Тамара Воронина - Надежда мира

– Ты откуда? – прервал ее Райв. – С Варийна, Красса или с Земли?

– Я с Земли. Бывал?

– Нет, я не бывал нигде, кроме Гатаи. Но знаю об этих мирах довольно много.

– А раз знаешь, то можешь и догадаться, что бурное развитие промышленности дает только удобство. У нас вот промышленность развита. А у вас – высокие технологии. Мы в космос вышли и гордимся, что до спутника один раз долетели, а вы здесь в несколько других миров как на рынок ходите. Я на английский убила несколько лет, но все равно не владею им так, как носитель языка, а всеобщий мне за несколько часов в полном объеме вложили вместе с интонациями и тонкостями произношения. Письма долго от города до города идут? Это опять же удобство населения, ведь если надо действительно срочно послать сообщение, та же Гильдия это делает, я полагаю. Все отделения Гильдии менестрелей Комрайна знают, что Женя Кови – ученица Риэля.

– Да, только ведь все это – в руках только Гильдии, и только от них зависит…

– Райв! Всегда что-то находится в чьих-то руках. Государства, академии наук, частных лиц…

Райв долго смотрел на них поочередно, потом покачал головой.

– Вы не знаете того, что знаю я. И не стоит вам знать… раз уж вы не борцы, а птицы. Вы и не представляете себе, сколько людей и нелюдей исчезло в Гильдии бесследно. Тебе записали знание языка, а чье-то сознание – не стали? Знаете, что, например, бывает с теми, чье сознание хранится в записях Гильдии? Знаете, сколько человек, умеющих разговаривать с животными, пропадало безвестно? Есть на Гатае животные, которые могут разговаривать с людьми, понимаешь?

– Если могут разговаривать, то уже не животные, – проворчала Женя.

– Сколько таких животных пропало, потому что Гильдия их изучала? – тут же спросил Райв. – Знаете, как они исследуют разные расы? Взаимоотношения между расами? Знаете, что они пытаются скрещивать разные расы и порой им это удается? Можете себе представить, что выходит из человека и маргита? Или из горного эльфа и фитора?

– Монополия на науку, – вздохнула Женя. – Не одобряю. И что – дубину в руку и вперед громить Гильдию?

– Гильдию дубиной не разгромить. Магия – страшная сила…

– И что? – спросил Риэль. – Уничтожить магию? Магов?

– Гильдию. Этого монстра, который пострашнее любого тайного общества. Ведь именно Гильдия разнесла орден надежды, чтобы Джен Сандиния так и не появилась на Гатае.

– Она и не появилась, – хмыкнула Женя, – потому что я никакая не Джен, что бы там командор ордена ни думал.

– Видели кого-то из них? Ну что ж, тогда получается, зря Гильдия старалась. Теперь весть разнесется по всей планете. В ордене было немало сильных магов. Но они посмели вырваться из-под влияния Гильдии… Впрочем, не стоит вам этого знать.

– Не стоит, – согласился Риэль. – Но вспомни первые дни знакомства. Ты ж нас уверял, что смысл жизни именно борьба, а мы так, растения. Или ты просто перед Женей выделывался?

Женя испугалась, что Райв опять даст ему по шее, но он даже не напрягся, посмеялся, согласился (и она не очень поверила). Влезать в чужие интриги и в чужую ненужную борьбу не хотелось ни под каким видом. Она и дома политикой не увлекалась, иногда узнавая о грандиозных думских событиях через пару недель после того, как события благополучно заканчивались. И пусть она невольно стала частью этого мира, политика везде политика, у них тут страшилка в виде Гильдии магов, у нас там – другая страшилка в виде КГБ, или Аль-Каиды, или жидомасонского заговора. Райв почему-то понял ее настроение, успокаивающе погладил по голове, Жене даже замурлыкать захотелось, и поинтересовался у Риэля:

– Ты удовлетворен?

Тот кивнул, но говорить ничего не стал, задумался, склонившись над виолой. Он менял струну, а это было дело ответственное и сложное. Глядя на это, Женя невольно вспоминала Окуджаву: «Из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил, из какой-то там мелодии, которой он служил…» Струны действительно были из жил, и хорошая струна стоила до пяти золотых. Вывернув шею, Женя посмотрела на пламенного революционера, и ничего пламенного в его глазах не пылало, он задумчиво наблюдал за аккуратными движениями пальцев менестреля. А уж о чем именно он думал, угадать было невозможно.

– Я люблю тебя, Женя, – вдруг сообщил он. Риэль мягко улыбнулся. Разговоры о любви нравились ему больше, чем о техническом прогрессе. – А ты там не хихикай. Я даже и не помню, когда последний раз произносил эти слова. Я знаю, что ты мне не поверишь…

– А ты меня любишь или все-таки Женю? – действительно хихикнул Риэль. – Ты ее убеждай. Потому что я тебе как раз верю.

– Я понимаю, что это странно звучит, – несколько смущенно продолжил Райв. – Знаю меньше месяца, а говорю о любви…

Риэль пожал плечами.

– Мне Матис первым же утром сказал, что любит, и я сказал ему то же самое. И три года ни один из нас в этих словах не усомнился. А я не сомневаюсь и до сих пор. Любовь мало связана со временем. А ты, Райв, на нее сразу так смотрел…

– А я промолчу, – мрачно произнесла Женя. – То есть я верю. Я боюсь говорить о любви. Особенно в свете некоторых событий в моей жизни, связанных с людьми, чем-то на тебя похожими.

– Я хочу, чтобы ты знала, вот и все. И именно потому сказал сейчас, а не когда мы с тобой были наедине. Я никогда тебя не обижу, и другим не позволю.

– На меня-то что так грозно поглядывать? – проворчал Риэль. – А хотите, новую песню спою? Вчера придумалась, пока я травы на чай собирал. Увидел, как шмель пятится, вылезая из самарника, толстый такой, забавный, а потом топчется по краю – и взлететь не может, много пыльцы набрал. Топтался, топтался да и упал в траву, бедняга. Я его из травы вытащил, на пенек посадил, а сам песенку сочинил. Про любовь трудолюбивого и солидного шмеля к несерьезной бабочке-однодневке.

– Кончилось, конечно, хорошо, они были счастливы и умерли в один день?

– Не помню, чтобы у меня песни хорошо кончались, – признался Риэль. – То есть было такое, но давно, и я их не пою. Так мне петь или нет? Должен же я ее опробовать.

Песенка получилась очень грустная, потому что бабочка все-таки шмеля бросила и убежала с залетным красавцем, который девушке голову заморочил, а там и вовсе ее съел, потому что был птицей. А бедный шмель ничего поделать не мог, только смотреть, как его любимая улетает навстречу смерти…

– Однодневка, – прямолинейно оценил Райв. – Но несколько золотых заработаешь. На назидательности.

Уходили они вместе, проторчав в пещерах полтора месяца. Удивительно, что Риэль столько выдержал на одном месте. Подземная дорога показалась Жене уже не такой долгой и страшной, нога-то не болела, так что она с интересом оглядывалась по сторонам, и Райв устроил им пару экскурсий: раз они спустились к огромному озеру, терявшемуся в смутном свете кристаллов. Зрелище было жутковатое, потому что вода не может быть такой спокойной, но ни ветер, ни течения не нарушали этой мертвой темной глади, и тишина стояла такая, что Жене захотелось поорать погромче, чтоб ее нарушить. Даже капли не срывались в воду, потому что свод был высоким и испарявшаяся вода не добиралась до него или наоборот не долетала оттуда. Второй спуск привел их в классическую пещеру для туристов, со сталактитами, сталагмитами и просто неприличным количеством пестрых кристаллов впечатляющего размера.