Тамара Воронина - Странница

— Тебя пугает, что ты хоть в чем-то похож на человека? Или тебе неуютно без ненависти?

— Не уходи без меня, — глухо сказал он, — если все же соберешься уйти. Усыпить тебя снова, полукровка?

— Нет, не надо. Я так… пройдет.

— Пройдет. Ты ее в этом убеди. Она изводится, потому что тебе плохо.

— Это свойственно людям, Гарвин. И даже не только женщинам. Мы менее равнодушны, чем эльфы.

— Разве я равнодушен?

— А разве нет?

Гарвин снова повесил голову.

— Не хотел бы я быть человеком.

Застонал в своей комнате Маркус, и Лена бросилась к нему, обтерла лоб влажным полотенцем, погладила по голове — и он успокоился, задышал ровнее. Да что ж это — воздействие на психику? Гипноз? Почему им так плохо-то? Стоило ей отойти на два шага, Маркус беспокойно зашевелился, и Лена вернулась к нему, взяла за руку. Сила, говорят, есть — пусть получает. Маркус сжал пальцы, причем так сильно, что Лена охнула, но он не проснулся. Запрограммированный сон. Сказано, что проснется к ночи, значит, к ночи. Ей самой не нравился магический сон — абстиненция с него такая, что не разобрать, с кем целуешься, да и настроение скверное. Мужчины покрепче, конечно, они ни в слезы, ни в раздражение не ударятся и не перепутают никого ни с кем.

Жалко было всех. Шута. Маркуса. Кайла. Лиасса. Гарвина. Ему тоже больно, только он этого не понимает. Да, если уходить, его с собой брать нужно скорее, чем Милита. Даже потому, что Лена для него не женщина. Нет. Просто потому, что Лена для него — друг. Сильно похоже, что единственный. Эльфы его сторонятся. Включая родную сестру и столь же родного отца, хотя уж Лиасс-то мог бы иметь взгляды и пошире.

Она положила руку Маркусу на грудь. Сердце тоже бесновалось. Кардиограмму тут не сделаешь, да и проку-то — кардиологи тоже в окрестностях не водятся. И почему она не умеет исцелять… А если попробовать? Ее магия, которую цивилизованный дракон называл энергией, имеет иную природу. Если она может давать силу, реанимировать умершую магию и вовсе возвращать жизнь, то может и эту жизнь облегчать. Так сказать, качество жизни улучшать. Вопрос в другом: как? Просто держать ладонь на груди и приговаривать про себя нечто успокоительное в расчете на то, что чужое сердце услышит? Попробовать-то можно… Словесно оформлять не обязательно, особенно с учетом присутствия рядом язвительного эльфа, даже, может, мысленно не обязательно формулировать, не мантра, чай, только желание. Маркус держит за руку… пальцы бы от синдрома длительного сдавливания не отвалились потом, зато кольцо получилось, Лиасс ведь и советовал руку положить на область сердца. Маркус сильный и здоровый, он обязательно поправится, но хорошо бы, чтоб побыстрее, ни к чему человеку лишний час страдать, хотя циничные эльфы находят это естественным… Или просто фаталистичные эльфы. Рок. Фатум. Кисмет. Дураки. Судьба — она сама по себе, ее пожелания учитывать, наверное, надо, да ведь и мудрейший Лиасс говорил, что она только намек дает, а дальше всякий выбирает путь сам.

А сердце у Маркуса начало биться ровнее, дыхание стало легче, даже щеки порозовели. Лена осторожно убрала руку — все осталось так же. Даже пальцы его расслабились, удалось свои высвободить. Посиневшие совершенно. Когда она вернулась в свою комнату, это заметил Гарвин, осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. Теперь то же самое с шутом?

Примерно через полчаса шут ошалело спросил:

— Что ты сделала? Лена, я… мне лучше…

Гарвин встрепенулся, вскочил, внимательно осмотрел шута, посчитал пульс — правда, не на запястье, а на горле, уставился на Лену столь же ошалело и вдруг вышел. Обиделся? на что?

Он всего лишь сбегал за Арианой. Она внимательно обследовала шута, прослушала ему сердце (приложив ухо к груди — стетоскопами эльфы с их тонким слухом не пользовались, а вот у людей старорежимные трубочки были в ходу) и потрясенно сказала:

— Ты исцелила его. Аиллена, невозможно устранить последствия магического воздействия…

— Было невозможно, — криво усмехнулся Гарвин. — Сестра, посмотри и Проводника. Если он тоже…

— Если он тоже, я и к Кайлу схожу, — пригрозила Лена. — А Лиасс пусть помучается. У него не магия, у него стрела.

Ариана осмотрела Маркуса и кивнула:

— Он тоже… Кайл там, с Владыкой. У него пока сил нет идти…

Лена сделала торжествующее лицо и отправилась проводить эксперименты над эльфом. Кайл даже не проснулся (ему постелили на полу), а Лиасс наблюдал за ней так напряженно, что Лена спиной ощущала его взгляд.

— Аиллена, ты не перестаешь меня удивлять, — проговорил Лиасс, когда она, кряхтя, встала с пола. — Как тебе пришло в голову попробовать?

— Пришло, — неопределенно ответила Лена. — На Кайла времени больше ушло. Потому что он эльф?

— Нет, скорее потому, что он маг. И он нездоров. И что? Ему лучше?

— Сердце ровнее бьется, — гордо сказала Лена. — И смотри, дышит спокойно. Может, с тобой тоже попробовать?

— А я тут причем? — удивился Лиасс. — Нет, дорогая моя, у меня совсем другой случай. Исцеление раны — это всего лишь ускорение ее заживления. Целитель устраняет основную опасность, останавливает кровь, а остальное организм делает сам. Так, как я чувствую себя сейчас, я бы чувствовал себя через две недели при обычном лечении. — Он подумал и добавил: — Если бы выжил, конечно. Не всякому удается без магии вылечить такую рану. Со мной все в порядке. Просто… знаешь, просто болит — и все. Слабость. Хочешь, поклянусь, что через десять дней и думать забуду об этой стреле?

— Организм эльфа сильно отличаются от человеческого?

— Не особенно. У нас больше легкие, нет некоторых органов, которые есть у людей, в другом месте расположено сердце — вот здесь, почти посередине. — Он потыкал пальцем себя в грудь. — У нас более гибкие суставы и другое строение костей. Видишь, мы все достаточно тонкие в кости, хотя силой никак не обижены и кости у нас вовсе не хрупкие. И кровь у нас очищается лучше, поэтому болеем мы гораздо реже. Если во время мора умирает до трети людей, то эльфов — единицы. И за это нас тоже не любят. Но мы действительно не слишком отличаемся. Иначе бы у нас и людей не могло быть детей.

— Полукровки…

— Они эльфы, — перебил Лиасс. — У них всегда наше строение. Я не могу понять, почему у твоего полукровки седые волосы, да еще в таком возрасте…

— Магия.

— Жестокая магия, если она заставляет седеть эльфа, — покачал головой Лиасс. — Я пытался увидеть, что ты делаешь с Кайлом. И не увидел. Я совсем не вижу твоей магии. Даже обидно.

Лена засмеялась, чмокнула его в щеку и вернулась к своим. Она была очень довольна собой. Шут просиял. У него заметно порозовели губы. А Маркус мирно похрапывал, почти сбросил одеяло. Ему было тепло. Да и у шута руки уже не были ледяными.