Журнал «Если» - «Если», 2001 № 10

Шоу полно недомолвок, нестыковок, и у многих фанатов просто голова идет кругом от попыток объяснить, как происходящее на экране связано с тем, что происходит «за кулисами». Отсюда и возникает уже упомянутая «мифология» сериала, что, конечно же, только добавляет ему популярности.

Крис Картер — создатель и главный продюсер — по-прежнему держит шоу под полным контролем. Согласно Картеру, авторы сценариев каждого эпизода одновременно являются и сопродюсерами этих же эпизодов. И они наравне со съемочной группой участвуют в редактуре. А ведь по голливудским неписаным законам как только сценарий одобрен, автор в подавляющем большинстве случаев практически отстраняется от участия в съемочном процессе, Похоже, в нестандартном подходе Картера к съемкам заключена одна из величайших тайн шоу — постоянный высокий художественный уровень эпизодов. Ведь люди, которых больше всего волнует сюжет, имеют непосредственное отношение к его адекватному воплощению на экране.

«То, что вы оставляете воображению, еще более пугающе, чем само шоу», — не раз заявлял продюсер. Сам он постоянно балансирует на грани недосказанности и определенности. Создатель сериала не скрывает: «Сюжет представляет исключительную важность для шоу, однако он не должен быть передан слишком прямолинейно». Пожалуй, игры Картера с недосказанным — еще одна черта, которая так отличает «Секретные материалы» от большинства сериалов. Это же объясняет и воистину маниакальную вовлеченность зрителей в шоу: они дополняют недомолвки за счет своего воображения и таким образом становятся как бы соавторами фильма.

В эпизоде, озаглавленном «Один вздох», Митч Пилегги, играющий босса Скалли и Малдера, произносит фразу, объясняющую увлеченность «Х-файлами» большей части зрителей: «Жизнь любого человека каждый день в опасности. И это всего лишь — реальность». Америка помешана на безопасности — ни гражданин, ни правительство не жалеют для этого денег. Своеобразное преломление подсознательного страха стало еще одной составляющей успеха сериала у американского зрителя.

В России этот сериал также имеет свою аудиторию — хотя многие ассоциации с американскими реалиями и историей США теряются. Как и в Америке, в России успешно издаются книги, тематически примыкающие к сериалу. Причем не только переводы, но и оригинальные клоны российских авторов!

Таким образом сериал «Х-файлы» — «Секретные материалы» — продолжает свое победоносное шествие.

Когда я писал эти заметки, на экраны готовился выход «Эволюции» — нового полнометражного фильма с участием Дэвида Духовны, В одном из интервью, связанном с этим фильмом, актеру было задано несколько вопросов о сериале. Дэвид категорически отрицает, что появится в девятом сезоне, пусть даже и в эпизодической роли. Он считает: для того, чтобы шоу могло эволюционировать далее, нужно искать новые формы и новые «якоря»-персонажи…

Михаил КОРКИН (США)

В первый день лета Юстин нашел пять мертвых воронов. Все трупы выглядели одинаково: клюв разинут, перья на боках слиплись, а на спине выпали, образовав круглую кровавую проплешину.

— Наездники, — сказал дед, когда Юстин рассказал ему о находке. — Вчера вот только подумалось… — и помрачнел. На другой день Юстин нашел крысу. На боках у нее явственно виднелись следы маленьких шпор, спина, сбитая седлом, кровоточила; тем не менее крыса не спешила подыхать и, завидев Юстина, уползла под порог.

Дед всю ночь просидел, запершись в своей каморке, и к утру дом провонял едким и кислым. На рассвете Юстин получил пригоршню лягушачьих костей, моток шелковой нитки, один деревянный гребень, один железный — и объяснения, как всем этим пользоваться. Пока Юстин ходил по саду, разматывая нить, выламывая зубья из деревянного гребня и зарывая лягушачьи кости, дед возился с домашней живностью — метил спины уткам, курам, козам, поросенку и кошкам.

— Огонька я тоже на всякий случай пометил, — сказал дед, когда усталый Юстин мыл руки во дворе.

Огонек был волкодавом, и когда его передние лапы ложились Юстину на плечи, пес смотрел на человека сверху вниз. Смывая мыло с твердых широких ладоней, Юстин думал, каков же должен быть наездник, чтобы укатать Огонька.

— Дед… А человека они могут укатать?

— Человека не могут, — сказал дед после паузы. — Свинью, бывало, укатывали. Теленка… А человека — нет. Разве что Королева… Королева наездников. Та — может…

Юстин улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.

Четыре ночи ничего не происходило; на пятую Юстин проснулся не то от звука, не то от прикосновения, не то от дурного сна.

А может быть, от едва слышного звона натянувшейся шелковой нитки.

— Стой! — рявкнул дед. — Сам не ходи… Вместе…

Бесновался на цепи Огонек.

Они выскочили в сад, вооруженные — Юстин косой, а дед вилами. Прямо у порога что-то прыснуло из-под ног; Юстин отшатнулся и едва не напоролся на вилы, тогда дед на полуслове оборвал заклятье-оберег, выругался и забормотал снова. Слова его вплетались в шелест ветра, от слов качалась трава и прыгал по стволам свет фонаря. Юстину показалось, что кто-то глядит из-за деревьев, что свет отражается в маленьких равнодушных глазах; прямо над головами мелькнули три или четыре нетопыря, ветер стих, наваждение исчезло.

Дед отбросил вилы и взял у Юстина фонарь. Поднял повыше; в нескольких шагах валялась дохлая крыса, снежно-белая посреди вытоптанной травы, со жгутом спутанных ниток на шее.

— Сказано — на чьей земле наездник коня переменит, тому счастья семь лет не будет, — сообщил дед мрачно. — У нас они уже на семь семилетий изменялись, не меньше… Чтоб им провалиться, сволочам!

— А может, обойдется? — спросил Юстин, осторожно трогая пальцем острие косы.

— «Обойдется», — безнадежно буркнул дед. — За наездниками всегда саранча идет, вот помяни мое слово… Горевестники они. Ненавижу.

Дед подошел к крысе. Поднял за шелковый жгут, рассмотрел дыры от шпор на боках; отбросил под куст смородины:

— Навернулся наш сторожок… Слушай, Юс, не в службу, а в дружбу. Надо караулить, ничего не поделаешь, нельзя, чтобы они тут, как у себя дома… Посиди до утра. Я тебе фуфайку принесу.

Под утро Юстин проснулся от сырого холода. Костер превратился в кучу пепла; Юстин плотнее завернулся в дедову фуфайку, встал сперва на четвереньки, потом, потирая затекшую спину, поднялся в полный рост. Вокруг стояла тишина, не смела пискнуть ни единая пичуга, и Юстину припомнились дедовы слова: горевестники… За наездниками всегда саранча идет, помяни мое слово…