Александр Лоскутов - Высшая ценность

Ирина медленно подняла руку и, распрямив ладонь, резко толкнула перед собой воздух.

Громовой раскат эхом метнулся вдоль стен коридора. С потолка посыпалась пыль. Мигнули осветительные лампы. На мгновение мне даже показалось, что содрогнулась вся церковь. И, может быть, на самом деле так оно и было…

Но больше всего пострадала та самая дверь. В нее будто ударил невидимый таран. Металл смялся как бумага, выгнулся, свернулся от чудовищного по силе удара.

Вывернутый замок превратился в бесформенный ком железа. Дверной косяк рассекли многочисленные трещины.

Тяжело дыша, будто после марафонского бега, Ирина почти свалилась мне на руки. Обхватила за шею, дрожа и жадно хватая ртом воздух.

Осторожно, боясь того, что я мог увидеть, я поднял взгляд и вновь заглянул в ее глаза.

Ничего. Обычные глаза усталой и испуганной девушки, чистые и прозрачные. Лед исчез. Ударив в дверь и развалив ее практически надвое, он ушел, отступил, скрылся. Но я знал, что это не навсегда. Я знал, что он еще вернется.

Но пока я смотрел в эти чистые зеленые глаза и тонул в них. Тонул, тонул, тонул…

— Спасибо, — непонятно за что едва слышно поблагодарила меня Ирина. — Спасибо тебе.

— За что?

Она промолчала. И только глаза ее стали еще чище, еще прозрачнее, еще прекрасней.

— Как ты это сделала?

— Не знаю, — прошептала она. — Я просто поняла, что… что я могу… Я, честно, не знаю. — Ирина покаянно вздохнула. — Извини.

— Понимаю, — тихо ответил я. — Тебе не за что извиняться.

— Нет. Есть за что, — не согласилась Ирина. — За то, что втянула тебя во все это. За то, что встретила тебя…

— Это не твоя вина. Ты не должна извиняться за это.

— Спасибо…

— Эй, голубки, хватит шептаться. Пора сваливать!

Сердитый шепот Хмыря заставил меня вздрогнуть и оторвать взгляд от изумрудно-зеленых глаз Ирины. И это было почти физически больно. Но бывший инквизитор был прав: сейчас не время вести задушевные разговоры. Пока атакующие не опомнились, надо уходить.

Поспешно сунув пистолет за пояс, я нагнулся и подхватил успевшую только коротко ахнуть Ирину на руки. Хмырь уже выскочил из укрытия и ударил плечом в перекосившиеся останки двери. Тяжело грохнув по полу, изуродованная дверь слетела с петель, и в освобожденный проход мгновенно нырнул Хмырь. А следом за ним и я.

Никто из осаждавших нас инквизиторов даже не попытался выстрелить. Хотя я убежден, при желании они запросто могли бы прикончить всех троих (или двоих, потому что Ирина, я уверен, была нужна им живой). В коридоре, простреливаемом из конца в конец, мы были как на ладони.

Но никто так и не выстрелил.

За дверью, в полумраке погашенных ламп, пряталась довольно большая комната, сверху донизу заставленная каким-то электронным оборудованием. Причем часть этого оборудования, несомненно, работала. Светились ровным светом экраны, подмигивали многочисленные светодиоды, на небольшом столике в свете тусклой настольной лампы расположилась клавиатура компьютера. Там же стояло и кресло. Пустое. Во всяком случае, человека в нем не было. Или, может быть, он успел сбежать, услышав разгоревшуюся прямо за дверью стрельбу.

Больше всего эта комната была похожа на небольшой вычислительный центр. Я видел такие в старом городе. Правда, там после нашествия мародеров, кроме мусора и искореженных обломков, практически ничего не осталось.

Другой вопрос: зачем инквизиторам вычислительный центр и во сколько он им обошелся? В наши дни электроника почти нигде не производится и потому ценится очень дорого. А уж о том, сколько может стоить действующий компьютер, я не имел ни малейшего представления. Но вряд ли намного меньше своего веса в серебре.

Может быть, если мы засядем здесь, инквизиторы не решатся палить так безоглядно из опасения разнести свое высокоценное оборудование в электронное крошево? Впрочем, все равно мы будем в тупике, потому что отсюда не выйти, и, даже обходясь без огнестрельного оружия, святые отцы рано или поздно нас здесь задавят.

Да и не постесняются они стрелять. Живой мессия, которого почти украли два подлых предателя, все равно дороже нескольких разбитых компьютеров. В миллионы раз дороже…

Стоп.

Живой мессия. Живой! От мертвого им не будет никакого проку, кроме кары небесной, которую пошлет разгневанный смертью своей посланницы Господь.

Почему же они так увлеченно стреляли в нас? И почему моментально прекратили, едва только сила Ирины вынесла запертую дверь?

Не потому ли, что не знали, что она была с нами? Не потому ли, что испугались возможных последствий?

Вполне возможно.

Но значит ли это, что мы теперь сможем спокойно дойти до выхода и скрыться, прикрываясь Ириной как самым ценным в мире заложником?

Нет! Не значит! Никогда так не будет. Пока я жив— никогда!

Это я должен защищать ее, а не она меня. И я лучше умру, чем позволю ей так рисковать. Я лучше умру, чем пойду на такое: прятаться за спиной любимой женщины…

Что я сказал? Любимой?.. Ну вот. Последняя точка поставлена. Итоговая черта подведена. Я признался, что люблю ее. Пусть пока только самому себе, но признался.

Я люблю мессию. Люблю женщину, которой осталось жить всего один день. Да поможет мне Бог, я люблю ее!..

Из электронной комнаты вела еще одна дверь — на этот раз обычная деревянная и вдобавок незапертая— в обычную комнатушку, больше похожую на кладовку. На многочисленных полках стояли, лежали, громоздились какие-то коробки.

Следующая дверь вывела нас в точно такой же коридор, как и тот, что мы только что покинули. Разве что на его стенах не было отметин от пуль.

Позади в кладовке что-то зашуршало. Послышалось приглушенное ругательство. Очевидно, кто-то из особо рьяных инквизиторов неосмотрительно решил последовать за нами.

Я изготовил пистолет. Стрелять, держа на руках любимую женщину, было дьявольски неудобно. Но, полагаю, я бы справился.

К счастью, не пришлось.

Вставший за дверью Хмырь дождался, когда осторожные шаги приблизятся к самому порогу, а потом с садистской улыбочкой врезал в дверь ногой. Изнутри послышался короткий приглушенный вопль и последовавший за ним грохот опрокидывающихся коробок.

— Бежим! Быстрее.

Коридор. Лестница. Еще один коридор. Небольшой зал, в котором прямо на стенах висят на первый взгляд очень старые иконы… Разве можно прятать иконы под землю? Хотя, если висят, значит, можно. Церковникам виднее… И снова лестница, выведшая нас в комнату, в которую многоцветными бликами пробивался сквозь витражи солнечный свет.

Я зря сомневался. Хмырь действительно знал это место. Во всяком случае, вел он нас по лабиринтам уверенно и решительно. Как будто и в самом деле бывал здесь раньше…