Владимир Лосев - Игрушка богов

Они шли налегке, держа наготове кривые ножи. От холода их кожа посинела, но они презрительно улыбались и шли вперед. Когда они немного отошли от города волков, на тропе показался мужчина-волк. Он доброжелательно улыбнулся Иле и подал волчицам заплечные мешки.

– Посторожи ее, – сказала одна из волчиц мужчине, и они скрылись в расщелине. Когда они появились снова, Ила с удивлением увидела, как они изменились. Они были одеты в меховые кожаные куртки с капюшонами и такие же штаны, на широких поясах висели мечи и кинжалы, а за плечами луки со спущенной тетивой. Посмотрев на ее лицо, волчицы усмехнулись.

– Без одежды мы ходим только в стае, а так мы имеем все, что есть у вас.

Ила безразлично пожала плечами:

– Меня это не интересует.

Волчицы переглянулись между собой.

– До Горного королевства несколько дней пути, – сказала одна из них, – и нам придется пройти их вместе, поэтому давай не будем таить вражды друг на друга. Меня зовут Мира, ее – Кова. Как тебя зовут, мы знаем.

Ила кивнула.

– Хорошо, – сказала она, – больше всего на свете мне хочется оказаться подальше от вашего города и от вас самих.

Кова засмеялась:

– Наши желания совпадают, нам тоже не хочется тебя видеть, поэтому пошли. До темноты нам нужно пройти довольно приличное расстояние до сносного ночлега. Мы взяли тебя под свою защиту до тех пор, пока не доведем до королевства, дальше ты должна будешь рассчитывать на себя. – Волчицы кивнули мужчине-волку, и он исчез в расщелине.

Они заночевали в небольшой пещере, где были заранее припасены дрова для костра. Волчицы развели огонь, сели около костра и достали из своих мешков сушеное мясо и сыр.

– Ешь, – подала ей Кова кусок сыра. Ила села около костра.

– Почему ты не дала мне забрать моего ребенка? – спросила она у Миры. Та откусила кусок мяса, прожевала и только потом сказала:

– В тебе говорят глупые материнские чувства. Ты не сможешь ее защитить, а стая сможет. Ты не сможешь воспитать ее так, чтобы она сама смогла выжить в той жизни, что ей предстоит, а мы сможем.

– Вы лишили мою дочь материнской любви, и она вырастет черствой и жестокой, такой же, как вы, – возразила Ила.

Кова взглянула на нее с любопытством и засмеялась:

– Ты прожила в стае больше шести месяцев и ничего не поняла. Дети в стае – это наши дети. У нее будет не одна мать, а много, таков закон. Ей хватит и нежности, и любви только потому, что это ребенок одинокого волка.

– Ей нужна одна мать – я!

Волчицы презрительно рассмеялись.

– Ты слаба и беспомощна, в тебе нет силы, – сказала со снисходительной усмешкой Мира. – И, кроме того, ты не умна, и ничего никому не сможешь дать, кроме своей слабости.

– Вы ничего обо мне не знаете, – сказала сквозь слезы Ила. – За что вы меня ненавидите?

Волчицы снова презрительно рассмеялись.

– Ты не достойна нашей ненависти, – сказала Кова. – Мы просто презираем тебя. Вы – женщины, живущие за горами, без ваших мужчин не стоите ничего. С детства вы мечтаете только о том, чтобы выгодно выйти замуж и родить ему кучу детей.

– Что в этом плохого? – спросила Ила. Кова вздохнула:

– Ты не поймешь, разговор окончен.

Волчицы переглянулись. Мира кивнула и села около входа, вытащив меч из ножен. Кова завернулась в плащ около огня и заснула.

Через несколько дней волчицы оставили ее.

– Горное королевство там, – сказала Кова, показывая рукой в направлении узкой расщелины. – Мы сделали свое дело, дальше нам идти нельзя, могут увидеть пастухи. Будь счастлива, если сможешь, и забудь про нас и про стаю. Если попытаешься вернуться одна или с кем-то, мы убьем тебя и тех, кто будет тебя сопровождать. – Волчицы повернулись и исчезли за поворотом тропинки.

Ила побрела дальше. Пройдя расщелину, она вышла в долину и почти сразу встретила пастухов, которые помнили ее.

Впервые за долгое время она поела с удовольствием сыра и свежеиспеченного хлеба, запивая легким вином с виноградника. Она узнала все последние новости: о войне с черными воинами, о приходе Кира и о его ссоре с Барком, и о том, что все королевство тяжело переживает уход Кира. Ила молчала и печально улыбалась.

После того как она поела, самый молодой из пастухов отвел ее в селение и устроил на ночь в своем доме. Ила вымылась в горячей воде, еще раз поела и легла спать. Утром ее ждал оседланный конь. Молодая жена пастуха, накормив ее завтраком, проводила до конца селения.

На ступенях дворца ее поджидал Рон. Он бережно обнял ее и поцеловал.

– Кир умер, – сказала Ила. – Мы остались одни.

Рон печально кивнул головой.

– Я знаю, – сказал он. – Я все знаю. Он поручил мне заботиться о тебе. Все кончилось для тебя, ты дома, и тебе больше никуда не надо идти…

Повсюду были цветы и высокая зеленая трава. Он шел, и трава расступалась перед ним так, что он не мог примять ни одной травинки. Это показалось ему забавным, он рассмеялся весело и беззаботно.

– Нравится? – услышал он звонкий девичий голос и оглянулся. Рядом с ним стояла молодая девушка в коротком ситцевом платье, открывающем стройные ноги. Он с интересом оглядел ее и улыбнулся.

– Здесь хорошо. – Он вдохнул воздух, наполненный цветочными испарениями, и привычно закрыл глаза. Поблизости никого не было, только эта девушка со странным излучением. Казалось, что ее энергия заполняет весь этот луг и простирается куда-то дальше в необозримую даль.

– Здесь только ты и я, – улыбнулась девушка. – И не может никого быть потому, что это место создала я. Правда, красиво?

– Да, – кивнул он, – это красиво. Кто ты? Девушка улыбнулась:

– Ты меня знаешь как Мать-волчицу.

Кир улыбнулся в ответ:

– Ты красивая. В первый раз вижу живую богиню.

– Мы уже несколько раз встречались в твоих снах, ты просто забыл, – сказала девушка. – И ты разговаривал со мной в храме.

– Тогда ты была другой…

Девушка рассмеялась:

– Это только образ, я решила, что такой я тебе понравлюсь. А какая я на самом деле, ты знаешь. У тебя есть дар, и ты видишь скрытое для других.

Кир пожал плечами:

– Мне нравится… А что здесь делаю я?

– Зачем ты спросил? – Девушка огорченно покачала головой. – Ты нетерпелив, и теперь тебе придется возвращаться. – Она взмахнула рукой, и все закружилось вокруг, сливаясь в зеленую единую пелену.

– Постой, – крикнул Кир, но звук погас в плотной дымке.

Пробуждение было неприятным. Он с трудом втягивал воздух в раскаленное горло, грудь его была крепко стянута бинтами.

Кир едва смог оторвать голову от подушки, чтобы оглядеться. Вокруг него не было ничего, что могло бы ему подсказать, где он. Люди, стоявшие вокруг него, были одеты в белые и зеленые одежды и говорили на смутно знакомом языке. Смысл слов с трудом всплывал в памяти, пробираясь сквозь ее пласты.