Татьяна Устименко - Звезда моей любви

– О чем я могу тебе рассказать? – Сатари, к которой я категорически отказалась обращаться иначе, используя ее прежнее омерзительное имя Шалкааш, потерянно всплеснула руками. – Ведь ты и так все знаешь!..

– Тогда я начну, а ты поправишь меня там, где я ошибусь, – шепотом предложила я, любовно рассматривая накормленных детей, разложенных по кроваткам.

Мы истратили почти все наши продовольственные запасы, но я о том не жалела. Сатари заботливо поправила одеяло, укрывающее малыша Рубена, и согласно кивнула.

– Значит, – неторопливо начала я, – когда-то вы жили в Ил-Кардинене. Или, во всяком случае, некоторые из вас…

– Да… – На лице Сатари появилось мечтательное выражение. – Почти двести пятьдесят лет назад…

– Ты на столько не выглядишь! – скептично хмыкнула Ребекка, ногой покачивая ближайшую из люлек.

– Время не властно над песком и его служительницами, – коротко пояснила бывшая хайдари.

– Но ваша жизнь не протекала так уже безоблачно, ибо некто могущественный правил в городе, подчинив себе всех его жителей, – продолжила я. – Женщин, мужчин, стариков…

– Мы пробовали бунтовать, но сделали только хуже, – опечаленно вздохнула Сатари. – Кому-то из наших повезло: они сумели сбежать из города, отправившись в скитания. Но большинство из нас поймали и заключили в тюрьму, построенную в форме ромба, отделив друг от друга. Я входила в состав городского магистрата, но вместе с прочими женщинами попала в роскошный чертог, где проводила дни в ленивом ничегонеделании. К тому же нас заставляли умащать свои тела маслом растения кагуария, которое обладает свойством подавлять волю к сопротивлению и убивает память. После неудавшегося восстания часть наших мужчин погибла, часть успела спастись, ну а остальные стали подобными нам пленниками, заключенными в другом корпусе. Дети и старики содержались отдельно. Таким образом, нас превратили в тупой скот, обязанный размножаться и давать кровь, столь необходимую нашим господам.

При этих словах я горестно поморщилась, ибо уже поняла, кем именно были эти жестокие хозяева.

– Но однажды вы внезапно пробудились от насланного на вас дурмана и обратились к богине Банрах, умоляя ее избавить вас от мучителей и взять под свою опеку? – предположила я.

– Воистину так, – подтвердила женщина. – Мы слепо пошли на поводу у своей наивности, не догадываясь о том, что попадаем из огня да в полымя!

– Змееликая помогла, но взамен потребовала от вас безоговорочного служения и повиновения. А чтобы вы не вздумали протестовать, забрала у вас детей и обратила их в камень, пообещав когда-нибудь смилостивиться и вернуть малышей обратно, – уверенно проговорила я.

– Да, – виновато покраснела Сатари. – Мы оказались в ловушке. Мы пели, заманивая в свою обитель новых сестер, а иногда служили богине в храме Песка, где и поныне находится несколько наших подруг.

– Я не понимаю только одного, – взволнованно перебила Ребекка. – Кем были эти изуверы, заключившие вас в тюрьму и экспериментировавшие над вами столь жестоко?

Я протянула руку, намереваясь зажать подруге рот, но не успела, и вопрос прозвучал.

Долгое время Сатари молчала, полузакрыв глаза и так сильно сжимая челюсти, что на них прорезались некрасивые бугры желваков.

– Гхалии, – наконец призналась она. – Именно они правили в Ил-Кардинене. О, не спрашивайте меня о том, как они выглядят, я этого не ведаю. Поговаривают, будто гхалии способны принимать любое обличие по собственному желанию. Но их предводительница, самая кровожадная и свирепая, принадлежала к породе лайил. Она являлась доверенным эмиссаром своей богини и звалась Каадсур!

Услышав это страшное имя, я невольно вздрогнула всем телом, ибо навсегда запомнила, как звали жрицу, забравшую Ардена из сиротского приюта. Ее звали именно Каадсур, и я не верила в возможность случайного совпадения. Сердце подсказывало – это была именно она!

– Так вот почему мое появление в обители так тебя разозлило! – догадливо сообщила Ребекка.

– Прости меня! – взмолилась несчастная Сатари. – Теперь я знаю – не все лайил похожи на Каадсур. Но тогда, в первый миг, поняв, что за кровь струится в твоих жилах, я не сдержалась… – Женщина спрятала лицо в ладони и судорожно зарыдала.

– Полно тебе казниться, глупая, – ласково пожурила Ребекка, участливо похлопывая ее по плечу. – Я вовсе не в обиде на тебя, а все наши раздоры остались в прошлом.

– Теперь у вас начнется новая, счастливая жизнь! – пообещала я, заботливо погладив женщину по волосам. – Обещаю!

– Спасибо, эльфийка! – жарко прошептала Сатари, пытаясь поцеловать мою руку, которую я стеснительно отдернула. – Ты спасла нас и наших детей! Чем я могу тебя отблагодарить?

– Юноша… – немного поколебавшись, чуть слышно произнесла я. – Скажи, посещая храм Песка в последнее время, не встречала ли ты там юношу?

– О да, я его видела! – встрепенулась бывшая жрица. – Высокого, смуглого, темноглазого и очень красивого. Его привезли в дар богине. Юношу звали Арден…

Мое лицо озарила слабая улыбка надежды:

– И что с ним случилось?

– Не знаю… – Сатари вдруг покраснела и поспешно отвела взгляд, словно опасаясь оказаться уличенной во лжи. – За ним ухаживали личные служанки богини, и он постоянно находился в ее покоях.

– Находился? – с замиранием сердца переспросила я.

– Или находится, – поправилась Сатари, ее голос предательски дрогнул, но она нашла в себе силы посмотреть на меня в упор. – Не обманывай себя, Йона, люди не живут в Храме слишком долго.

– Значит, я должна попасть туда как можно быстрее! – отчеканила я, и на моем лице не дрогнул ни единый нерв, способный выдать крайнюю степень овладевшего мною отчаяния.

Мы попрощались с бывшими хайдари на закате, после того как дети отдохнули и набрались сил, достаточных для предстоящего им долгого перехода через пустыню. Я забрала раковину и старательно упаковала ее обратно в сумку, справедливо рассудив, что фонтану уже с избытком хватит излившейся в него воды. И так на его месте образовалось целое озеро, волны которого отблескивали алым, отражая лучи потухающего в небе Сола.

– Идите в степь и ищите там шейха аль-Фаруха, – порекомендовала я, передавая Сатари карту, найденную Беониром среди множества хранящихся в «ромбе» книг. – Скажи ему, что вас послала я. Уверена, он с радостью примет в свое племя твоих подруг и их детей! – Я ободряюще погладила женщину по плечу. – А когда я вернусь в Блентайр, то изыщу возможность связаться с вами. К тому же я никогда не забываю о данных обещаниях. – Эта фраза предназначалась Атте, грустно улыбнувшейся мне на прощание. – Извини, но я не могу взять тебя с собой, ибо намереваюсь посетить храм Песка.