Антон Орлов - Заклятые пирамиды

Стул попался шаткий, с коварным норовом – задремав, Зинта чуть не опрокинулась. Вот был бы стыд.

– …Да, да, сохранились свидетельства, что они умели обращаться в демонов, в том числе в летающих… Но скажите на милость, зачем? Демонов нам и так хватает! Лезут из Хиалы, как поросята в огород, а если еще и маги начнут в них превращаться, многовато покажется!

В аудитории раздались смешки. Зинта выпрямила спину, силясь держать слипающиеся глаза открытыми.

– …Коллективный разум всегда утвердит свои преимущества перед одиночкой-индивидуалистом! Среди возвратников иногда попадаются маги, в том числе такие, кто покинул Сонхи в отдаленную пору. Возвратники, ушедшие путешествовать по другим мирам не раньше десяти тысяч лет тому назад, подвергаются просвещению и вливаются в ряды наших достойных магов-коллективистов. Те, чье отбытие датируется давними эпохами, занимаются учеными изысканиями в Накопителях, а также приносят пользу, делясь своей силой с практикующими коллегами, как тучные удобрения питают корни злаков. Еще ни один из них не показал превосходства над объединенным разумом современных волшебников! Как известно, маг-возвратник принадлежит той стране, на территории которой он появился, и если вам посчастливилось найти мага-возвратника, вам полагается денежное вознаграждение, поэтому о каждом случайно обнаруженном иномирце надо немедленно сообщить добрым властям. Однако не забывайте о том, что среди демонов Хиалы попадаются шутники, которые притворяются людьми-иномирцами, чтобы завлечь кого-нибудь себе на забаву. Заметив иномирца, бдительно наблюдайте за ним издалека и постарайтесь поскорее известить о чрезвычайном казусе магов, амулетчиков, добрую полицию, ближайшую Управу…

Хвала Милосердной, все-таки высидела до конца и не уснула! Теперь добрести до трактира – и поесть.

Лекари на городской службе получали скромное жалованье, слишком много их было в Апне, и Зинте приходилось экономить, но уж миску каши с мясом можно себе позволить.

Домой она вернулась, когда медленные весенние сумерки уже начали окутывать окрестные кварталы. Старый двухэтажный дом, опоясанный крытыми деревянными галереями, был построен квадратом, окружая со всех сторон внутренний двор. Обитатели владели им на паях – обычная для молонских доброжителей-коллективистов форма собственности. Одна из квартирок на втором этаже принадлежала Улгеру Граско, молодому человеку с печальным одухотворенным лицом, осуждаемому соседями за вопиющее ничегонеделание и периодическое пьянство. Мужу Зинты.

Она с упрямым и усталым видом проскочила мимо кучки теток в цветастых, как расписные вазы, передниках. Соседки пытались ее остановить, чтобы высказать все, что они думают об Улгере, но Зинта не поддалась.

– Ты что-нибудь принесла? – спросил муж подавленным голосом, когда она сбросила боты.

– Нет. Нам выдают деньги в конце восьмицы, перед беззаботным днем. Ты же знаешь.

Он слегка скривился, наградил ее долгим измученным взглядом и выразительно отвернулся.

На Зинту тоже нахлынуло уныние, словно оно было заразным. Собственное жилище с потертыми тряпичными ковриками и старенькой, но уютной мебелью давно уже напоминало ей пруд, в котором она безнадежно утонула с камнем на шее. В казенной лечебнице и то лучше.

Если бы все было по-прежнему, как в ту пору, когда влюбленный Улгер Граско за ней ухаживал… Но спустя год после свадьбы он к ней охладел, потом у него завелась Карилла, которая позже его бросила, потом Нальва, которая тоже его бросила. Зинту душила горечь, но желания отомстить она не испытывала – будь у нее иной нрав, Тавше вряд ли простерла бы над ней свою длань. Не желая пересудов, она даже делала вид, что Карилла и Нальва ее приятельницы и бегают в гости к ней, а не к Улгеру. После разлуки со второй подружкой тот новую не завел, но и с Зинтой налаживать отношения не стал, а начал страдать, то втихую напиваясь, то впадая в похмельную меланхолию. Он не буянил, лишь понуро переругивался на галерее или на общей кухне с соседями. Этот мир был слишком дурным местом, чтобы его тут поняли и приняли.

– Ты все потратила на свои нужды. Тебе нет дела ни до кого, кроме себя, – припечатал Улгер, когда жена, сбросив плащ и сумку, шагнула к настенному рукомойнику.

– Почему ты так считаешь? – вздохнула Зинта.

– Да я уже сколько раз говорил тебе о твоих недоброжительских недостатках! Это же бесполезно, ты ничего не слышишь. Ты громко хлопаешь дверью, когда уходишь по утрам, хотя я просил не хлопать. Придираешься к тому, что у нас в нужнике мокрый пол, хотя видишь, что мне и так плохо, а я ведь не знаю, почему он мокрый – отсыревает, наверное… Ты не смотришь, что делаешь. Вчера ты выбросила бутылку, не посмотрев, а в ней еще оставалось на четверть портвейна. Ты не разделяла моего вызова обществу, который я бросал им вместе с Кариллой и Нальвой, только делала вид… И тебе жалко денег!

Боги не обделили Зинту терпением, но в этот раз она не выдержала:

– Хватит! Я устала, между прочим.

– Я тоже устал… – измученным голосом жертвы, отвечающей своему палачу, произнес Улгер, ухватившись за косяк. От него слабо несло дешевым крепленым вином. – Вы втроем… Ты, Карилла и Нальва – вы все вместе меня сломали!

– Как это? – она изумленно распахнула глаза. – Ты чего городишь?

– Вы все втроем меня не поняли, хотя я перед вами душу настежь открывал!

– А тебе, интересно, есть дело до чьей-то чужой души? – Зинта уперла руки в бока, ее все-таки прорвало. Рано или поздно это должно было случиться.

– Ты опять повысила на меня голос, хотя знаешь, что я это плохо переношу. Когда я состарюсь и буду болеть, ты мне даже стакана воды не подашь!

– Не говоря уж о стакане портвейна, – не утерпев, пробормотала она себе под нос.

– Я давно уже чувствую, что ты меня ненавидишь!

После этого обвинения Улгер отступил в спальню и захлопнул дверь, потом всхлипнули пружины – он повалился ничком на кровать.

Зинта тяжело уселась на табурет, но, с минуту посидев, решительно встала. Забросила на плечо лекарскую сумку, без которой не выходила из дому, сорвала с крючка плащ. С нее хватит.

Говорят, иной раз человек может изменить свою судьбу – если попросишь о милости Госпожу Вероятностей, если та услышит, и снизойдет, и дарует тебе развилку… Зинта решила пойти в храм Двуликой прямо сейчас, не откладывая, пусть на ночь глядя. Пока не передумала.

Для экзорцизма выбрали каменисто-песчаное местечко на берегу океана, в стороне от деревень и дорог. Группа магов, отвечающих за Врата, выехала туда загодя, чтобы сделать разметку и сотворить подготовительные заклятия. Небольшой круг, выложенный белой галькой, обозначал границы того участка, где сначала раскроется, а потом будет запечатан выход в междумирье – в одну из его необитаемых областей, где нет ничего, лишь смутно угадываются за безмерной пустотой далекие странные миры, невесть кем населенные.