Майя Ахмедова - Ледяная Королева

Что-то не пойму: он меня утешает или дразнит? Или попросту издевается?!

— А я?! — Мне пока удавалось удержать эмоции в узде, но надолго ли? Накалялась я все больше.

— А тебе и вовсе никто не указ. Что бы ты ни решила по поводу того, где и как жить и что делать, ни одна душа помешать не посмеет. С моей стороны тебе в любом случае поддержка будет обеспечена.

Я глубоко вдохнула, резко развернулась, едва сдерживаясь… и медленно выдохнула, остывая. Дин стоял рядом, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, глядя при этом на меня с такой нежностью и сочувствием, что все гневные слова мигом улетучились из моей памяти.

— Тебе что же, настолько все равно? — От этого вопроса я удержаться не смогла.

— Ты знаешь сама, что это не так. — В его тихом голосе угадывалась укоризна. — Просто быть женой, да еще и королевой не самая легкая доля, и я пойму, если ты не захочешь взваливать это на себя. Ведь в ближайшие годы тебе и так будет чем заняться… — Дин взял мою руку и осторожно коснулся губами вздрагивающих пальцев. — Любимая, больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива, но вот насколько тебе для этого нужен я, знаешь только ты сама!

— Я-то знаю, — отозвалась я после недолгого молчания, касаясь кончиками пальцев его щеки, — и чем дальше, тем сильнее опасаюсь насчет ребенка. — И пояснила в ответ на недоумевающий взгляд жениха: — Потому, что чем дальше, тем яснее, что его папочка — самый квадратный из круглых дураков королевства и самый безнадежно непроходимый из местных тупиц! Вот сам подумал бы своей венценосной головой — как я могу стать счастливой без тебя?!

Это надо было видеть! Нахмурившийся было Дин расцвел так, словно я только что ему отвесила самый изысканный комплимент за всю историю местной цивилизации!.. Минуту-другую он стоял, сжав мои руки и ослепительно сияя счастливой улыбкой, потом увлек меня за собой в другой коридор через потайную дверь в углу комнаты. После была бесконечная винтовая лестница, на середине которой моя бедная голова совсем закружилась, и до места назначения — крыши угловой башни — жениху пришлось нести свое сокровище на руках.

Не сбавляя темпа, Дин шагнул через порог последнего проема. Солнечные лучи, проникшие под высокую крышу, обрадованно пролились на нас теплом и светом, заставив меня зажмуриться, поэтому разглядеть мирную компанию ожидавших нас лиц получилось не сразу. На краю смотровой площадки, посреди ступенчатого возвышения, привольно раскидав по нагревшимся за день каменным плитам лапы, крылья и длинные гребенчатые хвосты, с присвистом похрапывали вразнобой два дракона. Один из них, очень заметный благодаря до боли знакомой лазурной окраске с мелкими черными пестринками, первым отреагировал на наше появление — приоткрыл пламенеющий глаз и подмигнул мне.

— Привет влюбленным! Как, ваш-ш-ша светлос-с-сть, не передумали с-с-становиться наш-ш-шим величес-с-ством?

— Даже не мечтайте! — припечатала я, придав лицу самое непреклонное в мире выражение и принимая из рук незамеченного в первый момент Нортиса длинный плащ, подбитый шиламугайскими соболями (вот и представился случай самой пофорсить еще и в таких драгоценных мехах!).

— Это Град, — потянувшись и помахав с оттяжкой крыльями для разминки, представил Гром своего друга, щеголявшего жемчужно-белой чешуей с множеством разнокалиберных черно-серых крапин, и мы обменялись положенными поклонами.

Дин подсадил меня в седло, укрепленное на лазурной спине, лично проверил и застегнул конструкцию, игравшую роль ремней безопасности, похлопал друга по холке и вскочил на второго дракона, запахиваясь на ходу в такое же меховое одеяние. Мы, конечно, вполне могли бы добраться до храма и на одном «летательном аппарате», но таковы были правила — будущих супругов доставляют к месту совершения обряда врозь, и вновь они сходятся только во время финального действа…

Гром выдул вверх из ноздрей пышный сноп дымных искр наподобие фейерверка, чуть не подпалив крышу и заставив Нортиса спешно ретироваться к открытой двери, лихо гикнул и мощным прыжком ушел в ясное, по-летнему прозрачное небо.

Для начала мы заложили небольшой вираж вокруг башни; затем, набирая скорость, взяли курс на чернеющую вдали острозубую горную гряду. Я оглянулась. Нортис, громко вспоминая вслух множество затейливых выражений из числа тех, что детям до двадцати знать в принципе не положено, стряхивал пепел и крупные хлопья сажи с парадной куртки, а высоко в небе… Пестробокий дракон, плавно вращаясь вокруг себя и фукая длинными языками разноцветного пламени, самозабвенно закладывал уже третью «мертвую петлю» под восторженное улюлюканье неизвестно чем обрадованного короля, которому оставленные в парке гости отвечали не менее восторженными воплями.

— Психушка на каникулах! — в один голос выдали мы с Громом и расхохотались, довольные таким единомыслием.

— Не замерзла? — осведомился дракон, отсмеявшись.

— Пока нет. А что, должна?

— Прос-с-сто полетим выс-с-соко и быс-с-стро.

— Это тебе Дин так велел, чтобы несчастная жертва не смогла ни сбежать, ни передумать?

— Ты не по годам догадис-с-ста! — одобрительно фыркнул Гром, прилежно работая перепончатыми крыльями. — Дину можно только пос-с-сочув… позавидовать! А еще для того, чтобы гос-с-сти, заждавшис-с-сь, не начали праздновать знаменательное с-с-событие без учас-с-стия главных героев!

— Тоже ничего себе причина, — согласилась я, устаиваясь удобнее. — Тогда вперед и с песней!

Необходимости петь не было — дракон мчался с такой скоростью, что ветер тонко посвистывал в крыльях и выростах гребня, потом этот звук стал непрерывным. Холодный воздух бил в лицо, поэтому я, повозившись, примостилась боком, глубже натянула капюшон и спрятала руки в рукава как в муфту. Так было намного теплее и лучше видно проплывающий под нами завораживающе красивый пейзаж…

В какой-то момент мы, видимо, проскочили точку перехода, потому что простирающиеся внизу равнины, озера и леса слишком уж резко сменились безжизненными островерхими скалами, перемежавшимися глубокими извилистыми расщелинами, в которых клубился густой туман.

— Вот и добралис-с-сь! — повернув голову ко мне, выпыхнул Гром вместе с клубом густого дыма и взмыл вверх, делая «горку» над лесистым гребнем последнего хребта.

Я кивнула, не отрывая взгляда от вдруг открывшейся картины. Вот он, храм Семи Богов! Посреди овальной долины неподвижным темным зеркалом застыло идеально круглое озеро, в центре — шесть окутанных у основания туманом одинаковых сооружений, расположенных вокруг седьмой башни, которая была примерно вдвое выше остальных и напоминала серебристую стрелу. Пологие берега с четырех сторон света вымощены шестиугольными гранитными плитами, отполированными до блеска.