Елена Никитина - Игры Чёрта

— Лина, препараты ни при чём. Ты видишь меня по той же причине. Ты тоже не принадлежишь этому миру.

Но между нами все же есть различие: меня видят все, а его никто! Теперь понятно, почему люди на остановке так странно смотрели на меня! Выброшу таблетки! Все до единой! Только ромашка! Мысли смешались, сознание отрицало все: Стаса, его слова и реальность.

— Этот мир создан для тебя, ради тебя и во имя тебя, — глумливым тоном заявил тип. — Поэтому тебя видят все. Когда ты начала вспоминать, пусть немного, но все же, то уже начала осознавать, что я прав. Ты на верном пути, просто не сходи с него. Тогда твой возлюбленный, — последнее слово он произнес брезгливо, с издевкой, как выплюнул, — не припрется сюда и…

Тот, который не человек… Тошнотворный страх наполнил мой желудок. Или я сошла с ума, или просто сплю.

— Ты псих! — отчаянно мотая головой из стороны в сторону, я попятилась, развернулась и сорвалась на бег.

Черт возьми, что происходит?!

Дорога сделала поворот, высокие деревья, отбрасывающие тень на горячий асфальт, остались позади, уступив место низким, аккуратно подстриженным кустарникам. Обернувшись, я увидела, что Стас бежит за мной, и запаниковала. Я неслась сломя голову, не замечая вокруг ничего. Моя вселенная сузилась до расстояния между мной и Стасом. Я бежала, жадно хватая ртом воздух. Стремительно, яростно, подгоняемая желанием скрыться от пугающих образов, забыть и не вспоминать никогда. Разум остался где-то там, за пределами этого безумия.

— Лина! Стой… — неслось вдогонку.

Черт! В боку закололо, мне пришлось сбавить темп. Свернула в арку, прохромала мимо сидящих на лавке старушек и, не останавливаясь, нырнула между домами. Осознав, что от страха свернула не туда, только когда в ноздри ударил запах гнилой рыбы, перемешанный с вонью нечистот, я сморщила нос, огляделась по сторонам и поняла, что завела себя в тупик.

Воздух короткими хрипами вырвался из легких. Пусть мое прошлое укрыто тенью, но то, что я не бегунья, да и ничего общего со спортом никогда не имела — очевидно. Этот короткий марш-бросок едва не угробил меня! Бешеный стук сердца, казалось, вот-вот порвет барабанные перепонки, в горле пересохло, носоглотку жег каждый вздох. Громко закашляв, я сбавила шаг, медленно развернулась и попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Меня пробивала мелкая дрожь, глаза щипало от подступающих слез, но сдаваться я не собиралась, осматриваясь в поисках любого тяжелого предмета.

В зловонной луже лежала ржавая арматура. Я нагнулась, стараясь не обращать внимания на омерзительный запах и судорожный кашель; пальцы обхватили холодный металл. Выпрямившись, я поразилась не только тому, что собиралась сделать — странный тип исчез!

Я осторожно двинулась к выходу из тупика, продолжая настороженным взглядом шарить вокруг.

— Эй! — выкрикнул кто-то, и я сделала сумасшедший, яростный выпад в сторону. Коротко просвистел рассекаемый металлом воздух; конец арматуры угрожающе двинулся к лицу… подростка, испуганно шарахнувшегося в сторону. Парнишка истошно завопил и бросился наутек.

Пальцы разжались, арматура звонко ударилась об асфальт. Черт! Я совсем рехнулась?! Только что чуть не размозжила голову бедного пацана!

Нужно успокоиться. Не забывать дышать. Ровно. Сначала успокоиться и только потом подумать.

Аккуратно сунув испачканную руку в карман, чтобы достать платок, я поняла, что, должно быть, забыла его в сквере на лавке. Черт! Тряхнув руками, я словно во сне, медленно побрела по дороге, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок, а они лениво расползались, путаясь.

Под рокот бьющегося сердца я вошла в подъезд.

В спертом воздухе смешались запахи бетонных стен, табака и перегара от пьянчужки, прикорнувшего на ступеньках первого этажа. Черт! Ведь предлагали же установить домофон!

Я взялась за перила и, осторожно прошмыгнув мимо громко храпевшего мужика, поднялась по ступенькам.

Я вошла в квартиру, дверь захлопнулась с глухим щелчком. Ее снял мой парень… нет, квартиру сняла я, а потом он переехал ко мне.

Сквозь открытое окно в кухню доносился шепот ветра, блуждающего в листьях высокого тополя, и тихое чириканье птиц. Беспокойно поежившись, я бросила связку ключей с сумкой на барную стойку и, тщательно вымыв руки, включила чайник. Выключила. Как можно пить горячий кофе в такую жару! Налила стакан холодной воды и подошла к окну.

У подъезда, на лавке оживленно переговаривались две старушки о необычайно жарком лете, о горячей картошке, выкопанной накануне на даче. Над их головами пронесся черный ворон. Рассекая воздух крыльями, он набирал высоту, оставляя за собой серые призрачные струи. Как в замедленном кино эти струи тянулись, дрожали, извиваясь.

Одна из старушек подняв голову, поймала мой взгляд, и уголки ее губ напряженно поползли вниз, морщинистое лицо вытянулось, а потом потекло, как кисель.

Я испуганно шарахнулась, крепко зажмурив глаза; стакан выскользнул из рук и разбился о кафельный пол. В ушах зашумело. Мысли, как стая испуганных воробьев, вылетели из головы. Время замерло. Гул нарастал. Сердце прыгало, словно в груди ему стало невыносимо тесно, пока решалась открыть глаза. А когда это сделала, то, не глядя на старушку, сразу закрыла окно.

Черт! Это все солнце. Палящее. На улице градусов тридцать семь. Не меньше. В окно, тревожа тонкие шторы, проник по-осеннему холодный ветер. И в комнату влетели коричневые палые листья. В середине лета… а разве сейчас лето? Не осень?

Потерев указательным пальцем правый висок, в котором начинала пульсировать боль, я села на высокий барный стул, а в голове яркими сигнальными лампочками мигало слово «иллюзия».

По сердцу полоснуло ощущение фальши всего, что окружает меня. Как во сне, когда умом ты понимаешь, что этого не может быть в действительности, но продолжаешь верить в реальность происходящего.

Схватив телефон, начала набирать номер, желая услышать голос своего парня. Он обладал действием сильного успокоительного. Я расскажу ему все. И о дырах в памяти, и о Стасе. Рядом с ним все тревоги отступят, и сейчас мне очень нужно…

— Не нужно, Лина…

Я пораженно застыла. В квартире я находилась одна — это совершенно точно. Она находится на пятом этаже, и чтобы проникнуть сюда через окно, загадочный гость должен быть альпинистом или ловко маскирующимся ниндзя.

Пришлось выдержать несколько секунд, прежде чем до меня дошло, кому принадлежит этот голос. И время понеслось под гулкий рокот сердца потому, что в дверном проеме стоял Стас!

— Черт! — завопила я, соскакивая со стула.

В висках застучало. Стас навис надо мной и, похоже, был не на шутку взбешен, на скулах заиграли желваки, а глаза сердито сверлили меня.