Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

— Так точно.

— Кто-либо из виденных вами существ мог воспользоваться строительным инструментом?

— Рыжий грызун сумел подсоединить кабель к аккумуляторной станции.

— А пила, топор, кувалда ему поддались бы?

— Едва ли…

— Тогда смотрим дальше. Вот ваша выгрузка. Вот складируются материалы. Ставятся палатки. Собирается техника. Вот, кстати, та полянка — теперь отчетливо видно, что на ней три скалистых образования, и нет никаких искусственных строений. Вот белые фигуры на берегу — это отпущенные вами в увольнение диэльцы. Еще живые.

— Живые?

— На тот момент, полковник. Вот утро следующего дня. Фигуры диэльцев на берегу. Вероятно, они уже мертвы: положение тел не меняется час за часом, и голова одного из них, похоже, отделена от туловища… Вот суматоха на стройплощадке и в лагере. Вот ваш караван выходит из бухточки, а на мостике находится то самое большое черное существо…

— И рядом с ним — маленький пестрый зверек, господин маршал.

— Возможно. Из космоса его почти не видно… Вот здесь — смотрите — вся ваша морская эпопея. Снимки сделаны с интервалом в полминуты. Спасательный экранолет уже вылетел, но он еще далеко от вас. Вот он на снимке. А вот он же, через тридцать секунд. Уже, судя по всему, заходит на посадку. Вы не находите, что такому летательному аппарату пройти несколько десятков километров за полминуты, да еще и выйти прямо на вас, даже при всех возможных допущениях — невозможно?

— А что говорит пилот?

— Пилот, как все летчики, человек суеверный. Отрицает что-либо аномальное… Боится, чтоб от полетов в связи с психическим нездоровьем не отстранили. Мы на него не давим: нам достаточно информации, записанной автоматически.

— Не знаю даже, что и сказать, господин маршал…

— Подождите, полковник, я вам еще не все показал. Вот снимки злополучного острова, сделаны в тот же день, вскоре после эвакуации вашей группы. Максимально высокая четкость, интервал — тридцать минут. Прокомментируйте то, что видите.

— Снимок первый. Здесь, кажется, все так, как мы и оставили… Котлован, техника, осветительно-пулеметная вышка, три палатки, корабль в бухте. Вот то самое черное существо, что изображало нам прощальный жест амдиэльской женщины. Лежит на пляже. Снимок второй. Та-ак… Корабля нет, котлована нет, вышки нет, заскладированных стройматериалов нет… На лугу возле трех скал — что это? Стол?

— Стол, полковник, стол. За столом — четверо человек, один из которых явно чернокожий.

— Да-да, господин маршал… Вот все то же черное существо, рядом с людьми…

— И обратите внимание, полковник, на среднюю скалу.

— Не очень похоже на скалу, господин маршал. Больше напоминает крышу дома. А нет снимков, сделанных в ином ракурсе?

— К сожалению, полковник, это фото — последнее. Сразу после того, как оно было сделано, вся аппаратура визуального слежения, расположенная на одном из наших кораблей, вышла из строя.

— Это не простая поломка?

— Можно ли назвать поломкой мгновенное расплавление нескольких сот килограммов металла и стекла?

— То есть, вы хотите сказать…

— Мне любопытно услышать ваше мнение, полковник.

— У меня лично сложилось впечатление, что наше вмешательство в жизнь острова — не планеты, я подчеркиваю, а именно острова — вызвало противодействие неких сил, которые, по всей вероятности, олицетворяют эти четверо.

— Даже пятеро, если учитывать черное существо.

— Да, господин маршал, даже пятеро.

— Есть у вас какие-либо предположения насчет природы этой группы?

— Есть. Мне думается, что эти существа — потомки обитавших на планете людей. Вроде пауков в банке — все перегрызлись, и остался сильнейший.

— Интересная мысль, полковник. Продолжайте.

— Этим, кстати, и объясняется запредельная осторожность животных, обитающих на континентах. У них в наследственной памяти отложился страх перед человеком. Потому абсолютное большинство из них, исключая, возможно, лишь некоторых, мутировавших особей, нас сторонится.

— Знаете, очень похоже на правду, полковник. Не стану скрывать, эта мысль одной из первых пришла в светлые головы наших ученых экспертов. У меня есть и собственная точка зрения на… события последних дней. Сейчас я изложу ее вам, а после мы с вами обменяемся мнениями по разрешению проблемы.

— Боюсь, господин маршал, вне моей компетенции давать вам какие-либо советы.

— А вы не бойтесь. Мой младший сын, служивший под вашим началом с начала похода, и пребывавший с вами на этом острове, характеризует вас как человека, у которого разум густо замешан на глубокой порядочности. А он у меня, знаете ли, в мать удался. Его мама в людях не ошибалась — тому сотни примеров…

— Ваш сын, маршал?..

— Ну, да. Один из тех, кто спустился вместе с вами в котлован. Тот, который вылез из ямы без потерь. Четвертый от вас, если считать по часовой стрелке, в лодке. У вас, кстати, нет замечаний к нему как солдату?

— Образцовый солдат, достоин продвижения по службе… Я это отразил в рапорте.

— Спасибо за оценку. Я читал.

— Простите, маршал. Это несколько неожиданно…

— А вы, полковник, полагали, что я своих протащу по академиям и пристрою в штаб?

— В общем, да. Так весь генералитет поступает, насколько мне известно.

— Не весь, полковник, уверяю вас, не весь… Не только мои ребята служат под псевдонимами в войсках.

— У вас есть еще дети, господин маршал?

— Идемте-ка в комнату отдыха, полковник… Там у меня есть початая бутылочка элямского бальзама. Заодно и звание ваше обмоем.

— Позвольте мне самому организовать стол, господин маршал. Ближе к вечеру…

— Офицерские традиции мне известны, полковник. Но приглашения вашего я не приму, вы уж не обессудьте. Присаживайтесь в кресло. Сидите-сидите, я сам вам подам… Так вот, старший мой сын уже офицер, его подразделение дислоцировано в северной приполярной области. Младший выразил горячее желание и дальше служить под вашим началом, но я его отправляю в школу младшего комсостава. Ваше здоровье!

— Спасибо, господин маршал. Ваше здоровье! После обучения в школе, он, смею полагать, сможет претендовать на присвоение офицерского звания?

— Это зависит от результатов выпуска. Как вы понимаете, в школу он идет не под моей фамилией. И не под той, что находился в вашем подразделении. Но мы отвлеклись… Так вот: у меня есть не очень качественная видеозапись одного инцидента, случившегося в кают-компании флагманского корабля после офицерского собрания. Поясню: на записи отчетливо видны четверо чужаков. Один из них как будто чернокожий… Он обращается к нашему солдату, ставшему случайным свидетелем их общения, на амдиэльском языке. Один из присутствующих для устрашения солдата трансформирует свое тело самым чудовищным образом. Смею полагать, что четверо, сидящие за столом на острове, и четверо, попавшие в объектив корабельной видеокамеры — одни и те же.