Владимир Лосев - Игрушка богов

Корвин рассмеялся коротким лающим смехом.

– Я – сын одинокого волка, во мне его кровь. Когда-то он побил всех, кто выступил против него, и я тоже побью всех вас, но убивать не буду.

Волк кивнул.

– Хорошо, пусть будет так, но мы все равно убьем тебя.

Корвин сбросил одежду и остался в одной набедренной повязке.

– Я готов, – сказал он, тяжело вздохнув.

Дара открыла глаза. Черный туман понемногу рассеивался и уже можно было дышать. Она со стоном перевернулась на живот и попробовала встать, с третьей попытки ей это удалось.

Все тело болело от жестокого удара, а ноги были слабыми и непослушными. Держась за стену, Дара побрела по коридору к залу черного камня.

Там, где находился черный камень, теперь была глубокая яма, над ней клубился черный туман. Вокруг нее лежали жрецы. Они были мертвы, в груди каждого из них, там, где у них висел черный камень, зияла окровавленная дыра, отсвечивая белыми обнажившимися ребрами.

Демона нигде не было видно, только на краю ямы лежал тонкий и длинный меч, который она видела у него. Дара подобрала меч и, спотыкаясь о выбитые из стен взрывом камни, побрела к выходу из пещеры.

Ей нужно было найти сестру и брата, чтобы рассказать о том, что произошло.

– Мы живы, дядя Рон, – сказала Криса, тормоша его. Он открыл глаза и недоуменно взглянул на нее.

– Что? Что случилось? – пробормотал он, приподнимаясь на локтях. Вокруг с такими же недоуменными лицами поднимались с земли его воины. Туман рассеялся, как будто его и не было никогда, и стала видна полностью равнина.

По ней беспорядочно бродили имперские гвардейцы, стараясь держаться поближе к святому, который сидел на камне, сложив руки перед собой и отрешенно глядя в небо. Повсюду кучками грязного тряпья лежали на сухой земле трупы жрецов. Берс осмотрел их и подошел к Рону и Крисе.

– Все мертвы, – сказал он задумчиво. – Их черные камни исчезли неизвестно куда, прихватив с собой их такие же черные сердца. Это какая-то жуткая магия, я такого никогда не видел.

– Это не магия, – сказала грустно Криса. – Это умер черный камень, забрав с собой то, что ему принадлежало.

Берс удивленно посмотрел на нее.

– Ты говоришь? – спросил он. Криса смущенно пожала плечами:

– Кажется… Я не знаю, как это получилось. Я звала папу, сначала мысленно, а потом, видимо, закричала. Я очень испугалась. Я думала, что он не успеет, и будущее изменится, но он успел…

– Будущее? – задумчиво переспросил Рон. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, я не знаю, как сказать, – Криса виновато улыбнулась. – Я вижу иногда не одно будущее, а несколько. То, что может быть, а может быть и по-другому. То, что произошло сегодня, то, что уже произошло…– Криса тяжело вздохнула. – Извините, я отвыкла говорить вслух. Могло случиться так, что папа бы не успел, и тогда мы бы все погибли, поэтому я ему кричала. Но он успел, и теперь мы живы, а он…– Криса всхлипнула.-А он умер.

Рон горько рассмеялся.

– Не расстраивайся так. Я уже хоронил его несколько раз, но проходит время, и он появляется снова неизвестно откуда, и именно тогда, когда нам нужна его помощь. Пока я сам не увижу его тело, я не поверю никому, что он умер.

– Но я его не чувствую, – пролепетала Криса, с надеждой глядя на Рона. Тот улыбнулся.

– И что? Это в первый раз?

– Нет, но, – Криса улыбнулась. – Вы правы, дядя Рон. Я не буду думать о нем, как о мертвом. Сейчас к нам придет Дара, и мы уйдем из этого плохого места. Я не хочу больше здесь находиться. Мне здесь плохо.

Корвин услышал звук взрыва и оглянулся. Над горой, где была пещера, взвился высоко вверх столб черного дыма. Воины и жрецы, окружившие людей Рона, замерли, а потом началось нечто странное.

Клубы черного тумана отнесло ветром, и стало видно, что воины бросили оружие и опустились на землю там, где стояли. На равнине, на сухой потрескавшейся земле черными пятнами неподвижно лежали тела жрецов.

Корвин грустно усмехнулся и повернулся к волкам.

– Моя сестра уничтожила черный камень, мы исполнили то, ради чего пришли сюда. Теперь я готов сразиться с каждым из вас. – Он скрестил руки на груди, презрительно глядя на своих соплеменников, в нерешительности топтавшихся на месте. Наступило долгое молчание, которое прервал один из волков:

– Хорошо, вожак, веди нас домой. Эти места нас тяготят, и дома у нас много дел.

Лягушки летят, лягушки летят! – восторженный детский крик ворвался в тишину древнего храма. Бора тяжело вздохнула и, открыв окошко во внутренний двор, крикнула:

– Дила, иди сюда. Я хочу с тобой поговорить.

По коридору быстро протопали маленькие ножки. Девочка, открыв дверь, затараторила:

– Я не виновата. Они сами мне сказали, что я стану волшебницей, как моя мама, только когда лягушки будут летать. Я не хотела, но они принесли их с собой и стали их подбрасывать вверх. Они же могли разбиться, бабушка! Я не хотела…

Бора тяжело вздохнула.

– Дила, это просто поговорка такая, у нас волков. Когда хотят сказать, что это невозможно, тогда говорят, что это произойдет только тогда, когда лягушки будут летать.

Девочка залезла на стул, поерзала, устраиваясь поудоб-' нее, и продолжила:

– Но они же умеют летать, бабушка, они только не хотят. Они ленивые, но, если их хорошо попросить, они полетят. – Девочка доверчиво улыбнулась и сунула руку под набедренную повязку. – Вот смотри, – Дила разжала маленький чумазый кулачок. Из ее руки вылетела лягушка и полетела стремительно прямо в лицо остолбеневшей Боры. Неожиданно, уже почти коснувшись носа хранительницы храма, лягушка резко изменила направление и вылетела в окно, а сама Дила вдруг поднялась к потолку комнаты и там остановилась.

– Здравствуй, мама, – сказала красивая женщина, одетая в походную одежду волков, заглядывая в полуоткрытую дверь.

– И ты, дочка, тебя я тоже рада видеть.

– Мама, – радостно охнула девочка и весело заболтала ногами, по-прежнему вися в воздухе. Бора горько усмехнулась.

– Мать-волчица, – сказала она, подняв голову к потолку и внимательно разглядывая поцарапанные коленки восторженно улыбающейся девочки, – как я устала от этой магии. Ты же обещала, что они не будут заниматься ею в храме. – Бора обратила свой недовольный взгляд на женщину и продолжила: – Сними ее с потолка, я ее еще не наказала, – она сделала навстречу несколько шагов и обняла вошедшую. – Здравствуй, Дара! Тебя так долго не было…

– Криса! – восторженно взвизгнула девочка, стремглав пронесясь по воздуху прямо в объятия невысокой голубоглазой девушки, появившейся вслед за Дарой в дверном проеме.

– Они меня обижали, я ни в чем не виновата. Преврати их в лягушек.

– И маму тоже? – спросила, улыбаясь, девушка,