Журнал «Если» - «Если», 2001 № 10

Если Алмаз действительно был наделен незаурядными магическими способностями, если таков был его врожденный дар, тогда все планы и надежды Золотого поднатаскать сына в торговом деле, сделать своей правой рукой, наладить с его помощью регулярные сношения с Южным Портом и приобрести несколько новых каштановых плантаций в Реши — все выглядело мелкой разменной монетой. Быть может, рассуждал он, Алмазу (как было с дядей его матери) суждено отправиться в Школу Волшебников на остров Рок? Быть может (как дяде его матери) ему суждено покрыть свое имя славой, стать придворным магом во дворце Лорда Регента в Большом Порту Хавнора и приобрести власть над многими и многими аристократами и простолюдинами? Это было не исключено, и Золотой, замечтавшись, едва сам не взмыл над ступенями крыльца, по которым поднимался.

Но он ни слова не сказал ни сыну, ни жене. Золотой уже давно приучил себя держать рот на замке и не доверял мечтам, если не видел способа воплотить их в реальные дела. Что касалось Тьюли, то хотя она и была любящей женой, заботливой матерью и умелой хозяйкой, все же она слишком гордилась сыном и была склонна переоценивать его способности и успехи. Кроме того она, как и большинство женщин, любила поболтать, посплетничать, да и подруг подбирала не особенно разборчиво. Та же Роза получила возможность играть с Алмазом только потому, что Тьюли принимала у себя ее мать, деревенскую колдунью, спрашивая у нее совета каждый раз, когда мальчику случалось посадить занозу или сорвать заусенец. При этом Тьюли ухитрялась рассказать ведьме о семейных заботах Золотого куда больше, чем следовало знать постороннему человеку. Золотой давно решил, что его дела — это только его дела, и ведьме незачем совать в них свой нос. С другой стороны, кто, как не Клубок, могла сказать точно, действительно ли у Алмаза есть дар?.. Впрочем, мысль о том, что придется просить ведьму, спрашивать ее совета в чем-то, что касалось сына, претила Золотому, и он решил подождать и посмотреть, что будет дальше.

Золотой был человеком терпеливым, наделенным и упорством, и волей. Он молчал и наблюдал за сыном на протяжении четырех долгих лет, пока тому не исполнилось шестнадцать. Алмаз вырос высоким, крепким юношей, которому прекрасно давалось учение, да и в играх со сверстниками он никогда не был последним. Но щеки его по-прежнему покрывал нежный, почти девичий румянец, а взгляд оставался открытым и приветливым. Алмаз тяжело переживал, когда у него начал ломаться голос; из звонкого, серебристого дисканта он сделался хриплым, глуховатым и утратил былую мелодичность. Золотой надеялся, что это обстоятельство положит конец пению, но Алмаз продолжал водить дружбу с бродячими певцами, музыкантами и им подобными и учиться у них всякой ерунде. А сыну преуспевающего торговца, которому со временем предстояло не только унаследовать отцовское дело — лесопилки, подводы и каштановые рощи, — но и управлять ими, чтобы приумножать собранное отцом богатство, это было ни к чему. Так Золотой и сказал Алмазу.

— Хватит петь и дудеть на дудке, сын, — заявил он. — Это время прошло, пора становиться настоящим мужчиной.

Свое подлинное имя Алмаз получил в водах реки Эйми, у самых ее истоков, которые находились высоко в горах над Глейдом. Чтобы провести обряд имяположения, из Южного Порта специально приехал волшебник по имени Болиголов, который когда-то знавал самого Великого Мага — двоюродного деда Алмаза. Ровно через год Болиголова пригласили на празднование годовщины имяположения юноши. Праздник был пышный — с бесплатным пивом и угощением для всех желающих, с подарками для детей (согласно существовавшему на Западном Хавноре обычаю каждый мальчик или девочка получили новую юбку или рубашку), и с танцами, которые состоялись теплым осенним вечером на лугу за поселком. У Алмаза было множество друзей — молодых людей и девушек его возраста; они плясали, не жалея ног, и хотя некоторые выпили слишком много пива, все вели себя пристойно, и праздник получился по-настоящему веселым и запоминающимся. А на следующее утро Золотой снова сказал сыну, что ему пора становиться взрослым.

— Я думал об этом, отец, — ответил Алмаз своим хрипловатым баском.

— И что ты надумал?

— Ну, я… — начал Алмаз и запнулся.

— Я рассчитывал, что ты пойдешь по моим стопам, продолжишь то, что я начал, — сказал Золотой. Голос его звучал совершенно нейтрально, и Алмаз промолчал. — Что же, — спросил в конце концов отец, — думал ли ты над тем, кем бы тебе хотелось стать?

— Вообще-то, да. Я часто об этом задумываюсь.

— Ты говорил с мастером Болиголовом?

Алмаз немного поколебался, потом покачал головой.

— Нет.

— Я беседовал с ним вчера вечером, — промолвил Золотой. — И он сказал, что существуют природные способности, подавить которые очень трудно. И не просто трудно — это может оказаться вредным для самого человека.

До этого момента взгляд Алмаза был сосредоточенным, даже угрюмым, но теперь в его глазах снова вспыхнул свет.

— Мастер Болиголов сказал, что этот талант, этот дар, если его не оттачивать, не тренировать, может не только пропасть впустую, но и оказаться опасным. Искусству следует учиться и постоянно его совершенствовать.

Алмаз просиял.

— И еще мастер Болиголов добавил, что обучаться этому искусству, упражняться в нем следует только ради самого искусства.

Алмаз с воодушевлением кивнул.

— Это — и в самом деле редкий дар, необычная и удивительная способность, обращаться с которой следует с осторожностью. Деревенская ведьма с ее любовными зельями не сможет причинить людям особого вреда, но даже не имеющий посоха колдун, сказал мастер Болиголов, должен быть очень внимателен, потому что, если искусство применяется в низких или корыстных целях, оно становится обоюдоострым оружием, способным серьезно ранить или даже погубить того, кто его использует… Как бы там ни было, сын, даже деревенский колдун получает какую-никакую плату. А Великие Маги, как тебе хорошо известно, живут во дворцах вместе с королями и лордами и имеют все, чего душа ни пожелает.

Алмаз слушал по-прежнему внимательно, но слегка нахмурился.

— По правде сказать, Алмаз, коли у тебя действительно есть этот дар, то для нашей торговли досками и каштанами он, скорее всего, бесполезен. Да и тебе, чтобы развивать его и совершенствовать, нужно совсем другое. Ты должен овладеть скрытыми в тебе силами, научиться держать их под контролем, управлять ими. Только тогда, объяснил мне Болиголов, твои наставники смогут сказать, что тебе с ними делать и какую пользу они могут принести. Принести тебе или окружающим, — закончил Золотой откровенно.

Алмаз молчал.

— Я рассказал Болиголову, — снова заговорил Золотой, когда молчание сделалось невыносимым, — как ты с помощью одного-единственного слова превратил вырезанную из дерева птицу в настоящего жаворонка, который летал в небе и пел. Еще я рассказал ему, как ты зажигаешь в воздухе огонек и заставляешь светить тебе. Я видел это своими собственными глазами, но ты не знал, что я за тобой наблюдаю. Все это время я молчал, потому что мне не хотелось преувеличивать то, что могло оказаться обычной детской забавой, но сейчас я уверен — у тебя есть магический дар. Быть может — великий дар! И когда я рассказал о том, что видел, мастеру Болиголову, он согласился со мной. Он предлагает тебе учиться у него; для этого ты должен будешь отправиться с ним в Южный Порт на год или больше.