Катти Шегге - За Живой Водой

- Неужели он настолько силен? - сомнительно переспросил Дарвин, приподнимаясь в кровати.

- Сильна его вера в опасность колдовства. Поэтому его друзья пытаются помочь ему окрепнуть старинными рецептами: горячими отварами трав и компрессами. Но болезнь совсем запущена. Несколько дней он продолжал разгуливать под каплями дождя, не признаваясь, что здоровье его ослабло. И только, когда утром он не смог подняться с постели в горячем поту, его товарищ прислал мне записку, что царевич заболел. Его организм крепок, но случиться может всякое, Дарвин. Поэтому я и признался тебе во всем, чтобы ты успел встретиться со своим внуком на этой земле, если желаешь этого.

- Даже думать об этом не смей, - государь гневно поглядел на советника. Он окончательно поднялся с кровати и зазвонил в золотой колокольчик. Элбет поначалу не понял, какие именно неразумные речи пробудили столько энергии в немощном теле старика, и о чем, ему велено не задумываться: о встрече родичей или о близкой кончине черноморца, но очень скоро он успокоился, выслушав обращение государя к прибывшему на его зов слуге.

- Я приказываю привести этого мальчишку в комнату, соседнюю с моей спальней, призвать самых лучших лекарей в Алмааге и поднять его на ноги в скорейшем времени! Море подождет меня еще несколько лет, пока я не выбью весь черноморский дух из своего внука и не сделаю из него настоящего потомка Орфилона!

Ромес уже более двадцати лет в предпраздничные дни занимался доставкой истинно верующих в Тайград на главные гуляния зимы - Ночь Тайры. Низкие крытые помещения, обычно заполненные на барже грузом, заставлялись койками, где паломники из Рустанада, Навии и Лемаха переживали холодные дни и ночи, пока небольшое судно не спускалось по реке в Великое море и не приставало к берегу в столице Тайрага.

Единственная каюта, защищенная от яростных порывов ветра и леденящих морских волн, располагалась между трюмом и палубой. Нынче ее занимала гостья, чья красота и кошелек золотых монет явно преобладали над полученными удобствами.

Дуглас как обычно выполнял обязанности слуги своей благородной госпожи. Для него был отгорожен холщовой занавеской угол у входной двери, за которой находилась низкая кровать.

Путешествие по реке началось две недели назад. До этого пешим ходом Дуглас и Имира добрались до ближайшего поселения на берегу. Верховье реки уже покрылось льдом, но широкое русло близ Сотника, лемакского города, оставалось полноводным и судоходным. В Сотнике они задержались на несколько дней в ожидании корабля, покуда, наконец, в городе не появился Ромес, который держал путь на север в Тайград, а после празднеств Тайры - в столицу Минора за новым грузом.

До впадения в Навию реки Каро в месте, где был выстроен одноименный главный город в Лемахе, баржу тянули на канатах бурлаки, медленно шедшие по берегу. Но вскоре подул попутный ветер, и капитан распустил огромный парус на мачте, одиноко возвышавшейся посреди плоскодонного судна. С палубы открывался прекрасный вид на заснеженные леса и равнины южного берега. Однако Дуглас редко выбирался из своей каморки, особенно как в его сторону стали коситься все пассажиры баржи. В одно морозное утро на берегу Навии показался большой палаточный лагерь. Генерал Мории собирал войска из Лемаха и других северных государств, чтобы отправить их в Аману и Рустанад для подавления восстания крестьян и вновь разгоравшихся разногласий между русами и тонами. Рудокоп издали осматривал военные гарнизоны. Подле него руские купцы и их дети прильнули к бортику баржи, обсуждая многочисленность дворянских войск. Но едва Дуглас приблизился к краю палубы, как трехлетний мальчонка вцепился в юбку матери и заревел во весь голос, услышанный даже на берегу. Плач и крик подхватили другие ребятишки, обиженно тыча в рудокопа пальцем, хотя впервые увидели парня. Дети успокоились лишь, когда матери увели их подальше от закутанного в плащ незнакомца. С тех пор Дугласа сторонились, и он выходил на свежий воздух лишь по ночам.

Имира в начале плавания большую часть времени проводила с капитаном, расспрашивая его о предстоящем путешествии. Но вскоре девушка предпочла уединение назойливой болтовне Ромеса. Релийка утратила былую свежесть и задор.

Дуглас видел, что графиня де Кор слабела с каждым днем. Ее лицо приобрело бледно-желтый цвет, глаза покраснели. В Сотнике Имира купила у мясника кровь забитых животных, но, видимо, ее запасы подошли к концу, и девушка чахла от голода. Дуглас умолял спутницу перекусить корабельной стряпней, но графиня лишь огрызалась в ответ.

Она с сарказмом заявляла, что намеревается сойти на землю в Тайраге, иначе до Минора на барже не останется живой души.

- Ромес сказал, что мы уже вышли в море и завтра достигнем Тайрага, - Имира возвратилась в каюту, перессказывая Дугласу последние известия. Лицо девушки еще более осунулось и побледнело. Рудокоп только удивлялся, как в Далии она так легко обходилась без крови. Или тогда он просто не обращал внимания на пищу своей попутчицы?!

- И на сколько дней он задержится в порту?

- На три, пока не будут принесены все дары Тайре.

- Я думаю, тебе не стоит выходить в город. Там слишком много людей, Им. А ты мне обещала, что изменишься. Я сам куплю тебе крови на рынке.

- А как же Ночь Тайры? Нет, я должна насладиться этими гуляниями, - засмеялась Имира. - Все улицы будут облиты кровью жертвенных животных. Жители Мории будут всю ночь пить вино на улицах города и распевать хвалебные песни. Я давно решила, Дуг, что не пропущу такого зрелища.

Наутро рудокоп спускался по трапу вслед за дворянкой на причал, наполненный шумом и криками продавцов рыбы, матросов и пьяных гуляк. Капитан предупредил, что если госпожа задержится в городе на торжествах, он не будет ждать опоздавших, пусть они и заплатили за всю дорогу до Минора.

Она зашла в ближайший кабак в порту и расспросила дорогу к площади Тайры, где находился храм богини. Дуглас молчаливо следовал по пятам. Он с интересом осматривал знакомый город, в котором бывал несколько раз с отцом на зимних праздниках. Ничего на первый взгляд не изменилось: черные одеяния тагов мелькали среди обычных горожан, молодые тайи до сих пор не надели перчатки на руки, показывая всем полученные кольца, а иноземцы, приехавшие в столицу на Ночь Тайры, толпились в лавках торговцев, закупая раговый мед и настойку на корнях, лечившие от многих болезней. Воздух как всегда был наполнен ароматом красных цветов, пусть и не столь сладостным в это время года.

- Дуглас, вот тебе несколько монет, - она остановилась возле большой вывески местной гостиницы. - Зайдешь на рынок, снимешь комнатку в таверне или вернешься на баржу, но с тобой нам лучше поскорее расстаться.