Юлия Фирсанова - Возвращение

– Пожелаю, – решительно согласилась с предложением Матиассы.

Наш самый вежливый Лакс отправился провожать старушку до дому, до хаты, наверное желая искупить длительный запой. Во всяком случае, я понадеялась, что парень не собирается мстить бабке за некорректное пророчество, тюкать по голове ее же тросточкой и прикапывать где-нибудь в теньке под фургончиком, пока балаганщики готовятся к массовым гуляньям.

Так что через пару часиков наша компания уже сидела на тюфяках и скамьях в большом шатре, в обществе балаганной элиты, обряженной в свои лучшие, а следовательно, самые пестрые, звенящие, снабженные изобилием ювелирных изделий одеяния. С шутками и смехом обносили народ едой и напитками белозубые красавицы. Женщины сверкали огненными взорами, яркими улыбками и такими низким вырезами на тонких блузах и платьях, что они, казалось, начинались от пояса. На меня невольно повеяло призраком стриптиза.

Через поднятую и прихваченную яркими лентами стену шатра открывался замечательный вид на массовое гулянье, чем-то напоминающее смесь парада-алле и бразильского карнавала. Фургоны и шатры сдвинули громадным кругом, освободив изрядное пространство для колоритного действа. Все пили и пели песни (причем сразу штук пять разных и очень громко!), играла музыка, танцевали, наверное, дюжину танцев разом, мельтешили красочными бабочками, показывали фокусы и трюки не для кого-то и не за деньги, а просто так, потому что просила душа, широкая, как чудный в любую погоду Днепр, душа балаганщика. Было здорово, и никаких патетических речей и тостов не произносили, чего я, признаться, весьма опасалась.

Ну, не люблю тосты, слишком заезженно они звучат. Побываешь на трех – пяти попойках-праздниках (особенно старшего поколения!) и, кажется, знаешь все наизусть: за дам (присутствующих, отсутствующих, прекрасных!), за здоровье (всех и каждого!), за родных, близких, друзей! Ладно в прозе, гораздо хуже, если тосты произносят в скверных и тоже кочующих с одного праздника на другой стихах, и почему-то чем сквернее стихи, тем чаще их цитируют. Сама-то я старалась расцветить пресное однообразие родственных посиделок спичами собственного сочинения, но, признаться, успех имела относительный, то ли меня чувство юмора подводило, то ли у старших родичей оно малость заплесневело без применения. А вот друзьям и приятельницам нравилось.

Очень скоро веселье вошло в коронную стадию, народ с «танцпола» вломился в шатер и принялся вытаскивать «предводителей» на музыкальную разминку. Досталось и телохранителям, и Лаксу. Их совершенно бесцеремонно схватили и увлекли в хоровод. Вор, трепыхавшийся в прелестных лапках парочки фигуристых высоких красоток, попытался вырваться, виновато покосился на меня, но тщетно. Не драться же с женщинами, твердо решившими «танцевать мужчину»! Белобрысая макушка парня исчезла в цветном водовороте. Я мысленно щелкнула себя по носу: «Эх ты, магева, самой надо было с Лаксом отплясывать, а ты все колебалась вместе с линией, теперь-то ревновать поздно! Пусть парень чуток развлечется, отойдет от стресса последних дней».

Краем глаза уловила движение чуть сзади, слева от себя, и поразилась: на тюфяк присаживался Гиз. Мое мнение о телохранителе мигом поднялось на несколько пунктов. Улизнуть от темпераментных балаганных девиц, не вызвав волны негодования, не спровоцировав преследования и не оставив позади себя горы трупов, во всяком случае, видимой горы… Да, Тэдра Номус рулит! Вот это класс!

– Чего вернулся? Вряд ли меня захотят придушить или зарезать прямо здесь и сейчас, расслабься, – насмешливо посоветовала мужчине.

– Расслабься сама, а с тем, как, когда и где мне стоит делать свою работу, я разберусь сам, магева, – вернул ироническую насмешку Гиз.

– Тебе такая обстановка кажется подходящей для покушения? – с интересом спросила, повернувшись всем корпусом к телохранителю.

– Мне – нет, – качнул головой киллер. – Предпочитаю смотреть в глаза достойному противнику, но многие работают иначе.

– Кому-то важнее процесс, кому-то конечный результат, – понимающе кивнула я.

– Именно, – с легким проблеском удивления по поводу столь глубокого проникновения в сугубо специфическую тему согласился мужчина. Ему было невдомек, что собеседница делает выводы не столько на основе глубокого понимания жизни, сколько цитируя знаменитый фривольный анекдот про поручика Ржевского с коронной фразой: «Но сам процесс!»

– Ну ладно, охраняй, больше не буду мешать, – стащив с ближайшей тарелки кусочек лакомства, весьма напоминающего наш «хворост», с хрустом пообещала я и снова уставилась на пеструю круговерть.

Мне всегда равно нравилось и кидаться в веселую суматоху очертя головой, и наблюдать за ней откуда-то со стороны. Люди часто бывают такими смешными. Хотя, может, стоило бы присоединиться к празднованию, пригласить на танец пару-тройку самых симпатичных кавалеров из местных. Магеве точно не откажут! Вот тогда Лакс-изменщик пожалеет, что сам меня не пригласил! Вот даже сильф, устав кувыркаться по тарелкам, со счастливым гиканьем нырнул в гущу народа – порастрясти туго набитый животик.

Я покосилась на поредевший «почетный президиум» шатра. Многие не утерпели и ринулись развлекаться, но старая пророчица сидела прямо и милостиво взирала на развлекающийся люд, как смотрит сытая кошка на резвящихся вокруг нее котят. Поймав мой взгляд, Матиасса коротко повела головой в сторону задника шатра, там цветастый ковер прикрывал проход во внутреннюю, закрытую от любопытных глаз часть. Похоже, настал час «забавы» для избранных. Старуха приглашала меня удалиться с праздника жизни и заняться делами, которые, собственно, я сама себе навязала. Проклятие на болтливый язык! Впрочем, упиралась я больше для вида, неистребимое любопытство всеми конечностями приветствовало означенное колдовское действо. Я и своей-то магии не уставала удивляться, что же говорить о чужой.

Ответив на приглашение заговорщицкой улыбкой, поднялась вслед за старой дамой:

– Гиз, ты тут бди по-прежнему, а я пошла, чуток поколдую. У меня семинар по обмену опытом. Посторонним на него вход воспрещен! Если вернется Лакс, можешь передать, что магеву похитил черноокий красавец-балаганщик с зубами белее, чем у Дэлькора, нет, меня похитили два балаганщика!

– Непременно. – Лукавый огонек сверкнул в глазах киллера.

Я подмигнула телохранителю и юркнула за старой Матиассой под приподнятый полог ковра. Из освещенного обилием факелов широкого пространства мы попали в тесный полумрак. Остановившись, принюхалась, поморгала, привыкая к освещению. Пахло смесью сухих трав, благовоний, деревом и тканями, никакого кислого привкуса затхлости и сырости, присущих старикам, не было.