Ли Дэн - С небес об землю

Тут раздался гром небесный, разверзлись небеса и он услышал Глас Божий: «Ну, не нравишься ты мне».

— Я бы сейчас отдала многое, чтобы вернуть все обратно, — сказала Клара. — Это невыносимо омерзительно чувствовать себя беспомощной. Если бы действительно существовал Бог, то я бы обратилась к нему с самой горячей мольбой, чтобы он выполнил мое желание и вернул бы назад.

— Осторожнее с желаниями, — сказал Кортес. — Они имеют нехорошее свойство выполняться. Но, сожалению, они выполняются буквально. Судьба или те силы, что стоят за ней или прячутся под ее личиной, выполняют желание буквально, делая именно то, что мы просили, но так, как они это поняли.

Человек, как правило, не знает точно, чего он хочет, зато хорошо знает, чего не хочет. А когда мы произносим желание, то при этом подразумеваем, что все, что имеем, останется, а еще получим просимое. Как ребенок, играющий в игрушки, просит конфету. И когда ему ее дают, то у него и игрушки остаются, и конфета достается.

Так мы с детства и привыкли, не осознавая, что любое желание изменяет и мир, и нас. И когда желание исполняется, то мы становимся другими. А это непонимание приводит к тому, что желая, мы не очерчиваем то, что математики называют граничными условиями.

Нельзя валяясь на диване перед телевизором одновременно плыть на байде по реке или купаться в море. Исполняя желания, мы изменяемся. Даже самые простые. Даже если, встав с дивана, вы пошли осуществить ваше желание в туалет, то вернетесь обратно на диван уже несколько иными, чем уходили.

Мы говорим, что хотим, но не очерчиваем, что при исполнении желания должно точно сохраниться. И в результате получаем то, что получаем. На эту тему могу, если хотите, рассказать пару поучительных анекдотов.

— С интересом послушаю, — сказал Сантьяга. — Все равно в нашем положении только и остается, что травить байки.

— Шел негр по пустыне. Вокруг песок. Воды нет. Солнце шпарит. Час идет. Другой идет. Третий идет. Изнемог, упал на колени и вознес мольбу: «Господи, не оставь меня в тот тяжелый час!».

И вдруг слышит Глас Божий: «Ты всегда был примерным и исполнял все заветы. Я не оставлю тебя. Я выполню три твоих желания. Что ты хочешь?».

«Хочу, чтобы всегда было много воды», — не задумываясь выпалил негр. «Хорошо. А какое второе желание?». Тут уж негр задумался, а потом сказал: «Хочу быть белым». «Хорошо. А какое твое третье желание?». «Хочу, чтобы всегда было много женщин». «Хорошо», — сказал Бог и сделал его унитазом в женском туалете.

— Ну что, госпожа Хюммель, — улыбнувшись спросил Сантьяга, — будем просить Бога о содействии?

— Спасибо, но пока воды здесь достаточно. А какая вторая байка?

— Она на ту же тему, только короче. Подходят к прохожему Чебурашка и крокодил Гена. Чебурашка и говорит: «Хочешь, чтобы у тебя до земли был?». «Хочу!». «Гена, откуси дяде ножки».

Где-то на самом краю Упорядоченного, вдали от всех миров, вне времени и материи, раздвигая набегающие волны, плыла небольшая одинокая скала, перевернутая вверх своим плоским основанием, а острой вершиной глубоко погрузившаяся с океан Первичного Хаоса. На краю, свесив ноги, сидел мужчина средних лет в коричневой куртке из мягкой кожи и коричневых брюках. На ногах его были надеты кожаные мягкие сапоги с изрядно стоптанными каблуками. Было заметно, что их обладателю пришлось пройти немало дорог.

Его лицо покрывал ровный густой загар, а темные волосы плавными волнами спадали на плечи. При взгляде на него сразу бросался в глаза слегка выступающий нос с горбинкой, делающей его похожим на соколиный клюв, а потом притягивали взгляд большие темные и немного печальные глаза, окруженные множеством мелких красивых морщинок, выдающих привычку вдумчиво и пристально вглядываться в окружающее.

Он молча сидел, болтая ногами и изредка бросал в океан камешки, которые без всплеска растворялись в Первичном Хаосе. Волны лизали скалу, бились о нее, не в силах поглотить, растворить в себе, разрушить ее упорядоченность и вернуть в исходное хаотичное состояние. Иногда особо сильная волна, ударяясь о скалу, взмывала вверх, дотягиваясь до ног сидящего. Тогда он брезгливо отталкивал ее сапогом, и волна бессильно опадала. Сколько он так сидел, кто знает. Время привычно избегало этих мест, свиваясь кольцами и образуя свои петли, реки и протоки, в которых резвились Драконы Времени, вдали от океана Первичного Хаоса.

Скала еле ощутимо дрогнула, и на ней появился высокий, плотный мужчина с темным как будто вырубленным из камня лицом, с густой гривой темных, длинных волос, спадающих на спину до лопаток, и глубокими черными глазами. Это было лицо человека, привыкшего повелевать и вести за собой в бой легионы.

На нем был длинный черный плащ без рукавов из плотной ткани, скрепленный у горла алмазной застежкой, выполненной в виде дракона. С первого взгляда в этом украшении чувствовалась работа мастеров Подгорного племени Северного Хьерварда. Глаза дракона — искусно вставленные небольшие рубины — горели темно-алым огнем, разбрасывая колющие глаз лучики. Из-под плаща, спадающего почти до земли, виднелись только носки сапог со слегка загнутыми вверх носками, что говорило о привычке прибывшего передвигаться верхом.

Несмотря на то, что свободный плащ скрадывал очертания тела, было видно, что у прибывшего тело бойца, привыкшего не только к многочасовым схваткам с превосходящим противником, но и к тому, что их этих схваток он всегда выходит победителем.

Гордая посадка головы, прямой разворот плеч и прямая спина, наряду со спокойным лицом, чуть приподнятым подбородком и властным взглядом черных глаз говорили о привычке повелевать и привычке к беспрекословному подчинению окружающих.

Если бы здесь случайно оказался бы житель Средних Миров, то он с первого же взгляда без труда бы узнал в прибывшем Ракота — Истинного Мага Нового поколения, бывшего Черного властелина, некогда штурмовавшего Обетованное во главе бесчисленных ратей, низвергнутого, развоплощенного и заточенного в Нижних Мирах, потом Восставшего благодаря своему другу Хедину, низвергнувшего Молодых Богов, и наконец ставшего одним из Новых Богов Упорядоченного — Богом Равновесия — Ракотом Милостивцем. Такой трудовой путь прошел скромный труженик магических наук.

Постояв немного как бы в сомнении, стоит ли нарушать уединение сидящего на краю скалы и выдергивать его из пучины размышлений, Ракот подошел сидящему и слегка пнул небольшой валун, лежащий на краю. Валун, словно пущенный из катапульты, рванулся вперед. Если бы здесь был воздух, то зрители бы наверняка услышали бы рев рвущегося воздуха, расталкиваемого валуном, стремящимся избежать повторного пинка. Пролетев почти до горизонта, валун без всплеска исчез в волнах Хаоса.