Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

Змей плавал, судя по всему, хуже меня, но значительного преимущества мне это не давало, так как руки мои были заняты его горлом, и грести ими я не могла. Река была на вид не слишком глубока, однако со свойственным мне везением мы с этой проклятой летучей гадюкой угодили аккурат в омут.

Как только змей сообразил своим крохотным мозгом, что главная беда не в том, что я его душу, а в том, что мы сейчас утопнем, его действия приобрели другую направленность. Всем своим телом он устремился наверх, бешено извиваясь и загребая крыльями. Я была не против этого направления, но понимала, что ежели тварь высунется на поверхность и дыхнет, то я с ней никак не справлюсь. С другой стороны, я понимала, что если сама сейчас не дыхну, то этот омут станет моим последним пристанищем, а спустя несколько дней мельник с проклятиями будет цеплять мое тело багром у своей плотины.

Поэтому я на пару секунд расслабила руки и поддалась, давая твари возможность вытащить меня поближе к поверхности. Змей рванулся со страшной силой наверх. Я выжидала, чувствуя, что вот-вот захлебнусь, и лишь в последний момент, когда легкие были готовы разорваться, с силой толкнула змея вниз, а сама вылетела на поверхность.

Пусть это был лишь краткий миг, но я успела вдохнуть глоток воздуха, перед тем, как снова уйти под воду. Тварь, поняв, что ее время истекает, с новой силой принялась отчаянно сопротивляться, чуя близость столь вожделенного для нее воздуха. Я из последних сил удерживала ее голову под водой. Иногда мне удавалось вынырнуть и дохнуть воздуха, хотя змей молотил крыльями по воде и пару раз прилично врезал мне по голове, что окончательно укрепило меня в мысли добить подлую скотину.

Когда его тело обмякло, а крылья бессильно распластались, я не сразу поняла, что битва закончена. Да и сил у меня больше не осталось, чтобы что-то понимать, а уж тем более – держаться на поверхности.

…На берег меня вытащил Констан. Тело змея мокрой кишкой валялось рядом со мной на берегу, и я с удивлением осознала, что до конца не отпускала его горло. «Ну вот и славненько! – напоследок подумала я. – Будет что показать бургомистру!»

После этой успокоительной мысли глаза закрылись сами по себе, а сознание благоразумно меня покинуло.

-Нет, госпожа Каррен! Ни за что в жизни! Мало вам этой подлючей змеюки? По лесу ночью ходить – это ж верная погибель честному человеку! Там чего только не водится. И волкодлаки, и вурдалаки, и оборотни – один так вообще не местный! – и леший, вредный до неимоверности, и мавки гулящие, и кикиморы, и химера…

Без сознания я провалялась недолго, но успела порядком испугать Констана. Он, грешным делом, подумал, что змей-таки укусил меня, но на обозримых участках тела следов укуса не было видно. Тогда несчастный дерзнул снять с меня рубашку, в ответ на что воспоследовал чувствительный удар сначала ему в живот, а затем еще и в глаз.

Теперь вот я слушала его и думала, что у меня выдалась вторая бессонная ночь, и если после первой мне удалось урвать хотя бы несколько часов, чтобы поспать, то сегодняшнее утро я встречу где-то на подходе к Эсворду. А затем мне придется торопиться к бургомистру, чтобы вручить ему проклятущего летучего змея, да еще и объяснять, откудова сей препоганый уродец взялся… И глаза мои начали слипаться.

-Если бы они там все водились, – скептически произнесла я, борясь с желанием зевнуть, – то съели друг друга уже давно, а за химерой бы из самой Академии приехали бы, потому что их уж лет сто назад истребили подчистую.

Но Констан продолжал перечислять все опасности ночного леса, помянув и строфокамилов, и куролисков, и малую пятнистую каттону, которые встречаются разве что в в Сихорне да в старых бестиариях, и в конце концов даже не заметил, что мы уже шагаем по этому самому лесу, порядком отдалившись от деревни.

Осознание выполненного долга грело меня… но не настолько, чтобы чувствовать себя хорошо ночью в насквозь промокшей одежде. Да еще и мокрая сумка прилично оттягивала плечо, потому что в ней покоилась увесистая тушка летучего змея. Из сумки капало, равно как и из моего носа.

-Переночевали бы в Воротищах на сеновале каком-нибудь, а там утречком и пошли бы домой, позавтракамши… – канючил Констан, который жаловался столько, что можно было подумать, будто бы это его едва не утопил страхолюдный крылатый змей.

Я терпеливо молчала.

-А ежели сейчас какое-нибудь мракобесие на нас нападет? – все рисовал мрачные картины будущего мой храбрый спутник. – Мы ж обессилевшие, опосля сражения с летучим гадом… Тепленькими можно взять! И оружия у нас никакого – колья вы ж выкинули…

-Не каркай! – буркнула я.

И далее шла молча, не реагируя на разгулявшееся воображение Констана, который постепенно пришел к выводу, что нападение чудища дело уже решенное и перешел на описания своих страшных предсмертных мук, от которых бы испортилось пищеварение даже у опытного некроманта. Про себя я отвлеченно думала, что с такой фантазией парню не в маги, а в хронисты надо идти, а если же у него и склонность к рифмоплетству есть, то вовсе – прямая дорога в менестрели…

Поэтому, когда Констан вдруг умолк и тоненьким голоском заблажил что-то вроде «И-и-и-и…» я удивилась не столько тому, что прямо посреди дороги сидит волкодлак, а тому, что он все-таки заткнулся.

-Чт-т-то буд-д-дем д-д-делать? – еле слышно проблеял храбрейший из храбрых.

Я молчала, понимая, что с такой здоровущей тварью нам делать нечего. А волкодлак, осмотрев нас с ног до головы, смачно зевнул, продемонстрировав ряды отборнейших зубов, большая часть из которых являлась клыками. Потом он поднялся с места и вальяжно двинулся к нам, никуда не торопясь.

-А-а-а… – начал было Констан, и я подумала, что сейчас он спросит что-то вроде: «А нет ли у магов такого слова, чтоб все волкодлаки провалились сквозь землю?» или на худой конец: «А нет ли у магов такого слова, чтоб очутиться в один миг в своей постели, под одеялом?»

-Бежим!!! – заорала я и последовала своему совету, со всех ног рванув в сторону Воротищ.

Так бегать мне еще не доводилось.

Констан обогнал меня, но ненамного. Сзади слышалось хриплое дыхание чудовища. Я оглянулась, хотя знала, что не стоило этого делать, и увидела, что волкодлак легкими прыжками следует за нами. Зверь не утруждал себя бегом в полную силу – он знал, что мы никуда не денемся. Я попыталась бежать еще быстрее, но у меня ничего не получалось. Мокрая одежда сковывала движения, а сумка немилосердно била меня по спине.