, к примеру, охотников с ружьями, мастеров единоборств, поваров с ножами, боксеров…

Игрис с разгона наступил в лужу. Взлетели брызги в свете фонаря. Залаял пес за ветхим забором. В его строгих интонациях угадывались лень и философская созерцательность собаки, в жизни не видавшей воров на участке.

Что, если личность убитой так и не будет установлена?! Что, если она — фантом, инопланетянка, клон, посланница параллельного мира… короче говоря, что, если Алистан убил врага, каким-то образом угрожающего всему человечеству?

Фантазия — хорошее качество. Склонность к фантазированию — дурное. Игрис уже решил для себя, что завтра откажется от дела «мага-убийцы» и еще — обязательно! — переговорит с Борисом и Агатой. Гостеприимство — это хорошо, но почему семейная жизнь Игриса должна страдать?!

Ему очень захотелось увидеть Елену, прямо сейчас, обнять ее и вместе лечь. Жена стеснялась заниматься любовью, когда за стеной толкутся родственники, а уходить из дома надолго гости отказывались. Второй месяц Игрис добивался расположения жены тайком, украдкой, как вор…

Нет уж, хватит. Он развернулся и побежал в обратном направлении — к дому.

Алистан Каменный Берег. Игрису до него, как до неба: и послужной список, и звание, и награды, и все такое. Живет со второй женой, сыну пятнадцать лет. Хорошо бы встретиться с его первой женой, просто для порядка. И еще эта приметная скамейка на бульваре, напротив магазина музыкальных инструментов. Именно на этой скамейке Алистан зачистил себе память сразу после убийства. Пройтись бы по окрестным магазинчикам, наверняка кто-то из сотрудников его видел. Хотя бы мельком. Как долго он сидел, как вел себя, звонил ли по телефону… А смысл?

Никому не интересно, что там в действительности случилось. Всем плевать на погибшую женщину: «Коршун» хочет оправдать Алистана, шеф заботится только о том, как половчее сохранить лицо. Игрису следует поскорее избавиться от невольной симпатии к господину Каменный Берег. Даже не симпатии, а сочувствия, что ли.