Майя Ахмедова - Ледяная Королева

Я быстро вытащила несколько длинных, острых как стекло полупрозрачных отломков, промыла зияющие раны и тщательно забинтовала все заново.

Потом были спешные раскопки недр моей безразмерной сумки в поисках косметички. Обнаружив так и не выложенную катушку с двумя иголками, я с облегчением перевела дух, выбрала иглу потоньше и опалила ее на огне свечи. Понадобилась еще длинная нить, вытянутая из новой холстины, мой пинцет для бровей и добрых полчаса времени, пока длилась обезболивающая манипуляция и «вышивка крестиком» по живому телу под свои приглушенные непечатные комментарии по поводу мелко дрожащих рук, длины и глубины раны и того, кто ее нанес.

На десерт пришлось перебирать заново «конструктор» из переломанных костей и сооружать новые лубки. И еще — постоянно задействовать свою энергию, чтобы снять боль и остановить кровь, и «скрытое зрение», чтобы правильно совместить кости… Только благодаря шушкам удалось провернуть все это за рекордно короткое время.

Теперь моя воплощенная мечта представляла собой хрипло дышащую мумию, у которой осталась незабинтованной только левая нога ниже колена. Последнее, на что меня хватило, — это с помощью шушек и волка перетащить пострадавшего на лежанку и укутать одеялами, а дальше все вокруг просто расплылось…

И даже ведь пригрезиться ничего не успело — мокрый шершавый язык прошелся по моему лицу несколько раз подряд. Я, не открывая глаз, вяло махнула рукой:

— Серый, сначала целоваться как следует научись, а потом уже приставай!

— У вас одно на уме! — фыркнул уязвленный хищник. — Подожди, вот стану снова человеком, посмотрим, кто кого и чему будет учить!

— Посмотрим, — согласилась я, безуспешно пытаясь отпихнуть наглую мохнатую морду, которая продолжала свое темное дело. — А сейчас чего тебе надобно, старче?

— Ты собираешься и дальше здесь валяться в таком виде?

— Ой, чихала я на виды с корабельной сосны! Дай помереть спокойно!..

— Размечталась! — ехидно фыркнул собеседник. — А болящего кто на ноги ставить будет? Вот поправится — тогда помирай, сколько хочешь!

— Эксплуататоры, изверги, злыдни, кровопийцы, тираны, садисты-любители!..

— Умирающие так не ругаются!

— Ты еще не слышал, как я ругаюсь! А чем, собственно, тебя не устраивает мой вид?

— Открой глаза… хотя, может быть, и вправду не стоит! — засомневался волк. — Смотря как у тебя с нервами…

Я мысленно досчитала до трех, резко села и взглянула на себя. Да уж, и впрямь есть на что посмотреть!.. Стоявшая рядом главная шушка — Гиса, если ничего не путаю, — протягивала мне берестяную кружку с каким-то травяным настоем и что-то увещевающее шуршала на своем непостижимом для меня языке.

— Выпей, — перевел Ворх, — и иди за ней. Полотенце возьми.

Я кое-как поднялась, хватаясь руками за стенку, и на подгибающихся ногах двинулась к своей сумке, попутно взглянув на лежащего в нише Дина. Он прерывисто дышал, еле слышно постанывая, пальцы чуть подрагивали. Ой, не нравится мне все это! Ладно, я ненадолго…

Шушки при желании могли двигаться с быстротой и неуловимостью ртутных капель, а вот я постоянно спотыкалась, пробираясь по довольно просторному тоннелю куда-то вглубь, вниз и вбок. «Скрытое зрение» после усиленной эксплуатации наотрез отказалось мне помогать, пришлось обходиться обычным, почти бесполезным в такой темноте. Меня все еще пошатывало и мутило, но после выпитого зелья стало намного легче — видимо, в кружке было какое-то противоядие.

Наконец мы добрались до небольшой пещерки, по дальней стороне которой стекал приличный поток воды, превращаясь в небольшой водопад, наполнявший выбитое в породе углубление объемом в три привычные ванны. От мелких причудливых по форме наростов, обильно усыпавших потолок здешнего «помывочного комплекса», шел неяркий рассеянный свет, и в этом голубоватом сиянии были видны сводчатые стены, разбросанные там и сям угловатые глыбы и широкие, грубо вытесанные ступени, ведущие к самой воде.

Я осторожно погрузила руку в чуть парящую воду — самое то! Моя провожатая что-то прошуршала одобрительным тоном и повернула обратно, а я стала торопливо стаскивать одежду.

Дно было ровное, твердое и выглаженное в виде желоба. Я села так, чтобы журчащая струя попадала мне на гудящую голову, пристроила затылок на плоском камне и наконец-то расслабилась, прикрыв усталые глаза. Теплые, чуть солоноватые струи успокаивающе скользили по телу, вытягивая усталость, боль и напряжение…

Внезапно мое сердце словно сжала чья-то жесткая ледяная рука. Ощущение было настолько неожиданным и болезненным, что я резко дернулась, хватанула воду ртом и закашлялась, пытаясь при этом выбраться из «ванны». В процессе лихорадочного вытирания мокрых волос я сообразила, что переодеться мне как раз не во что — водолазка и брюки лежали здесь же, мокрые и перепачканные чужой кровью. А, ладно! Хорошо, что полотенце у меня огромное…

Я обмотала вокруг себя цветастое махровое полотнище, закрепила его на груди булавкой и натянула сапоги на босу ногу. Видок получился впечатляющий, но мне было не до эстетических изысканий — непонятное беспокойство быстро переходило в сильный физический дискомфорт.

Вещи с пола я так и не подобрала — просто начисто забыла о них, когда, ускоряя шаг, двинулась обратно. Через десяток шагов я перешла на неровный галоп, не вдруг сообразив, что мчусь в полной темноте и даже не спотыкаюсь, но раздумывать над этим было некогда. Примерно на полдороге со мной чуть не столкнулся Ворх, бегущий во весь дух. Он развернулся в прыжке и хрипло выдохнул:

— Ему плохо!

Мы припустили со всех ног и ворвались в главную залу как раз в тот момент, когда метавшийся на постели Дин забился с новой силой и вдруг обмяк, опять перестав дышать. Снова здорово!!! Я с разбегу приземлилась возле него на колени, вытянула за цепочку мерцающий медальон и приложила ухо к забинтованной груди. Слава богу, пульс какой-никакой остался — не представляю, как бы я отрабатывала приемы непрямого массажа при сломанных ребрах! А вот с дыханием…

Разжать его челюсти было совсем не просто. Мне пришлось пустить в ход лезвие ножа и черенок деревянной ложки, прежде чем удалось разомкнуть намертво стиснутые зубы. После нескольких минут моих лихорадочных усилий вперемежку с отчаянной бранью и пары неслабых пощечин парень захрипел, давясь кровавой пеной, раскашлялся и все-таки вспомнил, как полагается дышать самостоятельно.

Я с трудом перевела дух, осела на пол рядом с ним, утирая взмокшее лицо, и только сейчас почувствовала, что в пещере не так уж и жарко. Прямо скажем, прохладно, а у меня волосы кое-как вытерты, да и мокрое полотенце — неважная замена теплому свитеру и штанам!.. Пришлось, кряхтя и чертыхаясь, подниматься и брести к развешанным у огня вещам. Моя шубка, заботливо оттертая шушками, разумеется, еще не просохла, поэтому я недолго думая сдернула плащ Дина и ушла в укромный уголок, прихватив сумку.