Игорь Дравин - Ученик

Я посмотрел на Матвея и падре. Их лица ничего не выражали.

– Нет.

– Могу я узнать причины твоего отказа, Влад? Ведь ты теперь охотник. Убивать созданий и слуг Падшего – твоя работа.

– Зло никогда не исчезнет полностью, всегда будут находиться существа, стремящиеся к нему. Несмотря на то что я хочу стать охотником, я никогда не стану убивать человека, если не буду испытывать к нему личной вражды. Твари погани – мои противники. Если они будут мне мешать, я их прикончу, а остальные…

Я замолчал, вспоминая попытку построения самого справедливого общества на своей родине. Вспоминал, чем это все закончилось.

– Если следовать принципу «убивай любого, в ком есть зло», – продолжил я, – ты сам очень скоро станешь слугой Падшего, даже не заметив этого. Нельзя охватить неохватное. Пусть Создатель будет этому герцогу судьей после его смерти, а святая церковь при жизни. И наконец, как бы ни сложилась моя судьба, я никогда не буду подставлять своих друзей под свои долги. Надеюсь, что ты меня понял.

– Я тебя понял, Влад, а церковь, – он вздохнул, – я оповестил церковь в лице отца Налема, главы инквизиции королевства Нарины, о второй жизни герцога. Даже он не смог или не захотел ничего сделать. Слишком большим влиянием пользуется там герцог. А через неделю после моего сообщения меня пытались убить. Слугам Проклятого стало известно мое местонахождение, о котором знал только отец Налем.

Молчание.

Я взглянул на падре. Сегодня он точно кого-то убьет.

– И все же – нет, – ответил я.

– Что ж, это твой выбор, Влад, и ты его сделал.

– Мне жаль, – ответил я, – но наверняка ты найдешь себе другого желающего.

– Я уже выбрал, – сказал он, – тебя.

– Что за…

Что-то острое вонзилось в мою ногу, невыносимый холод и жар охватили мое тело. Я не мог двинуть даже пальцем. Кажется, я пытался кричать. Лицо Матвея перед глазами. Внезапно все закончилось.

Я пошевелился и привстал. Тело немного ломило, а так все нормально. Падре внимательно смотрел на меня, а Матвей с одноруким о чем-то тихо говорили. Странно, что однорукий был еще жив.

– Что это было? – прокашлявшись, спросил я.

– Передача мастерства Черного дракона, – невозмутимо ответил падре. – Очень интересно было за этим наблюдать. На Диком острове научились это делать без помощи магов жизни и без добровольного согласия принимающего.

– Это касается только мастерства черных гвардейцев, – поправил падре однорукий. – Иногда в бою нет времени для соблюдения всех правил.

– А так как эти знания и все остальное очень дорого стоят, – подхватил падре, – причем не деньгами, то правила научились обходить. Так?

– Так.

– Но все равно очень интересно.

Блин, я тут им кто, морская свинка для опытов? Падре, натуралист хренов.

– И что теперь? – злобно спросил я.

– Ничего, – ответил гвардеец, – сейчас ты ляжешь в постель и проспишь до завтрашнего утра. Проснешься и будешь понимать, что надо делать, чтобы овладеть искусством. Какие тренировки, упражнения и многое другое.

– И это научились закладывать в эликсир познания? – удивленно спросил падре.

– Да. Недавно это научились делать. Это помогает сократить время освоения полученного умения.

– Очень жаль, что нет свободного доступа на ваш остров. Столькими знаниями мы могли обменяться.

– И по Падшему тоже? – с иронией спросил гвардеец.

– Нет, конечно, – закаменел падре. – Но я требую…

– Знаю и приму к сведению.

О чем это они? Проехали, меня сейчас интересует другое.

– Зря это сделал, – обратился я к гвардейцу, – я не собираюсь никого убивать по твоей наводке.

– Не зря. Скажи, Влад, если твоей жизни или жизни твоих близких будет кто-то угрожать, ты убьешь его?

– Да.

– Больше мне ничего от тебя не нужно. Герцог сумел своего добиться. Винт с друзьями решили стать слугами Падшего. После того как их попросили из королевства, жажда мести поглотила остатки их разума. Они специально направились в Белгор, чтобы принести в его подземельях жертву Проклятому. Ваг обеспечил бы им безопасность в погани, а на роль жертвы отлично подходят смертники.

– Почему именно в погани?

– Говорят, что принесенная в месте печати жертва сразу дарует внимание Падшего. Точнее я не знаю.

– Точнее знать никому и не нужно. Хватает и этого, чтобы церковь имела постоянную головную боль, – мрачно проговорил падре.

Так, вот еще одна причина нахождения падре после вздоха в окрестностях Белгора.

– Ты сорвал их план и прикончил Винта, – довольно начал гвардеец. – Герцог уже наверняка обо всем знает. Наверняка он в ярости. Когда я отчаялся убить герцога, мне пришло в голову, что смерть Винта будет неплохим подарком для него. Поэтому я появился в Белгоре. Здесь Ваг не мог полностью использовать свои возможности, дарованные ему Падшим. Не тот это город. Убить Винта я собирался ночью после твоей казни. После убийства я хотел передать свое мастерство одному из смертников на тех же условиях, что и тебе. Я был в отчаянии. Будь уверен, Влад, – усмехнулся он, – если бы об этом стало известно, то нашлись бы сотни желающих. Но мне претило отдавать древнее искусство боя проходимцу или идеалисту, согласному на все, лишь бы заполучить его. И тут появился ты. Твои поступки, твое поведение стали для меня лучом надежды. Я начал думать, что нашел себе достойного преемника. С каждым часом я радовался и опасался все больше. Опасался, что ты обманешь мои ожидания, что ты окажешься не тем, кого я видел в своих мечтах. Разговор за этим столом был последней проверкой. Ты ее прошел, ты отказался убить герцога, несмотря на все выгоды моего предложения, и я передал тебе свое искусство.

– А если бы я не прошел проверки?

– Тогда бы ты меня разочаровал, – он пожал плечами, – и я бы убил тебя.

Мама, где я нахожусь. Разочаровал – сдохни. А если бы я его очень сильно разочаровал, обидел или оскорбил, тогда что?

– Мне всегда, – начал падре, – «Кодекс воина», принятый на Диком острове, казался очень странным. А людей, живущих по нему, я считал сумасшедшими.

Однорукий усмехнулся:

– Мне тоже многое из ваших обычаев кажется мерзким и отвратительным, так что мы квиты. Влад, – продолжил он, обращаясь ко мне, – герцог обязательно попытается отомстить тебе любым возможным способом. Он любил своего сына очень странной любовью. Ты и твои близкие – уже его враги. Я отомщен. Я могу уйти спокойно. Когда герцог попробует причинить тебе вред, ты его прикончишь. Тебе будет это нетрудно сделать.

Он надолго присосался к кружке. Падре говорил все верно: сумасшедший. На лице легкая радость и печаль, как у человека, завершившего тяжелую и приятную работу. Больной.

– Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить? – сказал падре однорукому.