Катти Шегге - За Живой Водой

С любовью, твоя матушка, Полина де Терро" Ортек возвратился к воротам во дворец, когда серое небо уже озарялось первыми солнечными лучами. Совсем юное лицо стражника, отворившего боковую калитку, служившую проходом за высокие ограды в ночное время, исказилось страхом и удивлением:

- Ваше Высочество?!

- Пропусти скорее меня внутрь, - скомандовал Ортек. Он совсем не скрывал своего лица, а также тяжелой серебряной цепи, на которой висел украшенный драгоценными камнями медальон. Это был подарок государя по поводу выздоровления царевича. Он носил его на груди поверх дорогих камзолов, привлекая к себе внимание и зависть придворных глаз. Излишнее проявление скромности в отношении этого атрибута свидетельствовало бы лишь, что внук совсем не ценил и не уважал пожелания своего деда, государя морийского.

- Что-то случилось? Что вы делаете в одиночестве в городе? - перед Ортеком предстал начальник стражи, с которым он встречался прошлым утром у открытых ворот. - Ваше Высочество, государь запретил…

- Я во сне выпал из своего окна и оказался на городской улице, - серьезным тоном заявил царевич, уверенным шагом продвинувшись вперед. - Разрешите же вернуться мне в свою мягкую постель. - Ортек закутался в куртку и, миновав стражников, которые раздумывали над его ответом, быстро направился к зданию дворца.

Залы и коридоры были освещены всю ночь, но в предрассветные часы они еще не оглушались несмолкаемой беготней и суетой слуг и придворных. Ортек завернул в проход, выводивший на открытую террасу, откуда к его покоям вела арочная галерея, по бокам которой возвышались колонны. Царевич легко отворил резные двустворчатые двери и оказался в своей спальне. С первого взгляда на контуры мебели, слабо мерцавшие в темноте помещения, царевич почувствовал опасность. Он сам затушил лампы перед тем, как покинул комнату, но смущала его не царившая кругом темнота, а непривычные запахи.

Ортек сделал пару шагов вдоль боковой стены к камину, в котором все еще тлели дрова. В лицо подул холодный ветер. Он глянул на широкие окна, задернутые шторами. Одна из занавесок колыхнулась в серой дымке предрассветного часа. Окно было открыто. Царевич осознал, что отсутствие гари и дыма от огня и затушенных свеч, насторожило его, едва он вступил в спальню.

В дальнем углу, за балдахином, навешенном над кроватью, мелькнула тень.

Черноморец мгновенно потянулся к шпаге, которая заменила ему в государевой обители меч. Но оружия не было на месте. Только тогда он спохватился, что оставил шпагу в этой комнате перед ночной вылазкой: стражники пропускали во дворец лишь невооруженных любовников, стремившихся попасть в объятия милых дам, следовательно, и покидали дворец пылкие кавалеры неотягощенными острой сталью.

Черноморец бросился к входной двери. Он с силой распахнул ее и побежал назад по галерее к террасе. С нее можно было спрыгнуть и оказаться на открытом пространстве, откуда быстро добраться до библиотеки или ближайшей стражи. Ортек сделал несколько шагов и распластался на каменном полу. Он понял, что произошло лишь через несколько мгновений. На языке почувствовался вкус крови от удара о холодные камни. Между двумя колонами была натянута тонкая крепкая нить, которую он даже не заметил, спеша в свою спальню. Позади уже гремели чужие шаги. Он успел откатиться в сторону, и первый удар длинного меча пришелся рядом с его спиной.

Парень вскочил на ноги, укрываясь за толстой колонной. Ему удалось разглядеть высокую широкую фигуру, закутанную в черный длинный плащ. Лицо нападавшего скрывала тугая маска. Противник нанес сильный удар обеими руками, даже не удосужившись приблизиться к Ортеку. Металл громко заскрежетал по камню колонны.

Ортек выскочил из укрытия и перебежал к противоположной стене.

- Не уйдешь от меня, звериный ублюдок! - ненавистно закричал незнакомец. - Я подстригу тебе когти и вырву клыки!

Черноморец верно рассудил, что его убийца заждался в эту ночь свою жертву, отчего выглядел сонным и усталым. Его движения были порывисты и в то же время рассеяны, походка изящна и легка, но медлительна. Удары не успевали за жертвой, которая оказалась запертой у стены и уворачивалась, то пригибаясь к земле, то подпрыгивая под колкими выпадами противника. Ортек несколько раз хотел закричать, чтобы призвать на помощь, но слова застревали в сухом горле. Самолюбие не позволяло признавать себя беспомощным перед противником, который был к тому же отнюдь не мастером в фехтовальном деле. И, слава морю, он был один. Уж лучше погибнуть от орудия, пускай и в бою, лишенном оружия, чем испытать позор и слышать за спиной обвинения в трусости, рассудил царевич.

Незнакомец уже не различал перед собой ни предметов, ни человека, который метался от одной стены к другой. Он закрыл своей широкой спиной выход на свободу и с силой размахивал мечом, рассекая воздух перед собой. Ортек чувствовал себя загнанным в угол. Можно было попробовать пробежать позади колонн… Но царевич не отрывал глаз от яростного взгляда в прорезях маски. А в бегстве он должен был повернуться к нему спиной.

Испуганный крик огласил галерею. Убийца быстро обернулся назад. В конце коридора стояла служанка. Она выпустила из рук чистое белье и что есть мочи завопила от страха. Увидев обращенный на нее взгляд черного незнакомца, служанка закричала еще громче и кинулась наутек. Ортек надеялся, что она побежала за помощью. Он кинулся под ноги неприятелю, повалив того на пол. Меч отлетел на несколько шагов.

Черноморец уже почти дотянулся до оружия, когда заметил, что его враг и не думал продолжать борьбу. Незнакомец бежал в сторону дверей в спальню. Он уже захлопнул за собой створки, когда обнаружил, что пола плаща застряла в дверной щели. Ортек, кинувшийся в погоню, схватился за черную ткань и ручку двери. Но в спальне на дверь был водружен тяжелый засов, а затем раздался треск порванного плаща.

- Во двор! Во двор! - закричал Ортек, завидев стражников, бегущих к нему с длинными алебардами.

Город продолжал свою несмолкаемую жизнь. В торговые лавки заглядывали любопытные зеваки и богатые покупатели, бродячие певцы и музыканты демонстрировали народу свои таланты, дворяне и землевладельцы стекались со всех государств Мории, чтобы прогуляться по широким аллеям Алмаага и осмотреть его высокие старые строения, в которых нынче располагались государственная казна, тюрьма и академия наук.

Лишь продавцы продуктов гадали, куда девались их постоянные клиенты - служанки с дворцовой кухни: не уж то государю не угодила их провизия, и управитель дворца приказал сменить поставщиков. Три дня спустя их опасения рассеялись, и отныне умы рабочего люда занимали другие государственные тайны. Кто посмел нарушить волю богов и государя и поднять руку на внука Дарвина, будущего принца алмаагского? Несколько дней дворцовые ворота были наглухо заперты, стража обыскала все комнаты и закоулки во дворце и его пристройках, были опрошены все слуги и придворные. Командор алмаагский к утру привел во дворец десятки гвардейцев, важный и озабоченный вид которых наводил на мысль, что в стране началась война и введено военное положение. Командор поклялся государю немедленно схватить и наказать преступника, и, как говорили в народе, его внимания не были лишены даже самые знатные дворяне столицы.