Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

— Где? — Годой потерял терпенье. — Где вы о ней слышали?!

— Терпение, я все объясню. Если вы, разумеется, не будете перебивать. — Рене укоризненно взглянул на собеседника. — Я почти закончил. Стефан остался жив, я тоже, Роман продемонстрировал неожиданные таланты, и вы испугались (и правильно), что он догадается о причинах смерти отца Мариты. Затем вы предположили (опять-таки абсолютно верно), что утром я поеду к Иннокентию за советом.

Втроем — я, Роман и кардинал — мы докопались бы до истины. Времени терять было нельзя. Вы понадеялись на то, что мы с Романом в конце концов выпьем сонное зелье, а значит, вы опередите нас на несколько часов. Проклятье! — Герцог треснул кулаком по столешнице и рванул и так расстегнутый воротник. — На этот раз вам повезло! Иннокентий умер. Но Стефан и я живы, так что до осуществления вашего замысла далеко.

Как всем мерзавцам, вам нужно было убедиться в собственной силе, к тому же вы не находили себе места от волнения — что происходит в монастыре? Удалось ли убийство? Что делаем мы с Романом? Думаю, Марита попалась вам на глаза случайно, и вы не выдержали. Вам надо было отыграться за страх, который вы пережили из-за нее накануне, за то, что она невольно расстроила ваши планы, поднеся отраву не тому, кому нужно. Мало того, малышка была влюблена в… человека, который спас Стефана и который, судя по всему, отвечал на ее чувства.

Не знаю, что вы собирались делать дальше. Будь вы дураком, я бы решил, что вы попробуете превратить девочку в свое орудие и использовать против Гардани и Романа. Вы не дурак, а земля под вами продолжала бы тлеть в любом случае. Вы бы или убили, или отпустили… Дурочка бы призналась в том, что с ней сделали, если не Гардани, то его дочери. Вас бы не казнили, ведь прямого насилия не было, но из Таяны вы бы вылетели и смогли бы перевести дух. Кстати, синяки на физиономии вам удивительно идут… Только, сказав Марите, что она отравила родного отца, вы выдали себя с головой. То, что эркард умер от яда, к тому времени знали я, Роман, Шандер, медикус и убийца! Уф! Теперь все. Знали бы вы, как я не люблю длинные речи…

Я помню, вас интересует пророчество Иннокентия и то, что и где я слышал о Темной звезде! Я обещал ответить и отвечу, но только после того, как вы ответите на мои вопросы. Только скорее, а то я что-то устал. Ваше присутствие утомит кого угодно. — Рене засмеялся, но смех неожиданно перешел в сухой кашель. Адмирал закрыл рот ладонью и с удивлением посмотрел на обагрившую пальцы кровь.

— Увы, герцог. — Михай был издевательски вежлив. — Вы слишком долго говорили и упустили свой шанс. У вас хватило ума понять, как было дело, вы предусмотрительно не пили, но яблоки… Знаете ли, они могут оказаться весьма вредными для здоровья. Вы правы, я действительно высоко ценю свою жизнь, но сейчас вы мне уже не опасны. Вы даже встать не сможете. Агва Закта дарит несколько часов, ягоды фо справляются с делом быстрее.

— Ну хорошо, вы меня убедили. Допустим, я действительно умираю, — тон Рене был абсолютно спокойным, в нем даже сквозила ирония, — мне столько лет везло, что я как-то к этому привык. Видимо, зря, но Стефан вот-вот выздоровеет, а Роман достанет вас из-под земли. С ним вам не справиться. Не сомневаюсь, в свой смертный час я предскажу вам такое будущее, что вы умрете рядом со мной. Со страху.

Михай с перекошенным от злости лицом медленно приподнялся, но сумел взять себя в руки и снова сел.

— Правильно. Я еще могу за себя постоять, так что подождите десятинку-две. Кстати, раз уж вы оказали мне любезность и разделяете со мной мой последний час, может, соблаговолите ответить… Да, плесните-ка мне вина, — мне вряд ли удастся дотянуться до кувшина, но с бокалом я еще справлюсь… Благодарю. — Рене отхлебнул вина и продолжал: — И все же, дан Михай, поведайте напоследок, чего вы добиваетесь.

— Ваше спокойствие, Аррой, превзошло все мои ожидания.

— А вы думали, я начну вас проклинать, призывать на помощь и тому подобное? Я умею проигрывать с честью, чего и вам желаю, когда вы наконец нарветесь. А вы нарветесь, можете считать это началом пророчества… Итак, Годой, на что вы рассчитываете, чем вам помешали я, Стефан и герцог Гергей и что вы сделали с Зеноном?

— Проклятый! Сколько вопросов!

— Что поделать, некоторые умирающие чрезмерно любопытны.

— Я понимаю, чего вы добиваетесь. Вы хотите, чтоб я струсил и сбежал, оставив вас корчиться в одиночестве, или, еще лучше для вас, чтоб я вас прикончил! Не дождетесь! Вам придется улыбаться до конца или умолять меня о смерти, когда боль станет нестерпимой. Да, вы страшный противник, Рене Аррой! Хорош бы я был, оставив вам жизнь! Даже при тех союзниках, что я нашел… Пока хозяин Эланда — вы, мне не получить того, что я хочу! Твоя кровь должна замолчать!..

— Подробнее, пожалуйста, — Рене с трудом справился с новым приступом кашля, — поторопитесь, герцог. При чем здесь, Проклятый меня побери, моя кровь? Особенно если учесть моих сыновей, племянников и тому подобных родичей. Их у меня всегда было больше, чем необходимо для спокойной жизни.

— При чем твоя кровь?! Не притворяйся, что ты ничего не знаешь! Иначе зачем тебе было рваться к Островам Золотых Пчел?! Ведь ты добрался туда?

— Не скрою, добрался, но мы отвлеклись. Для простоты я тоже перейду на «ты». Что тебе нужно? Таяну тебе к рукам не прибрать, Эланд — тем более. Твои делишки всплывут, и Марко поступит с тобой, как с бешеным псом, каковым ты и являешься. Ланка знает, куда мы пошли. Когда меня утром найдут, она сумеет с тобой поквитаться.

— А, ты думаешь, что за тебя отомстят?! Конечно, эта рыжая кошка влюблена в тебя по уши, только она не успеет. — Михай уже орал так, что заклятия стали не нужны. Гулкое эхо услужливо разносило голос герцога по всем уголкам оружейной. — Тебе осталось не больше часа. Когда я досмотрю, как ты корчишься, я пойду к Стефану. Теперь я знаю, как его охраняют, и найду на них управу. А потом… Потом наступит мое время, я…

Годой не успел договорить. Он странно дернулся, вскинул руки и упал, схватившись за грудь. Рене вскочил, опрокинув стол, и бросился к тарскийцу. С галереи, прыгая через три ступеньки, с громкими криками неслась Ланка, следом бежал Роман. В довершение суматохи обивка стен в нескольких местах треснула, давая дорогу возглавляемым Гардани «Серебряным». Принцесса же, козочкой перемахнув тело Годоя, с рыданиями вцепилась в ошеломленного адмирала:

— Роман, скорее, может быть, еще не поздно!

— Боюсь, что поздно. — Адмирал твердо отстранил девушку и склонился над хрипящим Михаем. — Эта тварь не заслуживает столь благородной смерти.

— А ты, он разве… Он не…

— Я здоров. Это было маленькое представление, которое ты сорвала. Роман, что-то можно сделать?