Тамара Воронина - Приносящая надежду

Что означал этот свистящий звук, она не знала, но потом донесся отдаленный грохот. Не иначе как Гарвин развалил целую улицу. Король обхватил колени Гарвина.

— Не губи людей, эльф! Не губи невинных! Останови его, Далена! Останови! Он послушается тебя…

— Не уверена, — буркнула Лена. Она не была уверена, что хочет останавливать эльфов, но встала и собралась было пойти к магу-человеку, да Маркус ухватил ее за руку.

— Э, нет. Не в этом мире.

— Четверть часа подходит к концу, — известил Гарвин лениво. Короля он словно бы и не видел. — Да будет проклят…

Что-то Лена сомневалась, что магическое проклятие выглядит так.

Гарвин, перестань.

Ты думаешь, это проклятие?

Я думаю, с них пока хватит.

Маг серьезный.

Лена повернулась.

— Маг, я не могу остановить их, но могу обещать, что мы уйдем, как только приведут мою собаку…

— И принесут наши вещи и оружие, — добавил Милит. — У тебя там платок, без него голову напечет. И всякие безделушки. Не им же оставлять.

— Остановись ты, и эльфы больше ничего не сделают, — не слушая его, продолжила Лена.

— Да? — усомнился Гарвин. — А я бы еще поразвлекался. Почему людям можно, а эльфам нельзя? Несправедливо. Может, король побегает от стрел? А Милит постреляет.

— Нет, — покачал головой Милит, — нечестно. Я хороший лучник, к тому же могу пустить эти пять стрел почти непрерывно…

— Дай нам уйти, маг.

— Ты можешь идти, Далена, — пророкотал низкий мощный голос. — Эльфы должны умереть.

Милит издевательски засмеялся.

— Это мы еще посмотрим, кто тут чего должен.

Огромный ком клочкастой черной шерсти — Гару предусмотрительно линял в жару — пролетел через толпу, лизнул Лену в нос и замер рядом, встопорщив загривок и оскалившись. Два стражника вроде бы и бегом, и в то же время сильно тормозя от страха, притащили их мешки и оружие, и Милит один сгреб все. Лена посмотрела на толпу, и почему-то стало тихо. Даже маг примолк. Наверное, впервые за всю свою новую жизнь Лена почувствовала, как дрожит воздух от магии.

— Я не стану проклинать ваш мир, маг, — сказала она негромко. — Я не стану проклинать тебя или твоего короля. Но я проклинаю каждого, кому нравится видеть казни и наказания. Каждого.

Гнев, ярость, отвращение прорвались наружу. Потемнело в глазах, и Лена с трудом нашла в себе силы, чтобы взять руку шута и уцепиться за обгорелый рукав Гарвина. Гару прижался к ноге, Маркус обнял ее за талию и положил вторую руку на локоть Милита. Гарвин жестоким пинком в пах отправил короля на несколько шагов в сторону, и Лена сделала Шаг.

Здесь тоже было очень жарко, но просто — очень жарко. Градусов тридцать с небольшим. Но оказались они на берегу очень широкой реки, в тени подступавшего к воде леса, и после пекла это показалось прохладой. Гарвин тут же наклонился к шуту.

— Ага. Подождет еще минуту. Маркус, сядь.

Он не без труда распрямил пальцы, положил левую руку Маркусу на затылок, правую поднес почти вплотную к щеке, и закрыл глаза. В голове Лены словно бы работал метроном, что вовсе не помешало ей распотрошить мешок Маркуса, вытащить свою аптечку и сгонять Милита за водой.

— Ну вот, — проговорил Гарвин ровно. — Теперь, может, и совсем шрама не останется. Милит, стрелы из шута повыдергивай. Давай, знаю, что говорю.

Милит послушно выдернул обломки стрел, потом целую, которая так и торчала из шеи. Шут закашлялся, брызнула кровь — из раны и изо рта. Он открыл глаза, испуганные, непонимающие. Гарвин прижал палец к ране и подержал минуту.

— Ну вот… — Он сел, устало поморгал и виновато объяснил: — Лена, не смогу я их полноценно исцелить. Руки… в тонком целительстве очень важ… ой, ты что делаешь?

— Ожоги тебе промываю, — объяснила Лена, — потом бальзам лучше ляжет. Потерпи, я понимаю, что очень больно.

— Ты их…

— Им ты уже помог, так что я начну с тебя. Ну вот… Милит, синюю баночку мне дай. А ты можешь сначала вскипятить воду, а потом сделать ее теплой?

— Легко, — как-то очень современно отозвался Милит и заколдовал над котелком. — Какую траву засыпать?

— Сбор из мешочка, на котором вышит кленовый лист. Не жалей, сыпь горсть. Твою горсть. Гарвин, а ты нам ничего сказать не хочешь?

Гарвин смотрел на нее во все глаза.

— Сказать? А, насчет этого… Я очень сильный маг, Аиллена. Очень. И все ты виновата. Но веревка из валицы не позволяет ничего сделать… серьезного. Так что единственное, что я смог, — это отвести огонь назад, чтоб он пережег веревку. Прочная, зараза… Ты ведь уже промыла?

— Я тебя магии учу? Вот и ты не учи меня лечению ожогов.

Милит поставил перед ней котелок с готовым отваром и вдруг поцеловал в щеку. Маркус тут же поцеловал в другую. Шут посмотрел так жалобно, что Лена оторвалась от своего занятия и поцеловала его как следует, почувствовал вкус его крови на губах. Бедняга…

Она промыла руки Гарвина, нанесла толстый слой мази, то же самое проделала со щекой Маркуса и велела Милиту снять с него рубашку и промыла остатками отвара спину, и только потом занялась шутом.

— Я грубовато сработал, — извинился Гарвин, — горло пробито, так я только стенку срастил, чтоб он дышать мог… Остальное уж сама, хорошо?

Лена аккуратно зашила раны, наложила целебный бальзам и перевязала. Шут виновато улыбался.

— Ой, — сказал расстроенно Милит, — он же, наверное, теперь петь не сможет?

Шут слегка покачал головой и прошептал:

— Связки не задеты…

— Молчал бы, — посоветовал Гарвин, — кровь горлом опять пойдет.

Последнее, что сделала Лена, — это извела на спину Маркуса остатки бальзама. Потом сложила обратно все лекарства, вымыла руки — и тут они затряслись, колени ослабли, и она чуть не упала в воду, да Милит поддержал, ни на шаг не отходил. Не долго думая, он поднял ее на руки и отнес к остальным. Лена обняла Гарвина за шею:

— Тебе одному поцелуя не досталось, бедненький. А ты нас спас всех.

Местное чувство юмора Лене было все же недоступно, потому что они все даже не захохотали — они заржали. При этом шут хватался за горло, Маркус изо всех сил старался не растягивать рот на левую обожженную щеку, и гримасы получались еще те, Гарвин держал руки на весу, чтоб не дай бог не задеть, а Милит попросту катался по земле. Гару сначала посмотрел, а потом принял участие в общем веселье: начал наскакивать на Милита. Нервное. Нормальный нервный смех. И Лена присоединилась, хотя в голове так продолжала биться одна фраза: опять они из-за меня… опять они из-за меня… И так и стучала метрономом, даже когда прохохотались все, и шут начал с тревогой вглядываться ей в лицо. Вгляделся и Гарвин, покачал головой, покосившись на свои руки, и сказал:

— Маркус, Милит, у кого рука поднимется дать ей хорошую оплеуху? Она не в себе.