Елена Грушковская - Великий магистр

Основную часть отряда было решено разместить вместе с бойцами Ордена, вследствие чего тем пришлось потесниться на своей базе, а несколько взводов «волков» осталась в замке: лишняя охрана никогда не помешала бы. Все эти хлопоты заняли пару дней; как ни странно, с бойцами Ордена у «волков» не возникло такой напряжённости в отношениях, как с «серыми» (так называли тех, кто находился под командованием Каспара — из-за их серой формы).

Ночью, при свете костров на лугу перед замком состоялось принесение присяги. После моего изгнания из «Авроры» «волков» автоматически освободили от неё, а потому было решено повторить их клятву верности мне — теперь уже как Великому Магистру Ордена. На церемонии присутствовали Оскар, Вика с Конрадом и некоторые другие собратья; пришли и Карина с маленькой Эйне — посмотреть на своего мужа и папу. Впрочем, смотрела только Карина, а малышка, хорошо накормленная незадолго перед этим, сладко спала в кружевном одеяльце. «Волки» были пострижены и облачены в парадную форму: вместо масок-шапок — чёрные береты с эмблемой отряда, блестящие сапоги вместо ботинок и белые перчатки. Их бравый и подтянутый вид не мог вызывать иных чувств, кроме гордости — как в былые времена.

Руководил присягой Алекс. Он принёс её первым, а за ним — все остальные «волки». Я слышала, как Вика проговорила:

— Блин, романтика… Ночь, костры и «волки».

— Скоро будет не до романтики, — вздохнул Конрад.

Вика помолчала, а потом проговорила тихо, от души:

— Теперь и умирать не страшно… Сражаясь бок о бок с такими ребятами.

— Что ты говоришь! — нахмурился Конрад. — Я те дам!.. Умирать она собралась… Вот запру в замке, и будешь там сидеть, пока война не кончится.

— Ага, щас, — отозвалась Вика, своенравно вздёрнув носик. — Хрен ты меня запрёшь, милый… Я — достойная. Не знаю, дар это или крест, но я буду нести его, раз уж он мне достался.

— Не одной тебе, козочка, — ответил тот со вздохом, обнимая её за плечи. — Не одной тебе.

В рыжем отсвете костров глаза «волков» горели бесстрашным неугасимым огнём, и я знала: они были готовы отдать жизнь за меня. И я — за них. Многим… о, многим из них предстояло сделать это… А чем я могла им отплатить? Только, пожалуй, тем, что в моём сердце им было отведено не менее важное место, чем Карине и моей маленькой внучке.

Из их числа мы обрели ещё тринадцать достойных. Итого, вместе с Алексом и малышкой Эйне, достойных стало семьдесят два.

Ордена не должно быть, должна остаться только «Аврора»! Ну зачем, зачем ей понадобилось его возрождать? Назло мне? Да, видимо, назло, потому что с «Авророй» она чувствовала себя не у дел. А кто она, в сущности? Никто. Я сделала её символом, почти идолом, но она в делах «Авроры» почти не принимала участия, палец о палец не ударила — пахала я, а она только пользовалась готовым. Я поднесла ей всё на блюдечке… с нуля создала такую империю, только чтобы она мной гордилась… а ей всё это оказалось не нужно. Ну что ж, не нужно так не нужно, но тогда «Аврора» — моя, а она не имеет права претендовать ни на власть, ни на авторитет, ни на любовь… Любовь. Почему в Ордене её так полюбили? Ведь ненавидели же, презирали, в тюрьму засадили!.. А теперь готовы за неё в огонь и воду. Она им: «Ребята, давайте жить дружно!» И они сразу приползли: «Прости нас, Леопольд!» Почему меня так не обожают — до самозабвения, до самопожертвования? А ведь я всегда делала больше… да что там, именно я делала ВСЁ, для того чтобы для «Авроры» настал рай на земле, а она?.. Просто помахала мечом, надев форму «волков», и сразу же — Вождь!.. Мирового пролетариата, блин… А кто зарабатывал деньги, кто строил, кто забывал есть и спать — всё только ради того, чтобы члены «Авроры» обрели «светлое будущее»?!

Я. Я! Я!!!

Всё это сделала я, но помнить в веках будут её, а не меня. Почему?! Почему глупый народ не может разобраться, кто их истинный кормилец, слуга и… мать? Тупость, беспросветная тупость! Что она такого сделала, чтобы быть готовым идти за ней хоть в рай, хоть ад? Вместо того чтобы пахать на благо «Авроры», как я, она взялась поднимать Орден. Что, неужели скажете, вот за ЭТО?! Не понимаю.

И, между прочим, в «Авроре» ещё не все смирились с тем, что она уже не наша, что она теперь вся насквозь орденская. Поглядывают искоса… Но слово сказать боятся! Ещё бы. Я им поговорю!..

И мы должны достать этих жуков. Во что бы то ни стало. И у нас тоже будут супер-бойцы, как у Ордена. Вот тогда посмотрим, кто будет смеяться последним!

— Сундук с жуками будет перевозиться в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое сентября, по маршруту Бельгия — Польша — Россия, — докладывал начальник особого отдела Мигель Альварес. — Отряд сопровождения будет насчитывать до двадцати бойцов.

— Зачем они решили его перевозить? — перебила я. — Чтобы перепрятать в более надёжное место, что ли?

— Не могу знать, госпожа президент, — ответил тот. — Но нам удалось узнать время и маршрут их передвижения.

— И что вы предлагаете?

— Я предлагаю, госпожа президент, проследить за грузом до места назначения, а потом выкрасть.

— Хорошее предложение. Я одобряю. Действуйте.

— Будет исполнено.

Это была неслыханная удача: нам удалось разведать информацию об этих жуках, которые делали из обыкновенных хищников супер-воинов, способных остановить пулю на лету и вышибить массивную железную дверь, даже не прикасаясь к ней. Орден, как видно, использовал ещё не всех жуков — меньше половины, а оставшаяся их часть, если повезёт, достанется нам! Тогда у нас будет что противопоставить им…

Всех очень воодушевила эта перспектива, только Каспар сидел задумчивый. Побритый наголо, он стал чем-то похож на этого предателя Алекса, который не только сам переметнулся в Орден, но ещё и всех «волков» за собой увёл.

— Ну, что ты как в воду опущенный? — спросила я его, не скрывая раздражения. — Что за кислая мина? Что тебе опять не нравится?

Вид у него был какой-то сонный, вялый; он сидел, подпирая рукой щёку и уставившись в одну точку. На мой вопрос он ответил не сразу, пару секунд хмурился и щурился — будто ему хотелось чихнуть, а не получалось.

— Ну, что? — поторопила я его.

Наконец он соизволил выйти из транса.

— Странно всё это, — изрёк он глубокомысленно и опять замолчал.

— Что странного-то? — спросила я. — Что-то сегодня из тебя слова клещами приходится вытягивать.

Он потёр подбородок, собрался что-то сказать… и опять завис.

— Ну, не умирай! — Я ткнула его кулаком в плечо. — Давай, рожай, что там у тебя за соображения?

Каспар вдруг улыбнулся и сказал:

— Кстати, о родах… Регина беременна.

— И из-за этого ты такой смурной сегодня? — поразилась я. — Это всё?!