Елена Малиновская - Тени

Хадайша промолчала. Лишь крепче сжала губы. Рванула завязку на мешочке и выкатила на ладонь кроваво-красный в свете свечей и пламени камина кристалл. Погладила его подушечкой большого пальца, закрыла глаза и негромко позвала:

— Ваше высочество, принц Кирион! Это я, Хадайша.

Варон торопливо сделал шаг назад, когда воздух перед ним замерцал, перерождаясь проколом через пространство. Теперь два дознавателя видели перед собой чужой письменный стол, заваленный до предела бумагами. Хотя сейчас в окрестностях монастыря царила ночь, комната напротив них была залита солнечным светом.

— Ваше высочество? — вопросительно повторила дознавательница и вдруг испуганно охнула. Картинка в этот момент окончательно прояснилась, и она увидела мужчину, который почти лежал на столе, подложив под голову руки и не отвечая на ее зов.

— Принц Кирион! — На этот раз дознавательница закричала, и Варон торопливо прищелкнул пальцами, окутывая комнату непроницаемой стеной защитных чар, не пропускающих звуки. — Что с вами?

— Что? — растерянно спросил мужчина, поднимая голову от стола. Устало потер красные глаза, растерянно огляделся по сторонам. — Неужели я заснул?

— Ваше высочество, — уже спокойнее проговорила Хадайша, позволив себе краткий вздох облегчения. — С вами все в порядке?

— Да, в полном. — Он украдкой зевнул, загородившись ладонью. Провел рукой по волосам, приглаживая их, и наконец-то посмотрел на дознавательницу и ее спутника. — А-а-а, рад вас видеть и слышать. Извините за такую встречу. Верно, я случайно задремал. Считай, не спал всю ночь, улаживая кое-какие вопросы.

— Вот как? — с интересом спросил уже Варон, подавшись вперед. — Хотелось бы узнать…

— Вас это не касается! — оборвал его Кирион. Несколько виновато усмехнулся, словно извиняясь за свою грубость, и сделал приглашающий жест рукой, обращаясь прежде всего к Хадайше. — Рассказывайте. Шаная действительно убила Серафию?

— Да, — первым выпалил Варон.

— Нет, — в унисон ему послышался тихий голос дознавательницы.

Кирион удивленно вскинул брови, явно не ожидая прямо противоположных ответов от инквизиторов. Варон собрался было объясниться, даже открыл рот, но принц резко его осадил:

— Я сначала хочу услышать точку зрения Хадайши.

Толстяк побагровел от плохо сдерживаемого негодования, но возражать не осмелился. Лишь до побелевших костяшек сжал кулаки, борясь с душившим его гневом.

— Приступайте. — Кирион предпочел демонстративно не заметить чувств инквизитора. Ободряюще улыбнулся опешившей женщине. — Я вас внимательно слушаю.

Хадайша глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. И начала свой неторопливый рассказ. Женщина решила пока не высказывать своего мнения по поводу монастырской трагедии, ограничившись сухим изложением фактов. Вдруг прав Варон, и она зря выгораживает Шанаю? Вдруг никакие смягчающие обстоятельства не оправдают девочку в глазах принца? В любом случае, окончательные выводы делать Кириону, и лишь ему. В конечном итоге жизнь принцессы Дахара — вот ирония судьбы! — зависит от наследника враждебного государства.

Варон сначала недовольно кривился, вряд ли обрадованный, что именно его спутнице предоставили честь ввести Кириона в курс дела. Однако чем дольше говорила Хадайша, тем выше на лоб поднимались брови инквизитора. Он не ожидал подобной честности от приятельницы. Полагал, что она сразу же постарается оправдать Шанаю словами об эфемерной справедливости.

Кирион молча внимал дознавательнице, ни разу не перебив ее. Только хмурился все сильнее и сильнее, изредка постукивая пальцами по столу. Наконец, когда Хадайша замолчала, откинулся на спинку кресла, плотно сжав губы.

В двух комнатах, связанных между собой при помощи кристалла, воцарилось ничем не нарушаемое молчание. Только в открытое окно за спиной принца влетало птичье пение. Здесь же, в монастыре, все давно было погружено в полуночную тишину. Варон и Хадайша не смели первыми прервать затянувшуюся паузу. Дознавательница пристально смотрела на принца, силясь уловить на его лице хоть тень эмоций, но все зря. Кирион казался совершенно бесстрастным. Лишь в глубине темно-карих глаз разгорался огонь ярости, но на кого именно она была направлена — Хадайша боялась даже предположить.

— Серафия на самом деле убила тех девочек? — Кирион задал этот вопрос так тихо, что женщине пришлось напрячь весь слух, чтобы его услышать.

— Ну, абсолютно уверенными мы, конечно, быть не можем, — поспешил ответить за нее Варон. — Однако если судить по испугу ее помощниц, когда мы рассказали им об обнаруженных телах в лесу около монастыря… В общем, увы, но выводы напрашиваются определенные.

— Харий — идиот! — Кирион с такой злостью стукнул кулаком по столу, что пустой хрустальный бокал, стоящий на самом краю, с жалобным звоном полетел вниз, разбившись вдребезги о пол. Но принц словно не заметил этого. — Как можно было отправить любимую дочь в монастырь на обучение, прежде досконально не проверив все руководство?! Нет, тут что-то не то. Быть может, он занят сейчас каким-то другим делом, которое отнимает у него все время, поэтому доверился в выборе советникам? Но каким, хотелось бы знать?

Кирион замолчал, уставившись перед собой и наверняка обдумывая пришедшее ему на ум соображение. Варон в свою очередь тоже заинтересованно хмыкнул, явно запомнив на будущее случайно оброненную фразу принца. Лишь Хадайша досадливо поморщилась. Ей-то что до интриг великих мира сего, когда есть куда более насущные и важные вопросы?

— Простите, ваше высочество, — с затаенной робостью проговорила дознавательница, — но что насчет Шанаи? Нам завтра надо огласить свое решение по ее поводу. Признать ее виновной или нет?

— Не понимаю, что именно вам не ясно. — Кирион с нескрываемым изумлением взглянул на нее. — Шаная поступила так, как и следовало.

— Но это самосуд, — влез Варон. — И не стоит забывать, что речь идет не об обычном человеке, а о настоятельнице монастыря. Подобные решения в отношении людей, принадлежащих храмам, может принимать исключительно Священный Трибунал!

— Не забывайте, что Шаная — дочь короля! — Кирион аж подался вперед от негодования. — И будущая жена моего брата, второго принца империи Нардок. О каком самосуде может идти речь в подобном случае? Издревле именно особы королевской крови имели право казнить и миловать. Так что не вижу в произошедшем ничего ужасного. Серафия получила то, чего заслуживала, и точка!

— Но Священный Трибунал… — как-то жалобно проблеял Варон, не ожидавший подобной отповеди.

— Что — Священный Трибунал? — Кирион скривился, будто это сочетание слов вызывало у него нестерпимую боль. — Уверен, совет храмов приговорил бы Серафию к смерти. Шаная просто опередила события, позволив свершиться правосудию. Она, как и любой ребенок, нетерпелива и еще не забивает себе голову о сложных взаимоотношениях между королевской и церковной властью. И потом, не забывай, Варон, в Нардоке храмы находятся под управлением императора. В Дахаре король пока тоже стоит над Священным Трибуналом, пусть и формально. Да, в последнее время Харий позволяет вам слишком многое, но уверен, это лишь временное послабление.