Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

— И ты решил, что ключ ко многим тайнам за Запретной чертой, — тихо уточнил Астен.

— Решил. И до сих пор не уверен, что ошибся. То, что тянуло туда Счастливчика, в самый неожиданный момент может свалиться на наши головы… Задумайтесь! Рене побывал у темных и вернулся, одаренный сильнейшими талисманами. Мы не знаем, ни что стало с его спутниками, ни как он выжил. Счастливчик выбирался из таких передряг, из каких выпутаться невозможно. Счастливчик отсутствовал, когда всю его семью выкосила болезнь. Счастливчик поместил на сигну Волка и Луну. За Счастливчиком охотится Осенний Ужас. Счастливчика слушают Хозяева, а непонятная даже мне болотница дает ему в спутники философского жаба, древнюю тварь, самые упоминания о которой исчезли из книг задолго до Анхеля Светлого. И наконец, эти слова о Темной звезде. Умирающие от Агва Закта не ошибаются.

— Разве все это не объясняется тем, что Рене избран?

— Что огонь жжется, очевидно для всех, но только маги понимают суть огненной стихии и могут овладеть ею. Не поняв, что же такое Рене Аррой, мы так и будем блуждать в потемках.

— Рене — мой друг и защитник нашего дела, — резко бросил Рамиэрль.

— После твоего рассказа я в нем не сомневаюсь, — отмахнулся Уанн. — Только эландец и сам не знает, что и куда ведет его по жизни. Похоже, Счастливчику покровительствует кто-то очень могущественный, но лишенный возможности или желания открыться. Волк и Луна… Это вы хотя бы помните?

— Помним, — подтвердил Кленовая Ветвь. — Но я все же склонен рассчитывать на свои силы. Если, разумеется, вы не вернете Эрасти.

— Мы в любом случае должны вести себя так, словно мы одни. Только это не повод забывать ни о врагах, ни о друзьях, ни о судьбе, с которой приличные люди не могут не спорить.

— Люди?

— Спорящих с судьбой эльфов я еще не встречал, — припечатал маг-одиночка. — Когда встречу, передумаю. Гоблины, те давно уже не спорят, а жаль, ну да не о них речь. Переговорив с Романом, я почти уверился, что Рене — заложник собственной крови. В миг его рождения звезды встали так, что все спавшее десятки поколений ожило. Ты — разведчик, ты хоть раз задумался, откуда у Счастливчика такие глаза? При том, что все Аррои удавались в предков-арцийцев, а идаконцы искони были светловолосыми гигантами.

— Почему у Рене наши глаза? — задумчиво повторил Роман. — Кто его знает… В Стефане есть малая примесь эльфийской крови. Похоже, от матери; в старом Марко есть только человеческое.

— Эльфы эльфами… Счастливчик, бесспорно, из ваших, но только ли? Дело это, похоже, семейное, на крови замешанное. Это было, дай подумать… Лет за сто до Анхеля… Надо бы проверить по хроникам. Эланд и Таяна уже перестали казаться задворками мира. Империям не впервой разваливаться от сытости и спокойствия, хотя Анхель, прах его побери, так встряхнул старуху, что она до сих пор дышит. Надо же, опять меня вбок тянет… Короче, в Таяне правил тогда первый из рода Ямборов. Королем еще не был, но великим герцогом назывался. У него было четверо сыновей, от одного из них пошли графы Гардани, и две дочери. Старшую он выдал за одного из имперских вельмож, а с помощью младшей решил скрепить союз с Эландом, в котором еще не проросли арцийские нарциссы… Мира Ямбора не была красавицей, но эландский, вернее, еще идаконский властитель в этом и не нуждался. Паладины всегда умели находить то, что им нужно, на стороне. Твой друг Рене не исключение, его жена может похвастаться многим, но не вниманием мужа… У тогдашнего Первого паладина было несколько бастардов и красивая подруга, у которой хватало ума не требовать от возлюбленного разделить с ней корону.

В те поры в Эланде любой сын, признанный отцом и поддержанный паладинами, мог наследовать родителю, так что родовитая жена нужна была разве что для заключения политической сделки. Я не слишком подробно рассказываю?

— Нет.

— Первый паладин… Я дальше буду называть его Рикаред. Старый титул слишком громоздок. Словом, жених выехал с соответствующим его сану эскортом в Таяну. Рассказывают, что в холмах они чуть не попали под оползень, но якобы Всадник удерживал готовый обрушиться склон, пока по нему не промчалась кавалькада. В Горде летними оползнями никого не удивишь… Больше в дороге ничего не случилось. Стефан Ямбор принял гостей с распростертыми объятиями. Были устроены охоты и турниры. Жених не принимал в них участия, хоть и считался отменным бойцом — у эландцев это в крови в не меньшей степени, чем любвеобильность…

До свадьбы оставалось около трех недель, когда случился самый пышный турнир, на котором победу над местными рыцарями, в том числе над наследником Таяны, одержал какой-то незнакомец.

Ямбор был страшно раздосадован удачей чужака, и, чтобы его утешить, идаконский гость взялся за копье сам. Противники оказались равны друг другу в силе и ловкости, и ложная гордость не помешала им это признать. Они пожали друг другу руки. Победителю полагалась награда — конь, меч и право выбрать королеву турнира.

Посовещавшись, эландец и незнакомец, назвавшийся Риберто из Аганны, решили, что Рикаред возьмет меч, благо конь сразу признал в чужаке хозяина. А чтобы совсем уж никому не было обидно, решили избрать сразу двух королев.

Идаконец, будучи хорошим политиком, разумеется, назвал свою невесту. Ничем не связанный пришелец обозрел присутствующих дам и избрал совсем юную девушку, жившую при дворе то ли из жалости, то ли для того, чтобы быть под присмотром, так как она была наследницей маленького лесного княжества, под шумок прихваченного отцом герцога Стефана. Этта, так ее звали, была маленькой блондинкой с зелеными глазами, нежным румянцем и потрясающей красоты ручками. Я видел ее на портрете уже зрелой женщиной… Можно только гадать, как хороша она была в юности.

Этта приняла венец из рук неизвестного рыцаря и исполнилась к нему великой благодарности и восхищения, а чувства эти так легко переходят в любовь. К тому же рыцарь оказался красив, как эльф, а может, он и был эльфом или полукровкой. Разумеется, красавец стал любимцем Гелани — дамы были от него без ума, но он видел только Этту. Через неделю он попросил девицу стать его женой и получил согласие. Король был доволен — Этта отправлялась с мужем в Аганну, так что о ее правах на наследство можно было забыть. Жених и невеста не могли наглядеться друг на друга, и кто станет винить девушку за то, что она, не дождавшись брачной церемонии, открыла любимому свою дверь?..

Я уже говорил, что таянки млели при виде голубоглазого красавца. Мира не была исключением, только в отличие от других привыкла брать, что хотела, а хотела она Риберто. Девица пошла к отцу, из которого вила веревки — известный твердостью, даже жестокостью Стефан не мог устоять перед дочерними слезами, — и потребовала у него жениха Этты.