Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

Потом я заметила впереди свет. Похоже, там пылал большой костер, около которого я бы смогла отогреться. Тепло, обжигающее тепло и трескучие головешки! Это было бы настоящим чудом, о котором так любят рассказывать на зимние праздники! Я приободрилась и поспешила туда, увязая в снежных заносах.

Свет становился все ярче и ярче, и вскоре я вышла к костру, естественно не обратив внимания, что домов вокруг стало куда меньше, да и улица плавно перешла в пустырь.

Вокруг огня грелось несколько человек, в которых даже мой неискушенный ум опознал висельников и злодеев. Я сделала слабую попытку отступления, но тут меня заметили.

-А кто это к нам зашел на огонек? – протянул противным голосом один из них.

-Надо же, кто ходит ночью по улицам! – фальшиво удивился второй.

Ну и конечно же, я принялась было бежать, но меня ухватили за шиворот, словно шкодливого котенка и отвесили пару подзатыльников, от которых я осела в снег, оставив всякие мысли о сопротивлении.

-Хорошим девочкам здесь делать нечего, – сообщил мне один из злодеев.

Я почувствовала, что у меня из носу пошла кровь, и запоздало согласилась с этим утверждением.

-А ну-ка, посмотрим, что эта мамзель носит при себе, – тем временем сказали над моей головой и мои пожитки покинули меня.

Я попыталась подняться, но хороший тычок заставил меня покатиться кубарем, отчего в глазах у меня потемнело. Что-то на мгновение впилось мне в шею и я вспомнила про медальон, который надела впервые в жизни. Потом давление резко ослабело, и я догадалась, что цепочка лопнула. Ощупав шею, я убедилась, что медальона больше нет. Видимо, роль талисмана была слишком ответственна для него. Да и чего можно было ждать от побрякушки моей беспутной матушки?..

-Так-так-так, – деловито произнес грабитель, потроша мой узел. – Что у нас тут имеется?.. Денежка, еще денежка… Маловато что-то. А вот колечко, жиденькое, но золотое. Ну, хлебушек нам тоже сгодится, да и эта вот безделушка тоже… Если ты в бега собралась, барышня, то что-то плохо подготовилась. На эти вот гроши и неделю не протянешь. Да уж, поживиться тут нечем! Дай, гляну на твои башмаки…

Меня дернули за ногу, но я даже не нашла в себе силы, чтобы протестующе пискнуть.

-И туфли твои дрянь! – с разочарованием вынес вердикт грабитель. – Разве ж в таких туфлях зимой ходить? Ей-богу, ноги отморозишь, да и только. Жаль, размерчик маловат – подарил бы крошке Марте, ну той, рыжей…

От отчаяния и страха я заплакала, размазывая по лицу кровь. Вот тебе и побег, вот и приключения. Ну почему в книгах не пишут, что не успеешь ты от дома отойти, как тебя тут же ограбят, разуют, да еще и посмеются…

Тут меня снова ухватили за шкирку и встряхнули. Я зашморгала носом с удвоенной силой.

-А сколько тебе годков, барышня? – с затаенной надеждой осведомился грабитель, видимо так и не сумев разобраться с этим сложным вопросом из-за моей перепачканной физиономии.

-Тринадцать, – едва слышно ответила я.

-Тьфу ты! – с досадой сплюнул он. – И тут не повезло. Было б тебе ну хоть четырнадцать… Хотя, такая дохлая да тощая и в двадцать не сгодится. Ладно, снимай свой плащ – я так вижу, он с меховой оторочкой – и платье тоже снимай.

-Я же замерзну, – замирая от ужаса прошептала я.

-Ты и так замерзнешь, – тоном, не допускающим сомнения в сказанном, сообщил мне грабитель и практически вытряхнул меня из платья. – А теперь дуй отсюда со всех ног!

И новый подзатыльник отправил меня прямиком в глубокий сугроб. Я распласталась в снегу, жалко взвизгнув. Из одежды на мне осталась только нательная рубашка и чулки, оттого снег ожег меня всю, от макушки до пяток. Мои пальцы вдруг наткнулись на что-то гладкое и округлое и машинально сжали его.

Из сугроба я выбралась, дрожа и всхлипывая. Теперь я по-настоящему почувствовала, что такое мороз! Ох, как же мне было холодно! Воздух словно обжигал.

Босая, в одной рубашке я бежала из последних сил, затем шла, затем ползла. И сейчас при одном воспоминании о той ночи меня начинает бить дрожь. Даже мозг в моих костях, казалось, превратился в лед и морозил меня изнутри. Вскоре я не могла даже ползти, потому что руки и ноги отказывались мне повиноваться.

В какой-то момент я вдруг отчетливо поняла, что умру. Умру непременно. И от этой мысли мне вдруг стало легче. Я почувствовала, что холод не такой уж лютый, вот только в сон клонит…

«Да, именно так знаменитый путешественник Норберт Гиндтский описывал, как едва не замерз насмерть в горах Каммероля.» – пришла мне в голову ясная и четкая мысль, перед тем, как сознание мое погасло.

Если бы бабушка узнала об этом, то была бы довольна. Я подошла к порогу смерти достаточно начитанной.

Следующее, что я помню, это грязная ругань у меня над головой. Ох, как костерил кто-то кого-то по матушке! Изобретательная брань лилась непрекращающимся потоком, свидетельствуя о незаурядном чувстве слова у произносившего ее человека. Лишь некоторое время спустя я сумела разобрать хоть что-то из этих сплошных проклятий.

-Ты, такой-сякой, какого-такого-сякого, неси сюда этот такой-сякой самогон!!! Надо немедленно растереть ее!

Сквозь звон в ушах я слышала топот, грохот падающих и разбивающихся бутылок, чьи-то испуганные восклицания… Потом меня терли, было очень больно, я пыталась протестовать, но мне влили в рот самогона, подействоваший на меня, как хороший подзатыльник, так что я притихла.

А как мне было плохо, когда я наконец-то пришла в себя! Все предыдущее показалось мне сущими пустяками, в сравнении с той болью, которую я почувствовала, когда начали отходить окоченевшие руки и ноги. Все вокруг плыло и качалось, кто-то что-то у меня спрашивал, но я не понимала, чего от меня хотят, и только мотала головой.

Потом все-таки я начала что-то понимать. Постепенно я осознала, что сижу за столом в какой-то харчевне, замотанная в плащ по самые глаза, и спрашивают у меня всего лишь мое имя.

-Каррен Брогардиус, – прохрипела я.

И снова наступила темнота.

-Вот какого дьявола вы бродили по городу в исподнем? – сердито спрашивал у меня магистр Каспар, размашисто шагая чуть впереди меня.

Я покорно брела за ним по бесконечному коридору, чувствуя, как на меня накатывают одна за другой волны дурноты. Платье, которое мне отдала одна из дочерей трактирщика, было велико, и я уже несколько раз наступила на подол. Магистр же не обращал ни малейшего внимания на мои спотыкания и не сбавлял скорости.

-Есть ли у вас хоть какой-то ум?!! Ночью, зимой шляться по трущобам Изгарда! Приличный человек туда ногой не ступит! Там обретается одно отребье, воры и грабители! Сроду ничего глупее не слыхивал!

-Я заблудилась! – под нос себе пробурчала я.

-Да что вы там вообще делали?!!