Елена Ларичева - Сонная ученица

Я возвратилась в комнату, прислушалась к своим ощущениям и, уверилась - у меня достаточно времени, можно посетить место силы. Чувствую - знания Сокола сейчас очень пригодятся.

Ревинг заявился ко мне на рассвете, подгоняемый всеми демонами Запредельного и собственным гневом. Он растревожил дом, испугал едва проснувшуюся Нанду и потребовал поговорить со мной с глазу на глаз. Он что, ночь не спал - дожидался? Таким образом, дорогой, нервный тик заработать недолго.

Я выбралась к нему в расшитом птицами шелковом домашнем халате, специально не причесанная, заспанная в надежде пробудить в нем хотя бы толику сочувствия. Глухо. Ведьмак был крепок как скала, на которой высился дворец Императора, и столь же непроглядно черен.

- На кого ты работаешь? - накинулся он, даже не оценив мои приготовления. - Ты обманула меня!

- Вы о чем? - я сладко зевнула, плюхнулась в Нандино кресло и принялась раскачиваться, болтая босыми ногами.

На лице Ревинга читалось сильное желание меня ударить, но он мнил себя воспитанным мужчиной, поэтому сдержался.

- Эта женщина согласно клятве должна была… - он сглотнул слюну, должна была сделать совсем другое, а вовсе не убивать! - Почему она заговорила с тобой? Откуда вы знакомы?

Он орал, теряя остатки обаяния, присущего всем служителям богов… Служителям, наделенным даром, особенно посвященным богине вод. Жаль, не люблю разочаровываться в людях.

- Я не обязана отвечать на ваши вопросы, тем более заданные таким образом, - спокойно ответила я.

Он шумно вздохнул, прикрыл глаза, успокаиваясь, притащил из угла комнаты второе кресло и хрипло вымолвил:

- Извините.

Я кивнула, выжидающе посмотрела на него. Сильный, умный, слишком гордый и властолюбивый. Он очень боится оступиться, сделать что-то неправильно. Твердит прихожанам о взаимной помощи, о доброте, о необходимости прекратить войны и распри, а сам… Жалко, когда хорошую изначально идею воплощает в жизнь разуверившийся человек. Ревинг сам понимал это, но уже ничего не мог поделать. Он провел ладонью по лбу, и, глядя в окно, повторил гораздо спокойнее:

- Откуда вы знаете эту женщину?

- Я не могу вам ответить честно, ибо связана обещанием с другим че… человеком. Но могу вам поклясться - я не представляла, что именно она сделает. Вчерашний вечер преподнес сюрприз и мне тоже.

- Вы доставили в Мизалну монеты, - он не спрашивал, утверждал. Я не шелохнулась. - Вы доставили монеты, полученные вами от Лица Анверо с каким-то чудовищным образом переписанным приказом. Наша тайна растиражирована.

- Почему вы уверены в этом?

- Это известно помогавшим Лицу чародеям. Как минимум троим, одному перезаписать память металла невозможно.

Тихо, Ирава, чего ты ожидала? Твой длинноносый друг, оказывается, заключает в себе гораздо более интригующую тайну, чем казалось вначале. То он побеждает Людоеда. То играючи меняет начарованное тремя обладателями дара…

- Я не уверена, что главе Светлого Совета, долгоживущему эльфу, фактически управляющему целой огромной страной, есть резон скатываться до мелочной мести калесским ведьмакам? - вслух заметила я, а сама подумала про отравленную кошку и подброшенный кошель. Точно не благородного эльфа рук дело. Скорее напоминает злую шутку полоумного…

- Больше некому, - развел руками Ревинг, снова поворачиваясь ко мне. - Изменить записанное могут только сами записавшие. Сокола с нами больше нет. Балзио тоже. Он умер в Доме безумных еще до взрыва в лаборатории Сновидцев. Я перед вами. Остается Анверо. Девица вчерашняя, Обелла, была его любовницей. Когда он уезжал в Ирь, бросил ее здесь.

Я решила ничего не говорить. Кто-то выкрал монеты у Номара или эльфа. Не установить - сколько хозяев они сменили с того момента, пока не попали к носатому.

Ревинг пригладил короткие волосы, встал, поклонился.

- Наш договор в силе. Пятерых уговорите?

Я кивнула в подтверждение, и он ушел. Твари Запредельного, ну и утро!

В гостиной нарисовался Ветер с чуть нагловатой улыбкой, застывшей на губах. Он что, ведьмаку пару ласковых сказал? Хотя, чего мне волноваться. Нарвется - пусть потом не хнычет.

- Твой проповедник, видать, с утра рыбной костью подавился, - сообщил он, попытавшись опереться на дверной косяк, но вспомнив о хлипкости местных внутренних конструкций, выпрямился, скрестил руки на груди, поглядывая из-под упавшей на глаза челки. - Выбежал вон, ни ответа - ни привета. Где его вежливость?

- Там, где и твоя, - я прекратила раскачиваться, встала и прошла мимо переодеваться. Мой маскарад не для тебя. Ишь, любопытный, глазищи обсидианово-черные так и сверкают!

Я оставила свою добровольную свиту развлекать Нанду, а сама сбежала в город - подумать. Слишком много всего случилось за последнее время необычного и пугающего. И все крутится вокруг моей скромной персоны. Это я тоже чувствую.

Сокол, отославший меня с Милем на турнир - раз. Прицепившаяся неугомонная парочка - два. Что нужно Элидару - к гадалке не ходи. Пучок? Не поверю, что первоклассный мастер боя таскается с нами только за компанию. Ревинг - три. Но с ним тоже более-менее ясно. Он грезит о власти - всеобъемлющей, безраздельной, власти над телами и душами. Уже достигнутого ему мало. Длинноносый - четыре. Этот тип - сплошная загадка. Отчего избрал меня курьером? Отчего перебежал дорогу Ревингу? Если верить прочитанным ночью доносам - ведьмаку грозят сильные неприятности. Голова шла кругом. Ни одной здравой догадки или подсказки!

Я покинула тихий райончик, в котором обосновалась бывшая жена Людоеда, и оказалась на центральных улицах. Сегодня, в местный праздник, те пестрели торговыми палатками из яркой дешевой ткани. Бумажные зонтики над тележками булочников не давали защиты от солнца или ветра, зато виднелись издалека, и я выбрала торговца поаккуратней, купила у него два пирожка с клюквой и, жуя на ходу, принялась пробираться через толпу, глазея по сторонам.

Случайно я забрела на странную улицу - абсолютно не вписывающуюся в общий вид Мизалны - слишком яркую, кокетливую, уютную. На такой бы и я жить не отказалась. Разрисованные фасады домов рассказывали события из жизни мифических героев. Под неизменно широкими ирийскими крышами прилепились ласточкины гнезда. Резные ставни на окнах и ажурные балкончики навивали воспоминания из детства.

Я свернула за угол и поняла - город закончился, исчез, затерялся за переплетением ветвей невысоких деревьев, сейчас во всю цветущих благодаря наколдованному теплу. Посыпанные мелкими камешками дорожки - каждая своего цвета - коричневая, белая, желтая, розовая - уводили в стороны от основной аллеи. Сложенная из крупных камней горка невысокого водопада приютила у себя на груди радугу. Вода в ручье крутила колесо игрушечной деревянной мельницы, орошала цветущие поляны и убегала вглубь парка, чтобы закончить свой век в водостоке. Но здесь обилие мостиков, беседок, укрытых зарослями так, что, специально не выискивая, не заметишь, поражало воображение.