Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

— Ваши документы!

— У вас, лейтенант Ветров, видеокамера есть? — не здороваясь, и как будто даже с раздражением проговорил Ксор. — Будьте любезны, прикажите прапорщику Вербицкому взять ее в машине, включить, и зафиксировать процесс нашей беседы.

Лейтенант пожал плечами и кивнул прапорщику. Тот вернулся почти сразу, и наставил объектив на машину.

— Снимаю! — объявил милиционер.

— Н-да? — с показным недоверием отозвался Ксор. — Тогда так: скорость я превысил сознательно, выполняя крайне важную государственную задачу. Документов я вам не предоставлю, и далее следовать намерен еще быстрее. Запись эту передадите полковнику милиции Ивашову, для капитана Камышина и его коллеги Хамид-Малаха. Поняли, лейтенант Ветров?

— Так точно! — вытянулся в струнку милиционер.

— Выполняйте… — Ксор нажал кнопку стеклоподъемника, включил передачу, и «Бентли» помчался, свистя резиной.

— В общем, диспозиция сил такова, — продолжил он повествование, когда закрытое окно оградило пассажиров от шума дороги. — Хамдиэль — это другой, черный ангел — жаждет ваши души извлечь из ваших тел. Что для человека является смертью… Я ему препятствую в этом. Почему и зачем — точно не знаю. Вы мне сами должны подсказать, чем вы так ценны для Создателя и что за роль он вам поручил, кроме как служить источником энергонов.

— Извините, уважаемый ангел, — подала голос Оля. — Вы тут столько наговорили… И все впустую. Я вам не верю.

— Напрасно, — отозвался Ксор, сворачивая с кольцевой в сторону лесистых пригородов. — Но я вам докажу. Первое — я вас выхватил из уже свершившегося будущего и поместил в прошлое. Воспоминаний о будущем, у вас, естественно, нет. Но прислушайтесь к себе, милая: вам ли не знать интимности этих ощущений? Догадались, о чем я? И второе: на вас, Ольга, нет нижнего белья. Вы его постирали после душа. Оно сохнет на балконе в Диминой квартире. А тебе, Дима, тоже нужны доказательства?

— Нет. Я верю.

— Да можешь и не верить… С тобой проблема покруче: твой бумажник остался дома, в тех самых брюках, в которых ты был в кафе. Теперь, как ты можешь убедиться, на тебе старые джинсы…

— Действительно, джинсы… И что с брюками? — поинтересовался Дима.

— А то, что карточка, полученная тобой из моих рук, осталась в бумажнике.

— Зачем она?

— Она представляет собой код доступа к любому месту Силы на Земле. Без нее мы не сможем добраться до Книги Судеб. А потому поменять надпись, сделанную в Книге Хамдиэлем, тоже не сможем.

— Что он там написал? — встревожилась Оля.

— Да что… — пожал плечами Ксор. — Все как положено… Проставил даты ваших смертей.

— Когда наш срок? — спросил Дима.

Ксор бросил взгляд на часы.

— Прошел тридцать семь минут назад.

Хамид оказался дотошным и въедливым. Целый день он изучал папки с делом, задавал массу вопросов и не раз ставил Камышина в тупик. Он исписал толстый блокнот, попросил сделать кучу запросов. Рабочий день уже закончился, но гость явно был настроен действовать до победного конца.

С утра в кабинет несколько раз заглядывали подчиненные Камышина и добавляли работы. Столы и пол укрылись бумагами. На стенах тоже висели фотографии, карта Москвы ощетинилась цветными булавками. Хамид был совершенно невозмутим. Пиджак и галстук он давно снял, за ухом у него торчал карандаш.

Вячеслав начинал медленно звереть. Ему даже поесть не дали по-человечески. Сержант притащил пиццу и кефир, но чернокожий коллега не взглянул на кулинарные изыски. Слава попытался перекусить, но когда тебя постоянно достают вопросами, на которые «да» или «нет» не ответишь, кусок в горло не идет.

Когда стемнело, чернокожий гость выпрямился и глубоко вздохнул. Камышин потянулся к куртке, в надежде, что рабочий день наконец-то закончен, и сегодня Ольга будет приятно удивлена неожиданному появлению мужа в родных пенатах.

— Ну что? С этим мы закончили. Сейчас перекусим, и наступит моя очередь поделиться с вами своими козырями, — Хамид снял со спинки стула пиджак и ловко облачился в привычную форму одежды.

Вячеслав не нашелся, что ответить. Сердце у него упало. Неужели впереди всенощное бдение с кучей бумаг? Как будто прочитав его мысли, Хамид улыбнулся и успокоил:

— Это займет меньше времени, если ваш компьютер подключен к Интернету.

Тут Камышин испытал легкую обиду за отчизну и ее внутренние органы. Канал работал, и очень даже прилично. Все-таки отдел-то профильный, занимается преступлениями в сфере цифровой информации. Какого хрена издевается?

— Прошу, — сказал Камышин и жестом пригласил Хамида за свой стол. — У меня хороший канал связи с сетью.

В действительности информации по расследуемому делу у американца накопилось даже больше, чем у Камышина, но времени на просмотр четко систематизированных материалов было потрачено немного. Тем более что читать на английском Камышин не мог, а Хамид в ознакомительной речи не стремился к деталям.

Удивляло обилие фотографий и видео. Фигурантов по делу черт-те сколько, и в некоторых нюансах материалы сотрудничающих сторон перекликались и дополняли друг друга. Особый интерес у Камышина вызвала видеозапись беседы бесстрастного дознавателя с неким Сергеем Школьником, профессором археологии одного из американских университетов, аккредитованным в Израиле и уже несколько лет ведущим раскопки в Иерусалиме.

— Внимание полиции привлек ряд малообъяснимых событий, в которых прямо или косвенно был задействован профессор Школьник, — рассказывал Хамид. Он прокрутил видеозапись до нужного места и стал переводить.

— …Итак, вы утверждаете, — спокойно и даже по-доброму увещевала седоватого мужчину, который только подходил к шестидесяти годам, молодая черноволосая израильтянка, — что каждого из этих двоих вы не видели ни разу в жизни?

На экране возникли две хорошо сделанные фотографии. Эти же люди, вне всякого капитанского сомнения, фигурировали в деле о психосетях. Досье на одного составлено если не полно, то вполне репрезентативно. Второй, выглядевший убедительнее и отзывавшийся на кличку Ксор, — Камышин это твердо понимал — явно приезжий: ни в одной из силовых структур о нем не имелось ни байта сведений.

Профессор Школьник давал путаные объяснения касательно происходивших в последние дни событий. Он честно сознавался, что может заблуждаться и выдавать желаемое за действительное, так как по старинному русскому обычаю (вместе с не названными приятелями) хорошенько обмыл свое археологическое открытие.

На экране профессор Школьник тем временем что-то рассказывал черноволосой внимательной диве, с неподдельным интересом рассматривавшей осколок какой-то то ли глиняной, то ли каменной плашки с остатками линий на обеих своих поверхностях.