Катти Шегге - За Живой Водой

- Нет, я не могу умереть. Я стала такой, чтобы не умирать, - кричала Имира. - Помоги мне, Дуг! Я обещаю, что пойду с тобой. Пойду за живой водой, чтобы опять вернуть себе человеческое подобие. Я не могла иначе, - она держалась на поверхности воды и все также протягивала руку в сторону Дугласа. - Я была больна, смертельно больна. Если бы не мой учитель… Он дал мне новых сил, чтобы я справилась с болезнью. Но теперь я пойду с тобой к колдунам, я стану опять смертной. Только спаси меня!

Рука рудокопа схватила ее холодные пальцы. Она потянула его на себя, и Дуглас упал на лед. Под ногами пошла новая трещина.

- Нож, дай мне нож! - закричала Имира.

Дуглас вынул из-за пояса меч и всунул его в свободную руку девушки. Она ушла с головой под воду, но вскоре вынырнула и оказалась в объятиях рудокопа, у другого края льдины. Вдвоем они быстро отошли на безопасное расстояние от проруби.

Дуглас обнимал озябщее тело бедняжки, а Имира прижалась к своему спасителю. Она скинула мокрый плащ, и Дуглас завернул ее в свои одежды.

- Дальше мы отправимся в путь вдоль реки на запад, - пробормотала графиня.

- Но нам надо прямо на север, - заметил Дуглас, отодвигая от себя дрожащую девушку.

- Здесь неглубоко, поэтому река замерзла, а дальше по течению мы сможем сесть на какое-нибудь судно, которое в безопасности доставит нас до Великого моря, а после и до Северного леса. Ты ведь туда направляешься?

Имира порылась в складках плаща, валявшегося на льду, и достала флягу. Она припала к ее горлу. Дуглас видел, как с лица девушки сходила бледность. Графиня взглянула на него с улыбкой на запачканных кровью губах, она перестала дрожать.

Парень с ужасом подумал, что теперь она потеряла прочие запасы своего питья, и охота начнется совсем скоро, или всего лишь продолжится. Он не мог не пожалеть о содеянном.

Вход в бухту Алмаага был заполнен кораблями, которые дожидались своей очереди пристать к берегу. Столицу каждый день по указу государя должны были покидать не менее трех судов, пробывших в порту более недели. Это давало возможность другим капитанам пришвартоваться, чтобы разгрузить и вновь заполнить товарами трюмы.

Ортек хмуро поглядывал на серое пасмурное небо. Непогода стала каждодневным явлением в период их плавания. Черноморцу хотелось поскорее оказаться на суше, под крышей теплого уютного дома, готового приютить странников. По приказу капитана парусника, на котором царевич и молодой релийский граф добирались до острова Алмааг из Эллины, на воду спускались шлюпки, в которых люди могли добраться до берега. Вин помогал пятерым матросам, составлявшим команду этого корабля.

Путь из Сверкающего Бора в Алмааг занял около месяца. Друзья домчались на лошадях до Крианы, торгового речного порта в центре Релии. Там они сменили свои дворянские одежды на более простое облачение и сели на баржу городского торговца, доставлявшего в Эллину по реке релийские вина. Нынешняя столица Релии уже шумела от полученных известий, что восточные дворяне поддержали права внука государя на престол. В каждой таверне, на городском рынке, а также на приемах в богатых домах релийцы, ликуя, поздравляли друг друга с новым наследником, который, наконец, сможет указать алмаагцам на их место в торговых и политических делах Мории. А, по мнению релийских дворян и простолюдинов, это место находилось в глубине скалистого острова, подальше от городов и земель материка.

Оставаться незаметными и неузнанными в Эллине оказалось не так легко. Порт кишел моряками, дворянами, владельцами кораблей, а также купцами, ростовщиками, с которыми Оквинде не раз имел дело, и которые могли узнать его с первого взгляда.

Поэтому забота о корабле для двух беглецов легла на плечи черноморца. С целью скрыть свои лица и имена друзья дни проводили в своей комнате в бедной портовой гостинице, и только в сумерках Ортек выходил на пристань, чтобы разузнать о капитанах, направлявшихся в Алмааг. Первые дни старания царевича были бесплодными, его предложения на корню отметались бывшим пиратом. Ортек рассказывал о торговых судах, на которых Вина узнал бы даже юнга, пусть граф с самого отъезда начал отращивать бороду и усы, чтобы хотя бы немного изменить внешность. Но вскоре в порт зашел небольшой парусник. Его капитаном был молодой тон. Судно совсем недавно спустили на воду в верфях Навии и было приобретено рустанадским купцом, чтобы перевозить товары между тремя торговыми портами Мории - Бастаром, Эллиной и Аллиином. На борту этого парусника, названного в честь своего хозяина "Робин", друзья и достигли скалистых берегов острова Алмааг.

Капитан за щедрое вознаграждение немного изменил свой курс. Он выгрузил товар в Аллиине, который уже по суше отправился в столицу, а после судно подошло к самому Алмаагскому порту, чтобы высадить двух пассажиров.

С неба полились мелкие капли дождя, застучавшие по деревянной палубе. Ортек поежился от холода. Его одежда еще не просохла с утра, когда на корабль обрушился короткий ливень. Царевич достал из кармана платок и чихнул. Повышенная влажность, морозные ночи и отсутствие солнца начали подрывать юный организм.

Ортек не стал укрываться от дождя в душном трюме. Шлюпка уже покачивалась на воде, и он поспешил спуститься в нее вслед за Оквинде, устроившемся на поперечной доске с веслами в руках. Друзья еще раз крикнули слова благодарности капитану и его морякам и двинулись по волнам мимо высоких бортов военных и торговых каравелл.

- Ты раньше часто бывал в Алмааге? - спросил Ортек Вина, когда они вдвоем поднимались в город по длинному спуску, связывавшему другие районы столицы с портом.

- Пока меня не объявили пиратом в Мории, я постоянно разгружал свой корабль с эрлинскими и черноморскими товарами в Алмааге. Город этот я знаю слишком хорошо, чтобы его любить и ненавидеть одновременно, - усмехнулся Вин.

Когда низкие деревянные дома порта остались внизу, взору черноморца предстали высокие каменные здания главных кварталов. Широкие улицы были выложены ровными каменными плитами. Трех и четырехэтажные дома, в которых проживали ремесленники, поэты, художники и музыканты, прославившие этот город, были покрыты красной черепицей и выкрашены в яркие цвета. Центральную площадь окружали тринадцать маленьких фонтанов, светившихся яркими огоньками в темноте. Эти сооружения Ортек разглядывал уже при луне. Посреди площади на постаменте возвышалась бронзовая статуя женщины. Ее длинные волосы развевались по ветру, ноги и руки были скрыты под золотыми одеждами, а красивое лицо излучало спокойствие и безмятежность.

Алмааг, дочь владыки прибрежных вод, полюбила смертного и приняла ради него человеческое обличье.