Майя Ахмедова - Ледяная Королева

— Вовсе нет!

— Неважно!

— И ты не обидишься, если я сейчас уйду?

— Еще как обижусь — если будешь меня недооценивать или думать обо мне плохо! — нахмурилась я. — Иди, а то передумаю, и ждать им тогда тебя, пока мхом не порастут!

— Все, теперь точно ушел!

Выдав мне напоследок долгий и крепкий поцелуй, Дин растворился во мраке за входным пологом, а я с блаженным вздохом снова и уже окончательно растянулась на мягкой постели, заснув, кажется, еще до того, как успела закрыть глаза.

Все-таки выспаться мне сегодня было не суждено. Я подскочила на своем уютном ложе, схватив себя за лицо. Голова кружилась и звенела, во рту ощущался солоноватый привкус крови, губы саднили, а по челюсти словно бы от всей души прошелся увесистый кулак. Я лихорадочно ощупала себя и с облегчением выдохнула: нет, мое лицо в норме, это чужая боль столь бесцеремонно прервала мой предрассветный сон. Только чья? Дина?! Я торопливо прикрыла глаза и дотянулась до него краешком сознания, будто щупальцем. На фоне темного пространства проявилось до мельчайших черточек знакомое лицо. Нет, с ним тоже все в порядке — хохочет, глаза сияют… Кому же тогда минуту назад настолько щедро перепало?!

Я снова прикрыла глаза и откинулась на подушки. Оказавшись на грани сна и реальности, осторожно запустила свою «поисковую сеть» в клубящийся плотный туман, старательно восстанавливая только что пережитые чужие ощущения.

Поиск пошел как-то странно. Сначала выплыло имя «Оллия», произнесенное незнакомым голосом, явно мужским. Затем из тумана резко проступила «картинка»: на снегу сидит, сжавшись в комочек и закрыв лицо руками, хрупкая девушка и трясется от беззвучных рыданий. По тонким пальцам стекает струйка крови, рядом — перевернутый поднос и разбитая посуда… И снова — клубящийся туман.

Уже кое-что! Сон будто рукой сняло. Я вскочила, оделась, как по тревоге, не зажигая света, и, остановив жестом поднявшуюся было надху, выскользнула наружу. Двое стоявших в карауле у моего шатра воинов молча отсалютовали мне копьями. Я кивнула и обратилась к одному из них:

— Назови мне свое славное имя, воин.

— Тивил, госпожа!

— Тивил, кто такая Оллия?

Усатый здоровяк сначала недоуменно вскинул кустистые брови, потом лицо его прояснилось.

— Госпожа, наверное, спрашивает про тетушку Оллию — хозяйку «ночных жаворонков»?

— ?!

— Она ведет все дела, учит и содержит «птичек», договаривается с гостями…

— Ясно. И много девушек в этой «стае»?

— Десятка три наберется.

— Кучеряво живете! — фыркнула я. — Даже свой бордель в обозе! Вот это, я понимаю, организация! А нет ли среди них такой девушки… — Я прикрыла глаза, вызывая в памяти «картинку». — Ростом примерно с меня, худенькая, черные мелкие кудри до пояса, коричневая родинка на правом запястье?

Я выжидательно воззрилась на воина. Тот озадаченно почесал шлем в области затылка и переглянулся с напарником.

— Не припомню такую. Разве что среди служанок…

— Как мне найти это богоугодное заведение? — Я решительным жестом запахнула свой новый плащ.

— На пологе шатра — красный круг.

— Да уж ясно, что не красный крест!

— Госпожу нужно проводить?

Я только бровью повела и вскинула голову. Новая способность совмещать обычное зрение со скрытым давала любопытный результат: в темноте безлунной зимней ночи неосвещенные шатры были практически не видны, но, когда мой медленно движущийся взгляд падал на один из них, интересующие меня детали словно высвечивались лучом прожектора. Знаки на пологах я видела ясно, как днем, а при желании могла бы легко сосчитать людей или назвать виды оружия, которое в большом количестве стояло в пирамидах, лежало и висело внутри.

На восьмом по счету шатре я остановилась, обнаружив искомый круг на пологе.

— Благодарю за помощь! — Плотнее надвинув теплый капюшон, я уверенно зашагала в темноту, отметив мимоходом, как воины за моей спиной обменялись гримасами типа «О как!» и спешно изобразили в стылом воздухе уже знакомый знак-оберег «от проникающих в мысли».

У входа в просторный шатер оживленно переговаривались несколько вооруженных мужчин, которые при виде меня смолкли, расступились и проводили явно заинтересованными взглядами. Шагнув через порог в теплый душноватый полумрак, я остановилась, давая возможность усталым глазам попривыкнуть к новой обстановке. Навстречу настороженно улыбнулась полная черноволосая дама приятной наружности, лет сорока пяти, умело подкрашенная и одетая хоть и по-походному, но с претензией на изыск (правда, на мой вкус, несколько ярковато).

— Приветствую, тетушка Оллия! — От резкого движения головы капюшон соскользнул за плечи, зеленый камень отбросил мерцающие блики на удивленное породистое лицо.

Хозяйка веселого заведения выпорхнула из-за столика и склонилась в низком поклоне.

— Госпоже незачем было самой утруждаться поисками, достаточно было послать за мной…

— Не стоит беспокоиться, — махнула я рукой. — Мое дело не займет много времени, но вот огласка совсем необязательна. Мне нужна одна из ваших девочек… — И я в очередной раз описала запоминающуюся внешность явления из моего видения.

Идеально подщипанные брови собеседницы поползли вверх.

— Но зачем она вам?! У меня есть «пташки» весьма искушенные в любви, умеющие ублажать и мужчин, и женщин…

Я едва сдержалась, чтобы не зарычать: столь трогательная всеобщая забота о моем сугубо личном благополучии уже начинала нешуточно доставать! Впрочем, ответ прозвучал вполне вежливо:

— Благодарю за внимание, но с постельными принадлежностями у меня полный порядок, а с ней нужно всего лишь поговорить. Кто эта девушка?

— Совсем еще дикарка. — Тетушка вздохнула, томные черные глаза подернулись дымкой искренней печали. — Всего пару недель у меня. Она из племени озерных жителей. Поселение спалили наемники короля, причем сначала вырезали всех, даже собак. Она уцелела только потому, что уходила на дальнее кладбище навестить могилу матери. Там и спряталась, а вернулась уже на пепелище. Если бы наш отряд задержался хоть на день, ей бы не выжить одной среди чащи, но боги милостивы — ее нашли к вечеру. Бедная девочка сидела среди полусгоревших трупов и обугленных бревен и была уже почти невменяемая от горя и холода… Я пока держу ее как служанку, для другой работы она еще не годится. Да вот и она.

Я обернулась. У порога замерло в поклоне хрупкое создание из моего видения. Длинная грива мелких смоляных кудряшек наглухо завесила низко опущенное лицо.

— Как тебя зовут?

— Тиальса, госпожа… — Голос шелестел едва слышно.

Решение пришло мгновенно.

— Пойдешь со мной?